Нф-100: Роботы божьи - Сергей Марьяшин

26.

Алексей Смолин оглядел себя в зеркале. Чисто выбритое лицо, идеальная прическа, гладкий костюм без единой складки, словно тщательно нарисованный поверх его фигуры. Смолин смахнул с плеча невидимую пылинку и еще раз оправил пиджак. Он готовился посетить приговоренного к казни, поэтому должен выглядеть безупречно. Это было способом выразить уважение, раз уж помочь ему ничем нельзя. В действительности Смолин как раз намеревался помочь, но так, чтобы обреченный Лисицын не догадался о его планах. Неведение заключенного было критически важным для успеха рискованного предприятия.

Нина обошла своего друга кругом и удовлетворенно кивнула. На вид он был само совершенство. Смолин взял портфель и вызвал лифт. Поцеловав его на удачу, она вернулась в гостиную и включила видеостену, чтобы еще раз посмотреть запись вчерашнего самоубийства Михаила Сурмилова. Алексей говорил ей, что Сурмилов робот, но она не верила, ведь она хорошо знала Мишку и не раз видела его храме.

Голосование зрителей "Стеклянного города" завершилось однозначно: Сурмилов должен умереть. Все произошло прежде, чем вмешалась полиция. После бурной истерики и последней драки с Лолой Фомм он сиганул из окна сто шестнадцатого этажа. Под единый вздох миллионов зрителей Мишку разбрызгало по асфальту, как расплющенное ботинком насекомое. Изучив изуродованные останки, полиция объявила, что не будет возбуждать дело. Сурмилов действительно оказался андроидом. Шоу отделается штрафом за обман потребителей и в разы увеличит свой рейтинг. Скандалы всегда повышают популярность.

Однако опросы показали, что даже публичное самоубийство ведущего участника "Стеклянного города" не спасет шоу от оттока зрителей. Не успев унять дрожь от гибельного прыжка Сурмилова, они предвкушали новое зрелище - онлайн казнь Егора Лисицына. Тут все будет без дураков, никто не подсунет зрителям фальшивку-андроида. Организаторы представления боятся разочаровать Главного Зрителя, нового председателя Китая Гу Ючэна, так что казнь будет на уровне. Все терялись в предположениях, как именно будет умерщвлен Лисицын. Официально смертную казнь в России не применяли уже лет сто. По мнению участников виртуальных форумов, технологии цивилизованного лишения жизни в стране давно утрачены.

Последние два дня Нина и Смолин провели в яростных спорах. Детектив убедился, что соционическая дуализация отнюдь не означает безоблачного покоя в отношениях. Нина уговаривала, пилила, молила, убеждала. Она верила, что Егора можно спасти. Смолин не понимал, как. Ведь смерти несчастного киберписателя хотели буквально все. Два правительства и два народа - десять миллиардов человек - в едином порыве желали, чтобы он был уничтожен. От этого числа захватывало дух. Что он мог противопоставить такой невообразимой, чудовищной толпе?

Нина победила. Утром они вместе с Анной, которая, кажется, смирилась с появлением соперницы, придумали План. Смолин счел его абсолютно безумным, но у людей типа INFJ границы, отделяющие нормальность от безумия, пролегают явно дальше, чем у логико-сенсорных экстравертов. Нина заставила Смолина, как тот ни упирался, позвонить президенту. К удивлению детектива, друггл соединил их и Домбровская ответила. Ирина Владимировна поразила его. Она была пьяна и плакала. Минут пять он слушал путанную ахинею о зловещем знании, которое уничтожило ее душу. Смолин не на шутку испугался, но, понукаемый Ниной, изложил ее - вернее, теперь уже их общую - идею, как дать Егору шанс уцелеть.

Домбровская поразила его еще раз. Она неожиданно согласилась на все и даже пообещала выделить на авантюру средства из секретного президентского фонда. "Видишь, Леша, - сказала она, всхлипнув, - а ты считал меня злой ведьмой!" Возразить на это было нечего. Смолин завершил разговор и в растерянности посмотрел на Нину. Та улыбалась. На ее лице сияло довольное "я же говорила!". Смолин со странным удовлетворением подумал, что теперь ему часто придется видеть это выражение.

Одна вещь в связи с предстоящим делом особенно тревожила его. На днях он услышал от Нины загадочную фразу: "В этот день Егор Лисицын должен уничтожить мир". Речь шла о восемнадцатом ноября, дне казни. По трагическому совпадению, этот день оказался днем рождения Лисицына, что, похоже, никого не волновало. Может быть, даже напротив - убивая Егора в день его рождения, российские чиновники делали своеобразный подарок китайским коллегам. Нина рассказала Смолину про смелое предсказание индийской гадалки, сделанное, когда Лисицын был маленьким ребенком: что в этот день он уничтожит мир, подобно богу Шиве. Она добавила, что в шутку просила пощадить ее, но Егор ничего не обещал.

Предсказание оставило детектива равнодушным. Мало ли что болтают гадалки? Он слышал, что предсказатели в восточных странах плохо гадают белым, им мешает разница менталитетов. Смолина испугало другое. Он зачем-то попросил Анну проверить свою "карму". Он хотел бы увидеть и график Нины, но, увы, это было невозможно: из-за инвалидности она не участвует в гонке гражданского тщеславия.

Увиденное повергло его в шок. Он тут же проверил "кармы" нескольких знакомых, а потом и просто случайных людей. Аня даже вывела ему график Ирины Домбровской. Результат у всех был одинаков: в день смерти Егора графики всех людей обрывались! Что это, конец света, ядерная бомбардировка? Какое отношение имеет к этому Егор? Шутка внезапно перестала быть смешной. Анна удлинила временной период. Через четыре месяца после казни графики весело побежали вновь.

Пока Смолин раздумывал, как сообщить о своем открытии Нине, "кармы" вдруг сами собой исправились. Разрыв исчез, словно его и не было. Аня проверила сотни тысяч людей, знакомых и незнакомых. Четырехмесячный разрыв в их графиках отсутствовал. Она сочла произошедшее ошибкой, редким сбоем в работе Среды Гулл, и посоветовала Смолину выбросить все из головы. Легко сказать! "Выбросить из головы гибель всех людей не так просто, как кое-кому кажется", - сварливо подумал детектив, обращаясь к Анне. Та обиженно промолчала в ответ.

Персональный катер Смолину не дали, но он был рад уже тому, что его допустят к Егору. Над его головой висела новая иконка особых полномочий, однако она была настолько секретной, что даже он сам не мог ее увидеть. Иконка предназначалчась белобрысому майору, который имел соответствующиий допуск, и его непосредственному начальству.

Система непересекающихся виртуальных миров, наложенных на реальность, была очень удобна для всякого рода спецслужб и разведок. Каждый сотрудник видел то, что ему положено, и не видел остального. Смолин немного жалел, что не успел как следует рассмотреть тайную Москву в прошлый раз, до лишения полномочий. Увы, момент упущен. Нынешний статус сильно урезан, но для задачи, стоящей перед Смолиным, его должно хватить.

Такси привезло его к зданию министерства общественной безопасности, где он совсем недавно жил и работал. Где-то здесь, глубоко под землей, в подвальной тьме Егор Лисицын коротал последние часы оставшейся ему жизни. Смолин остановился перед входом в здание. Он немного нервничал, поскольку хорошо помнил, как бесцеремонно его вышвырнули отсюда несколько дней назад. Странный разговор с Домбровской, хотя и вернул ему официальный статус, оставил ощущение сюрреализма происходящего. Он подсознательно ждал подвоха. Президент могла опомниться и отменить принятое под влиянием алкоголя решение.

Втянув голову в плечи, Смолин вошел в здание. Ему отдали честь и пропустили, как ни в чем не бывало. "Либо она не протрезвела, либо все всерьез", - подумал детектив. Сегодня дежурили другие люди - не те, что выгнали его намедни. В вестибюле Смолина встретил майор. Они сухо поздоровались. Майор извинился за то, что не сможет вернуть ему кабинет.

Они отправились в местную столовую, чтобы поговорить. Смолин опасался, что там их подслушают. Майор со смешком заверил, что подслушают обязательно, но опасаться нечего, потому что сделают это его люди. Небоскреб был настолько велик, что противоборствующие группировки сотрудников разделили его на сферы влияния. Часть здания, включая подземные столовую и тюрьму, где содержался Егор, неофициально контролировалась начальством майора. Это была его вотчина, здесь он не боялся ничего.

Столовая оказалась огромным залом с невероятно высоким потолком, напоминавшая размерами самолетный ангар. До обеденного перерыва оставалось еще несколько часов, поэтому людей было мало. Редкие сотрудники с подносами брели вдоль бесконечно длинных транспортировочных лент, выбирая блюда по вкусу. Вслед за майором и Смолиным в зал ввалилась шумная группа курсантов академии общественной безопасности. Детектив машинально пересчитал их. Их было двенадцать: десять китайцев, русский и похожий на турка южанин.

Переговорщикам было не до еды. Майор взял искусственный кофе, а Смолин - порошковый чай. Налитые в граненые стаканы напитки имели одинаковый мазутно-черный цвет, отличаясь лишь ароматом. Стакан майора источал крепкий запах гудрона, а смолинский - бензина.