Красное на красном - Вера Викторовна Камша

мог допустить подобное?! Можно карать сильных, но дети, женщины, бессловесные твари ни в чем не повинны, ибо созданы такими, какими созданы.

Белый Лис продолжал распинаться об ужасах и потерях, которые постигли Кагету. Не дерись Робер у Дарамы и не спустись он утром к уничтоженной деревне, слова казара его потрясли бы, но он видел и поэтому не хотел слышать, не хотел думать, не хотел вспоминать. Сделав над собой усилие, Эпинэ принялся размышлять о Клементе. Его крысейшеству может наскучить ждать хозяина, и он отправится на прогулку, а по Равиату бегают стаи голодных собак и еще более голодных кошек.

Нищих здесь тоже хватает, но кагеты, слава Создателю, крыс пока еще не едят. Надо было запереть приятеля в сундук, хоть ему это не понравится. Ничего, пошипел бы и перестал – хитрюга понимает, что возмущаться, когда тебя не слышат, глупо…

А казар все еще говорит, и, кажется, что-то важное.

– …я был потрясен, прочитав это письмо, потрясен и раздавлен. Вот оно, от вас у меня тайн нет, и потом, те, кто привез ультиматум, не скрывают, что в нем написано. Это еще одно унижение – прислать ко двору бородатого дикаря в шкурах, которого приходится называть принцем, и грубияна, которому Алва властью Проэмперадора даровал титул барона.

А Штанцлер надеялся, что Ворон проиграет и не оправдавшего доверия Проэмперадора ждет казнь. Потому-то кансилльер и настоял, чтобы Рокэ дали полномочия. Надо полагать, Ворон и Дорак будут долго смеяться.

– Ваше величество, вы хотите, чтобы я прочел письмо Алвы?

– Да, – казар протянул талигойцу бумагу, – вот оно.

2

Почерк Ворона и его личную печать Эпинэ узнал сразу, в том, что это не подделка, сомнений не было, но и правдой написанное быть не могло:

«По поручению Его Величества короля Бакрии Бакны Первого я, Рокэ, герцог Алва, излагаю условия, в случае исполнения которых королевство Бакрия согласно заключить мир с Кагетской казарией.

Бакрия настаивает на признании своих прав на владение исконно принадлежащими бакранам землями по обе стороны священной для ее народа горы Бакра, а также Озерным плато, Барсовым ущельем, перевалами Окила и Гарза, Даргатским нагорьем и предгорными землями вплоть до Орги. Его Величество Бакна Первый требует разрыва союза между Кагетой и враждебными Бакрии Агарией и Гайифой. Бакрия готова подписать мирный договор не раньше 18-го и не позже 24-го дня месяца Осенних Ветров у южного подножия горы Бакра.

При этом Его Величество с прискорбием сообщает, что, если Кагетская казария отвергнет эти условия, он будет вынужден взорвать берег озера Змеиное Око, как уже взорвал одно из Барсовых Очей, дабы покарать жестоких и вероломных бириссцев, коим дети Великого Бакры обязаны неисчислимыми бедствиями, и убедить сомневающихся и недоверчивых в своей твердости…»

3

Значит, сель не был случайностью. Это дело рук Ворона, потому что бакранские козопасы вряд ли знают, что такое порох. Но кем же надо быть, чтобы сотворить такое?! Алву называли безумцем, демонским отродьем, палачом, мерзавцем, но эти слова для него слишком мягки. Его надо убить, как бешеного пса… Легко сказать убить, эту тварь защищает сам Леворукий!

– Ваше величество… – Робер почувствовал, что у него дрожат руки. – Я… Это немыслимо!

– Вы не верите в их угрозы?

– Верю! Закатные твари! Верю! От Ворона можно ждать всего. Если с Бирой и вправду он…

– Сомнений нет. Потому они и не пошли за нами.

Зачем он спросил, ведь он и так знает, что это правда. Рокэ не полез бы к барсу в логово, если б не знал, что может посадить зверя на цепь. После Биры его не посмеют ослушаться.

– Ваше величество, что вы намерены предпринять?

– Я должен спасти свой народ, – с чувством произнес казар, – и ради этого не пожалею никого и ничего. Если б ценой моей жизни можно было отвести опасность от Кагеты, я не колебался бы ни мгновения, но долг от меня требует не умирать, а жить и действовать. Я не могу допустить, чтобы Равиат постигла судьба Бирисской долины. Я приму ультиматум. Я поеду к горе Бакра и буду унижаться перед дикарями и чудовищем, в котором не осталось ничего человеческого.

Белый Лис не преувеличивал, бакраны были дикарями, а Ворон – нелюдью, но Адгемар вряд ли от него далеко ушел. Если б казару понадобилось смести с лица земли целый город, он сделал бы это не задумываясь.

– Ваше величество, ваше самопожертвование делает вам честь.

– Насколько легче приносить в жертву себя, чем других, но государь не может себе этого позволить. Я должен любой ценой умилостивить герцога Алву, лишь бы он оставил Очи Сагранны или по крайней мере увел оттуда бакранских дикарей. Пусть там останется генерал Вейзель со своими людьми, он, как я слышал, достойный человек. Робер Эпинэ, я должен просить вас об одолжении, нет, больше чем об одолжении…

Чего хочет Лис? Чтобы он встретился с Вейзелем или написал ему? Бесполезно. Бергер честен и простодушен, именно поэтому Рокэ не станет его слушать.

– Я весь внимание.

– Дорогой друг, – голос Адгемара дрогнул, – я не рискнул бы заговорить с вами об этом… Вы – мой гость, вы дважды спасли мне жизнь, но я знаю, что вы нашли друзей и среди моих подданных, и среди бириссцев, и вы не хотите, чтобы их постигла судьба тех, чьи жизни унес сель.

А вот с этим не поспоришь. Бакраны ненавидят бириссцев, им ничего не стоит спустить второе озеро, и тогда не уцелеет никто.

– Что я должен сделать?

– Мне очень тяжело обращаться к вам с этой просьбой, поверьте, но я вижу лишь одну возможность отвести угрозу – доказать свою лояльность Талигу. Пусть Фердинанд Оллар и Лучшие Люди узнают, что Кагета не виновна в том, что случилось в Варасте. В Олларии должны поверить, что я и тем более мой народ ничего не знали о набегах. Робер, я должен найти виновных и выдать их Талигу!

То есть расплатиться головами Мильжи и его воинов? Похоже на Лиса! Бириссцы, чтобы защитить остатки своих родов, пойдут на все. Заварил кашу Енниоль, а расхлебывают другие, хотя гоган тоже не виноват – он не знал Ворона. А вот Штанцлер должен был знать!

– Чего вы хотите от меня?

– После Дарамы Мильжа мне не доверяет, но вы его друг. Объясните ему, что единственный способ спасти уцелевших и избавиться от бакранов – это признать свою вину, но отрицать вину Кагеты. На генерала Вейзеля можно положиться, он не позволит Рокэ