Сквозь тьму и свет - Райан Кейхилл

Глава 47. Вода гуще

Пот капал со лба Кейлена, когда он переходил из одной фехтовальной позиции в другую. Он сменил «Воющего волка» на «Терпеливый ветер», прижав к себе локоть и перенеся вес на левую ногу. Прохладный ветер трепал его волосы, щипал кожу и овевал поручни, когда массивное деревянное судно преодолевало высокие волны. Заходящее солнце уже касалось горизонта, озаряя оранжево-красным сиянием небо.

Корабль дернулся, когда особенно сильная и крупная волна ударила в борт, Кейлен споткнулся, но сумел сохранить равновесие, перенеся вес на другую ногу.

Он поморщился, когда боль пронзила ногу и спину. Прошло десять дней, с тех пор как они сели на корабль. Десять с того момента, как Аллерон с товарищами освободили его из темницы в Арисфолле. Боль постепенно слабела, но полностью не исчезала. Требовались недели, для того чтобы к Кейлену вернулись все его силы, быть может, даже больше. Время, проведенное в камере практически без еды, лишило его тело существенной части мускулатуры.

Кейлен никогда не любил корабли. Нет, он ничего против них не имел, но будь на то его воля, он проводил бы как можно меньше времени на борту. Впрочем, ему не следовало жаловаться: он хотя бы не страдал так, как Вейрил. Эльф практически не вставал с постели с того самого момента, как корабль отдал швартовы и вышел в открытое море. Он поднимался на палубу только тогда, когда в ведерке для рвоты не оставалось места.

Кейлен решил, что на сегодня ему хватит боли, и засунул клинок в коричнево-зеленые кожаные ножны, висевшие у него на боку. С тяжелым вздохом юноша опустился на деревянный ящик, привязанный веревками к закрепленным железным петлям, пытаясь отдышаться, снял с пояса мех с водой, открутил пробку и сделал большой глоток. Вода показалась ему холодной, как лед на его обветренных губах, и принесла облегчение пересохшему горлу.

Вокруг суетились матросы. Кейлен им завидовал, наблюдая, с какой легкостью и уверенностью они передвигались по судну, интуитивно учитывая наклоны палубы во время качки. Юноша подумал, что, если бы провел в море долгие годы, его мышцы также этому научились бы, позволяя не обращать никакого внимания на качку.

Выбор одежды у моряков отличался разнообразием. Некоторые разгуливали только в мешковатых штанах и матросских ботинках с толстыми подошвами, другие носили куртки или льняные рубашки. У кого-то имелись даже камзолы, не слишком отличавшиеся от того, что был у капитана Кайрона. Но в одежде или без нее матросы выглядели, как братья и сестры: темная обветренная кожа, крепкие мышцы. Даже женщины имели больше мускулов, чем большинство знакомых Кейлену мужчин, а мощные плечи позволяли им с легкостью перемещаться по мачтам и такелажу.

Длинные спутанные волосы они завязывали узлами, прятали под косынками или просто позволяли им свободно падать на плечи. Большинство мужчин выглядели так, словно по несколько лет не брили бороды. Как и моряки в Салме и других деревнях, многие из матросов носили кольца и серьги в носу и ушах.

Голова Кейлена шла кругом, когда он видел, какую разнообразную работу выполняли моряки. Некоторые забирались наверх по такелажу, проверяя надежность парусов и натягивая веревки, другие с ведрами и швабрами мыли палубу – главным образом, от рвоты Вейрила. Один особенно худой мужчина без рубашки поочередно проверял окованные железом бочки. Кейлен решил, что это бондарь. На его памяти Варс и Ласх Хейвелы множество раз встречались с бондарями, и Кейлен с уверенностью мог сказать, что тот, кого он увидел на судне, знал свое дело.

В другой части палубы мужчины и женщины без рубашек подставляли солнцу свои смуглые тела. Одного взгляда на женщину с обнаженной грудью хватило, чтобы Кейлен тут же отвел глаза и стал смотреть на поверхность воды. Вероятно, его щеки покраснели, а женщин, казалось, совершенно не волновало, что их мог увидеть любой мужчина на палубе, и это лишь усиливало смущение Кейлена.

Он едва не свалился с ящика, услышав голос Эрика.

– Как прошла тренировка?

Вирандр, одетый в тонкую рубашку и темно-коричневые штаны, заправленные в тяжелые матросские сапоги, поднялся по лестнице, шедшей с нижней палубы, держа толстый ломоть черствого хлеба в руках.

Эрик с треском разломил хлеб и бросил кусок Кейлену.

Тот ухитрился поймать его на лету, хотя руки у него все еще гудели после утренней работы с мечом.

Вероятно, Эрик обратил внимание на позу, в которой Кейлен сидел на ящике, потому что громко расхохотался.

– Что не так со всеми вами, людьми, рожденными в глухомани? Неужели ты никогда не видел женского тела?

Если прежде щеки у дралейда имели просто красный оттенок, то теперь на них заполыхал настоящий пожар.

Юноша физически чувствовал, какое от него исходит тепло.

– Я просто… Только не так… Женщины в Прогалине всегда…

– Ты больше не в Прогалине, – сказал Эрик, прислоняясь к поручням корабля и откусывая от своего куска. – В мире множество разных людей, Кейлен. Тебе не кажется странным, что ты сражался с кератлинами и араками, однако тебя смущает обнаженная женская грудь? Быть может, мужская тоже заставляет тебя краснеть?

– Нет! Я просто… Оставь меня в покое. – Кейлен откусил от ломтя и принялся яростно жевать хлеб, глядя в сторону океана.

Эрик покачал головой, продолжая смеяться.

– Расслабься, я всего лишь тебя дразню, – сказал он и толкнул юношу в плечо. – Вот увидишь: чем дольше ты будешь находиться вдали от своей деревни, тем реже станешь краснеть. Деревенских жителей так легко смутить.

Кейлен ничего не ответил. Он продолжал пристально изучать вечно бежавшие по просторам моря волны, не обращая внимания на мужчин и женщин, гревшихся на солнце.

– Итак, – теперь Эрик говорил серьезно, – что мы будем делать, если не сможем его найти?

– Кого?

– Риста. Что мы будем делать, если его не найдем? Берона – большой город. Нам нужно подготовиться.

– Мы его найдем, – решительно ответил Кейлен.

Эрик вздохнул, повернулся, оперся руками о поручни и стал вместе с Кейленом смотреть на волны.

– Но что, если нет, Кейлен? Вдруг он умер?

Юноша заскрипел зубами, чувствуя, как в нем закипает гнев, частично подпитанный сознанием Валериса, который оставался на периферии его разума. Кейлен постарался взять свои мысли под контроль. Гнев являлся эмоцией, чаще других наполнявшей дракона, а дралейд не хотел потерять терпение в беседе с Эриком.

– Тогда мы разберемся с возникшими проблемами.

– Мы должны решить это сейчас. – Эрик повернулся к Кейлену, поджал губы и посмотрел ему в глаза. – Ты не можешь себя контролировать, когда речь заходит про Риста или Данна. И я знаю,