Kurohibi. Черные дни - Gabriel

— Ревность к твоей славе. Я и подумать не могла, что меня это может задеть столь сильно. Ты… ты… такое говно, но смог добиться немыслимых результатов за нереально короткий промежуток времени. Ты добрался до вершины, стал владельцем своего личного гарема, прямо таки королем, упиваясь в безнаказанности, и все это за каких-то жалких пару недель. Меня это просто выводит из себя.

Хватка девушки сделалась тверже, болезненно сдавив и оттянув мошонку, отчего Синдзи невольно скривился и сжал зубы. Однако Мари быстро отпрянула, оскалилась и удовлетворенно вздохнула.

— Можно ли сказать, что, низвергнув тебя, я заберу твою силу или превзойду тебя? Вряд ли. Но радости это нам обоим принесет безмерно.

С недовольством Синдзи обнаружил, что от ее не самых нежных касаний член чуть напрягся, а яички приподнялись в легком рефлекторном возбуждении. Девушка не без ухмылки проследила за его реакцией между ног, долго продержав на том месте взгляд, а затем с жутковатой улыбкой на лице констатировала:

— Замечательно. Я пока приготовлюсь, а ты настройся на позитивный лад. Поверь, оно помогает.

Когда Мари скрылась из комнаты, Синдзи еще раз попытался выпутаться, окончательно убедившись в невозможности сделать это, и после откинулся назад, уткнувшись затылком в нечто, похожее на мягкую обивку кресла. Его взгляд вновь вернулся к девушке под окном, и теперь, когда зрение практически полностью восстановилось, он смог четче рассмотреть ее лицо.

Внезапное озарение едва не заставило его дернуться, сколь неожиданным оно было.

— Каору?! — изумленно произнес Синдзи, с трудом вглядываясь в рубиновые глаза.

— Здравствуй, Синдзи-кун.

— Ты… ты почему так одет?

— Она находит это забавным.

Окинув парня недоверчивым взглядом, Синдзи так и не смог определиться, вызывает он недоверие или опаску, а может быть сочувствие или нечто смутно знакомое, отчего по спине пробегали мурашки. Его взгляд опутывал неуютной и одновременно приятной пеленой, не веющей успокаивающей прохладой, как в глазах Рей, но очень теплой и притягательной. А в облачении девушки неожиданно раскрылась женственность его внешности, причем не смазливая и приторная, а естественная. Синдзи не мог понять, из-за чего возникал такой эффект, однако сейчас в Каору едва ли можно было опознать парня, и, встреть его случайно на улице в такой одежде, он бы ни за что не догадался о его истинной природе. Впрочем, нельзя было исключать гримерский дар Мари, которая искусно поработала с косметикой и всего несколькими незаметными глазу штрихами изменила лицо парня с мужского на женский.

— Ты на меня так смотришь… — мягко, но с ноткой сконфуженной неловкости, наконец, произнес Каору.

— А… прости… — Синдзи мгновенно отвел взгляд в сторону, вспыхнув от неловкости. Если предоставляемое девушке пристальное внимание было в некотором роде естественным, то аналогичная реакция на парня отозвалась диким вскриком в голове.

— Ничего страшного, — тот улыбнулся. — Мы вроде как в одной лодке. Я уже привык к играм с госпожой… то есть, прошу прощения, с моей напарницей, однако впервые вижу настолько сильный интерес с ее стороны к другому мужчине. Обычно он ограничивается лишь плотскими утехами, но сейчас я заметил звериный огонь в ее глазах, которого не наблюдал очень давно. Ты счастливчик, Синдзи-кун.

Последняя фраза, сказанная с абсолютной и неподдельной искренностью, слегка сбила того с толку, однако его ответная реплика мигом сдулась, когда позади послышались шаги девушки.

— Шепчетесь, мои зверушки? Хорошо, что ты окончательно пришел в себя, жаворонок. Тебе не помешает концентрация.

Судя по звуку, Мари что-то положила позади Синдзи, и после предстала перед его глазами. Ночная рубашка исчезла, более не скрывая ее очаровательные грудки — небольшие, подтянутые, идеально округлые в основании, с крепкими ягодками розовых сосков. Волосики на ее лобке пропали, и теперь гладко выбритый холмик киски светился наливной притягательностью, скрывая в своем основании дырочку влагалища за отчетливо проступающей щелочкой сомкнутых половых губ. Их края, будто две небольшие сдобные булочки, закруглялись в идеальной форме и смыкались так, что, казалось, лишь одно неосторожное движение удерживало от обнажения нежной розовой плоти лепестков губ.

Синдзи не мог ничего с собой поделать, когда взгляд на автомате скользнул по ее обнаженному телу, чуть задержавшись на грудях, и впился в область ее лона. Сколь бы ни был силен страх перед девушкой, злость и уязвление от ее выходок, он ничего не мог противопоставить ее сногсшибательному телу. Два озорных хвостика, ободок, очки, улыбка то ли дикой кошки, то ли хитрого волка и блеск голубовато-стальных глаз, вместо холода источающих лишь голод и жажду — ее образ вызывал волнительное искушение. А через секунду, заметив, что ноги девушки облачали ее черные чулки — обнаженное тело и одни лишь чулки, до трепета в груди подчеркивающие стройность и гибкость ее бедер — Синдзи непроизвольно истек слюнями и ощутил постепенно нарастающее давление между ног. Член замер на грани моментальной эрекции, начав чуть подрагивать и медленно разбухать от наливающейся крови.

— Хо-хо, гормоны мигом бьют в голову от одного лишь вида обнаженной дивчины. Как же я люблю парней в этом возрасте, — она кончиком языка легонько облизнула губы. — Если мы начнем игру прямо сейчас, боюсь, она мигом кончится, а это будет проигрыш. Поэтому птенчику нужна разрядка.

С этими словами Мари элегантно провела ладонями по своим обнаженным бедрам, словно демонстрируя их наливную упругость, кончиком пальца чуть оттянула край чулка и со шлепком отпустила.

— Шерстяная ткань, — на ее лице расплылась улыбка наслаждения. — Не такая холодная, как нейлон или полиамид, и очень, просто невероятно мягкая. Греет одним своим касанием.

И тут девушка, чуть приподняв левую ногу и нисколько не смущаясь своей приоткрывшейся промежности, к которой моментально устремился взгляд Синдзи, медленно протянула стопу к его паху и очень бережно, даже нежно коснулась кончиком пальца до уже налившейся обнаженной головки члена. Несмотря на невесомость этого движения, Синдзи дернулся от внезапно кольнувшего его наслаждения, теплом отдавшегося от пениса по бедрам. Он сам не мог понять, почему обычный текстильный материал так на него подействовал, однако ощущение его легкой шероховатости, плотности и ласковости расплылись невероятной волной ни с чем не сравнимого удовольствия.

Мари хитро оскалилась и чуть усилила нажим, вдавив пальцы стопы в напрягшуюся мошонку и тем самым оттянув до конца крайнюю плоть члена. Глядя, как заблестели капли влаги на чуть приоткрывшихся дольках внешних губ, за которыми проявилась смятая комком розовая плоть, одолеваемый волнительными ощущениями от напористых движений ступней