Kurohibi. Черные дни - Gabriel

— Пока ты наслаждался положением, я изучила твою реакцию и нашла ту жилку, которая может поддерживать тебя в возбуждении, не доводя до оргазма. Ты сам можешь решить, следовать ли правилам или бросить игру, но помни — отказавшись, ты автоматически переходишь в разряд неигровых персонажей. Это означает, что ты мне будешь уже не интересен, а значит, не сможешь повлиять на ситуацию. Цель игры ты знать не будешь, но награда должна тебе понравиться, я уверяю. Ну что, начнем?

Сбитый с толку этой пространной речью, Синдзи ощущал лишь накатывающее раздражение, даже не столько от резко прерванной стимуляции, почти доведенной до финала, сколько неугасаемого возбуждения и того желания, что пробуждала в нем эта лукавая плутовка. Как бы ему не хотелось ненавидеть ее, разбить ее планы, низвергнуть с трона самоуверенности, в данный момент больше всего он желал обладать ее телом, яростно, неистово придавить к земле и трахать до такой степени, чтобы ее нутро разорвало от износа и внутренности сбились в кашу. И эта жажда обрушиться со всей жестокостью лишь добавляла огня к влечению к ней, заставляла скрипеть зубами и пожирать взглядом ее стройное тело, наливая член все большим возбуждением.

— Ох, какие глаза, — произнесла восторженно Мари. — Никогда еще такого не видела. Они у тебя цвет меняют, ты в курсе? Ладно, пока ты горячий, сыграем первую партию.

Она вновь опустилась вниз, прильнув к нему своим упругим телом, и застыла у члена, вроде бы вновь собираясь продолжить ласку, но вместо этого пальцами размотала ленточку и протянула ее под мошонкой. Синдзи не мог понять, что это была за ткань, но в руках Мари она тянулась крайне легко и притом на ощупь оказалась мягкой и не тугой. Девушка провела полоску вверх над членом и связала ее в узел у основания ствола, тем самым высоко подтянув мошонку. На удивление ощущения оказались приятными — жесткого сдавливания не чувствовалось, наоборот, лента мягко облегала кожу и будто подтянула плоть, позволив еще сильнее укрепиться пенису.

— Это для того, чтобы удержать эрекцию, — пояснила Мари. — Первый оргазм я вызвала, чтобы, во-первых, оценить твои возможности, а во-вторых, избежать преждевременной эякуляции — я боялась, что ты можешь кончить всего от пары ласковых прикосновений. К слову, это и есть твоя цель.

Она достала вторую ленточку.

— Ты просто должен достичь оргазма. Спадет эрекция — ты проиграл, и именно поэтому я подтянула твои яички, резинка поможет сохранить писечку в приподнятом настроении. Моя же цель…

Ее руки провели полоску вдоль основания пениса, но на этот раз над мошонкой.

— …Урвать максимум удовольствия. А сделать это можно, с одной стороны, поддерживая твой стоячок, а с другой — не давая тебе кончать. Для этого служит вторая резинка.

Мари замотала полоску в узел и резко стянула ее на стволе, заставив ткань впиться в упругую кожу и крепко сдавить плоть. Теперь уже ощущения оказались не самые приятные, напомнив о болезненном проникновении в уретру, и Синдзи невольно напрягся.

— Она не позволит тебе кончить так же легко, как в прошлый раз. Помнишь, что я говорила про сдавливание потока семени? Будь аккуратен — если не сможешь контролировать извержение и расслабишься, прорвешь себе канал. Но это лишь одна сторона медали.

И тут между ее пальцами показалась нить, похожая на крепкую, но мягкую и элестичную леску, словно шелковую прядь. Девушка, улыбаясь все коварнее, начала обматывать ею член, от самого основания к головке, еще крепче сдавливая кожицу и формируя тем самым выпуклые бугры плоти.

— Ты, наверное, в курсе, что лишенный кровоснабжения орган медленно отмирает. Достаточно перекрыть внешнюю артерию, расположенную прямо под кожицей, и таймер начнет обратный отсчет. Сколько должно пройти времени, когда процесс станет неизбежным, — я не знаю, честно. Возможно, пару часов, может, день, а может, всего тридцать минут, у всех по-разному. Но в твоих интересах кончить как можно быстрее, чтобы напряжение снялось, член ослаб и кровоток возобновился. И кстати, этим зажимом я еще перекрыла нерв полового члена, так что будь готов к тому, что ощущения покажутся притупленными. Но никто не говорил, что будет легко, правда?

Слова Мари не сказать что воодушевили Синдзи, и мелькнувшая мысль о возможных последствиях для его детородного органа даже пошатнула замершее на пике возбуждение, однако та быстро различила сумятицу в его глазах и резво оплела торчащий член ладонями, все еще влажными от так и не высохшей спермы и собственной смазки.

— Нет-нет-нет, даже и не думай об этом. Сосредоточься на удовольствии. Ты же чувствуешь, как изменились ощущения?

Действительно, теперь ее движения воспринимались иначе — словно пенис снаружи сделался бархатным и не столь отзывчивым, зато крайне выносливым. Ласка мгновенно отдалась окрепшей эрекцией, и крепко обмотанный нитью пенис мгновенно разбух, став похожим на кусок обвязанной веревкой сардельки. Причем создавалось впечатление, что он заметно увеличился в объемах, что особенно подчеркивалось его багровым оттенком.

Синдзи вдруг сделалось жутко от открывшегося вида, однако Мари зрелище лишь еще больше позабавило, и она бодро подползла к его лицу, приподнявшись, так что ее киска замерла прямо у его рта.

— Чего ты такой притихший? Больше радости, ведь желания исполняются. Вот, попробуй, сразу настроение поднимется.

Она опустила бедра на его плечи и прильнула своей горячей киской к его губам. Дурманящий аромат, от которого мозг затмевался сладостной пеленой, ударил Синдзи в нос, и распаленные дольки лепестков, расправившись и разойдясь в стороны, облепили его рот, словно призывая испить из них пьянящего нектара. И он, сжигаемый бурей вожделения, с ненавистью и соблазном взирая на возвышающую над ним девушку, запустил язык в плотную и обжигающую страстью щелочку, коснувшись мягкой упругой мякоти, которая мгновенно засочилась влагой, словно губка. По языку тут же потек ароматный ручеек, на вкус чуть терпкий и отдающий сахарным оттенком, который, казалось, возникал лишь только в голове, когда волнующие ощущения достигали центра удовольствия на мозге, путая и так сумбурно скачущие мысли. Жидкость заструилась по подбородку, медленно наполняя рот, и Синдзи плавно провел языком по гладкой вздувшейся кожице, боясь, что ее может прорвать от внутреннего напряжения, однако чувственный стон девушки, на пике движения сорвавшийся в тихий сладостный вскрик, прибавил ему решительности. Язык, еще плотнее прильнув к нежной и налившейся в возбуждении плоти, нащупал чуть приподнятую дырочку уретры, одно касание к которой заставило влагалище волнительно вздрогнуть, сжавшись и натянув и так уже