Камчатские экспедиции - Витус Беринг

После чего пришли и сии кочи на Колыму. А о находящемся против Ленского устья острове не слыхал он ничего и проч.

Сверх того объявляется в сей сказке о некоем острове, находящемся против земли Камчатки, только с такими обстоятельствами, которые едва не во всем прекословят полученным после того известиям, и для того требуют некоторого изъяснения, а именно: торговый человек Тарас Стадухин сказывал ему, Малгину, что за несколько до того лет ходил он с 90 человеками на кочах с Колымы морем для проведывания Большого Чукотского Носа.

Но понеже не могли они обойти того Носа водою, то перешли через оный пешком и, построив на другой стороне новый коч, шли подле берега до устья реки Пенжины. При сем что касается до переходу через Чукотский Нос сухим путем, почему небольшая оного в том месте ширина заключается, то такой другой пример приведен будет ниже.

А когда потом упоминается об острове, который будто виден от устья Пенжинского, и якобы, по сказке некоторой бабы полонянки, живут на том острове люди бородатые, которые платье носят долгое и русских людей называют братьями, то сие такие обстоятельства, которые так просто приняты быть не могут.

Может быть, река Камчатка от незнания названа Пенжиною. Ибо как невероятно, чтоб Стадухин обошел в один путь всю землю Камчатку до реки Пенжины. Так, напротив того известно, что против Пенжинского устья никакого острова не находится, и хотя по тому ж и с устья реки Камчатки никакого ж острова не видно, однако камчадалы уже тогда могли знать о тех островах, которые в наши времена в тамошней стране известны учинились.

Под описанием людей бородатых и носящих долгое платье, почему они русским уподоблены быть могли, должно, как кажется, разуметь курилов, живущих на островах, от Камчатки к полудню лежащих, потому что они подлинно не так, как прочие сибирские и камчатские народы, бородоголы, но бородатые, также и по телу волосы имеют.

Но чтоб они русских называли братьями, сие несправедливо. Во время Тараса Стадухина неимоверно, что курилы уже о русских слыхали. По-видимому, Стадухин заключил сие сам по сходству бород и платья, а Малгин ошибся, когда объявил, что сказывала ему о том камчадалка.

Иван Шамаев объявил: посылай-де он был в 1700 году с камчадальским приказчиком Тимофеем Кобелевым на Камчатку, и в том пути ехали они от Анадыря до реки Пенжины на оленях, а там, построив кочи, выплыли по Пенжине и шли морем до Пустого острова, которой, чаятельно, назван по реке Пустой, где взяли оленей, и на оных продолжали путь через горы до реки Камчатки.

Против Пенжинского устья не видал Шамаев никакого острова, а как он отправлен был с реки Камчатки на Пенжинское море, то видел против устья реки Хайрюзовой камень голец, а на матерой ли земле или на острове оный стоит, того-де он не ведает, также и камчадалы, коих он спрашивал, ничего подлинного о том не сказали.

Напоследок, возвращаясь с Камчатки, присмотрел он, что против устья реки Караги значится в море остров, на котором был казак Иван Голыгин с товарищами сам-третей[81]. Хода до оного от берега греблею на байдарах день. Голыгин там нашел людей, но понеже они в ясаке отказали, то он не осмелился идти вдаль по тому острову, и точного об оном известия получить не мог.

На Ледовитом море он, Шамаев, не бывал, того ради и никакого острова там не знает, и от людей о том не слыхал.

Михайло Наседкин сказкой показал: отправлен-де он был в 1702 году с приказчиком Михайлом Многогрешным, он же и Зиновьев, на Камчатку, и ехали они, как Шамаев, через Анадырский острог до реки Пенжины на оленях, а оттуда водою до реки Лесной, а с Лесной сухим путем на нартах и на лыжах до реки Камчатки. Против устья сей реки значится-де остров, только неведомо, есть ли на нем люди.

Из русских еще никто на нем не бывал. С полуденного Носа Камчатки видел он за переливами землю. Также на возвратном пути своем в Якутск присмотрел он в море остров от Колымского устья до Индигирки, о коем сказывал-де ему бывшей тогда с ними кочевщик Данило Монастырский, что тот остров и земля одна с тою, которая видна с Камчатки и против Колымского и Ленского устья, а живут ли на той земле люди или нет, о том не слыхал он ни от упомянутого кочевщика, ниже от кого другого.

Алексей Поротов, который был в 1704 году на Камчатке, сказал об острове против устья реки Караги то ж, что и Иван Шамаев.

Итак, сим кончаются допросы вышеупомянутых служивых людей, и они подали случай к тем проведываниям, о коих теперь предлагать имею.

В то же время был в Якутске стольник и обер-комендант князь Василий Иванович Гагарин, отправленный в Сибирь от дяди своего губернатора, князя Матвея Петровича Гагарина, с полною мочью [со всеми полномочиями] для произведения всяких следствий и учреждения лучшего порядка.

Чего ради послал он марта 17 дня к воеводе Траурнихту[82] указ, в разных пунктах состоящий, из коих один был следующего содержания: «Стараться всеми мерами о проведывании островов, находящихся против устья Колымы-реки и земли Камчатки, какие на оных живут люди, и под чьим владением, чем питаются, и сколь те острова велики, и много ль морем от материка расстояния, и написать о том в наказах, посылаемым в те места приказчикам и казакам, которых обнадеживать за их службу особливою царскою милостью и награждением, а что будет учинено, о том бы посылать рапорты с нарочными его царскому величеству».

По силе сего посланы были из Якутской воеводской канцелярии августа 20 и сентября 9 чисел того ж 1710 года к приказчикам в Усть-Янское зимовье и на Колыму-реку наказные памяти, чтоб прилагать о сыскании тех островов всемерное старание.

С устья Яны-реки прислана сказка казака Якова Пермякова, в которой объявлено, что он, Пермяков, ходил некогда от Ленского устья до Колымы-реки и видел по ту сторону Святого Носа на море остров, а живут ли на нем люди, о том он не ведает. Против Колымского устья также виден остров, и на нем горы, а находятся ли люди, о том ему неизвестно, разве можно будет о том проведать через живущих около тамошних мест юкагиров.

Письмо от сибирского губернатора князя Матвея Петровича Гагарина, посланное января 28 дня 1711 года к воеводе Траурнихту, придало более причины стараться о произведении дальнейших проведываний.

Оное письмо гласит тако: «Сказывали мне казаки и дворяне якутские, что ваша милость изволит нарядить казаков, также и охотников отпустить на новую землю, что остров на море против устья реки Колымы, и удержались-де, мой государь, за тем, что без указа не смели, и ваша милость отнюдь того медлить не изволь.

Изволь их ни мало медля посылать на тот остров; буде и иный проведают остров, то вели, государь, отпускать, а на этот остров всеконечно б пошли сего 1711 года. Сие пишу вашей милости указом царского величества. Князь Матвей Гагарин. 1711 года января в 28 день».