Ткань Ишанкара - Тори Бергер

– Я тут первый раз, – снова сказал Фарха, оглядываясь по сторонам. – Чего они на меня все так смотрят?

– Потому что ты красивая.

– А вот во Франции на меня так не смотрят. Там все красивые. Ты была во Франции?

– Нет, не была.

– А Эвиан?

– Тюремные подземелья замков разве считаются за посещение страны? – усмехнулась Тайра. – Не думаю.

– Мы не заблудимся?

– Не-а. Сейчас через парк и еще полквартала. Я тут уже была с братом три раза.

– А его жена?

Тайра помолчала, прикидывая, как ответить.

– Его жена с нами тоже, бывает, ходит, когда в своем обществе защит животных не занята, но она это от Салто скрывает, ради Алекса. Но Герхард не дурак, он обо всем догадывается. Короче, мы все в сложной ситуации. Я только с Алексом начала нормально общаться! У меня наконец-то, спустя столько лет, появился брат, а тут такая ерунда, прямо мелодрама какая-то. Я и так домой к ним не прихожу, чтобы Герхарда не провоцировать. Не хочу их ссорить, но и отказываться от Беллы с Алексом тоже не хочу. Вот что мне делать?

– Не знаю, – честно сказала Фарха. – Мой отец еще тридцать лет назад поругался со своим старшим братом, и с тех пор они слова друг другу не сказали. Дед, может, потому и слег раньше времени, что сыновей помирить так и не сумел.

– А что не поделили, если не секрет?

– Развалившийся сарай. Сарай все равно снесли, власти вместо него асфальтовую дорогу проложили, а отец с дядькой так и не помирились. Так что у каждого своя мелодрама.

Фарха вздохнула и перезаколола челку – непослушные пряди все время выбивались и торчали в разные стороны.

– А что тебе делать, – продолжила она, – я тебе так скажу. Живи, как живешь. Салто побесится и успокоится. Как Гиварш говорит? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

– Это ты к чему? – не поняла Тайра.

– Это я к тому, что Алексу с Беллой никуда не деться от того, что ты некра, и если им суждено из-за тебя вляпаться в неприятности, то никакой Салто всеми своими стараниями этого не исправит. Господин Ректор что говорит? – Фарха посмотрела на подругу. – Что Господь заставляет человека пройти через то, чего он больше всего боится.

– Да не дай бог. Герхард боится, что Беллу убьют. Да и я боюсь, что их всех убьют. Пока мама была жива, как-то не чувствовалось, что брат есть… Вернее, он где-то был, как данность, но не было той связи, которая сейчас есть. Я даже представить не могу, что со мной будет, если его и Беллы не станет.

– Не бойся, я не про то, что это обязательно должно случиться. Я о готовности.

– О какой готовности?

– Это как в бою. Помнишь, Гюнтер говорил? К бою надо быть всегда внутренне готовым, но это не значит, что ты должна идти по улице и нарываться. Думать, мол, вот, я готова любому навалять, я ничего не боюсь! Если будешь идти с такими мыслями – обязательно нарвешься на драку. Может, и победишь, но смысл не в этом, а в том, что обязательно нарвешься.

– Сэр ’т Хоофт тоже говорит, что нельзя провоцировать окружающий мир.

– Ну, вот видишь! – обрадовалась Фарха. – Это то же самое. Так и со смертью. Надо быть готовым к потере.

– И тогда что? – с раздражением спросила Тайра.

– Ну… – Фарха запнулась.

– Я тебе скажу как человек и некромант, что к этому нельзя быть готовым. Можно распоряжаться только своей жизнью, и то если от тебя не зависят другие люди. Те же родственники, например.

– Ты поэтому не хочешь Стражей?

– Поэтому, – пришлось признаться Тайре. – Тебя прибьют какие-нибудь фанатичные идиоты, и что я твоей матери скажу? И то, что у тебя еще две сестры и два брата, вообще не будет считаться. Сэр ’т Хоофт говорит, что самое поганое во всей нашей службе – родственникам тела отдавать, а ты тут про Долг мне рассказываешь чуть ли не каждый день.

– Успокойся, – Фарха остановилась. – Я помирать не собираюсь, меня для того и учат, чтобы мы все выжили. К тому же, ты некрос, может, и сможешь меня вернуть. А не сможешь – так это мой выбор, мой, понимаешь? Так что хватит попусту страдать.

– Ладно, не будем о грустном. Пойдем, вон наше кафе.

– Да мне на тренировку уже через сорок минут пора, – Фарха посмотрела на часы. – Я сейчас с тобой Алекса подожду и уйду. А вечером я нам кофе сварю, чтобы ты не обижалась. Ранию еще надо позвать.

– Она не придет.

– Не придет, но позвать надо.

Кафе располагалось на втором этаже старого жилого дома прямо над кондитерским магазинчиком, из дверей которого всегда пахло ванилью и корицей, а в больших витринах на выстроенных в пирамиды круглых блюдах медленно кружились пирожные и фигурный шоколад. В зал вела узенькая винтовая лестничка, спрятанная за двумя дверями с затемненными стеклами. Между первыми и вторыми дверями находился маленький вестибюль, украшенный настенными росписями, декоративными зеркалами в литых медных багетах и полуметровыми драценами в больших керамических горшках, расставленных вдоль стен. Внешние двери глушили все, идущие с улицы, звуки, и даже проезжающие мимо машины за темными стеклами были практически не видны, а за вторыми, внутренними, дверями, открывающимися прямо на первую кованую и выкрашенную в коричневый цвет ступеньку, уже была слышна играющая на втором этаже ненавязчивая музыка.

Тайра помнила, как они с Алексом и Белой пришли сюда в первый раз, и Алекс заказал ей вишневый штрудель с белыми шоколадными крошками и мороженым. Белла все время смеялась и рассказывала про каких-то щенков, пятнистых от марганцовки, Алекс улыбался и не сводил с нее глаз. Временами Тайре начинало казаться, что она лишняя, она отводила взгляд к окну, и ей становилось печально: она очень хотела такой же счастливой и светлой любви, и одновременно с тем знала, что для нее такой сценарий был вряд ли возможен. Тайра не могла объяснить, откуда у нее брались такие мысли, но она словно смотрела в свое будущее, в котором Горан был господином Ректором Ишанкара, а ей было предназначено место даже не рядом с ним, а только за его левым плечом. Впрочем, мама говорила, что первая любовь никогда не бывает счастливой.

Фарха заняла столик возле окна, Тайра села рядом, предполагая, что Алекс сядет напротив.

– Может, хоть чаю выпьешь? Тут пирожные из кондитерской снизу вкусные. Глупо как-то прийти в кафе и ничего не попробовать.

– Ладно, уговорила. Только Гюнтеру не говори, что мы сладкое ели, а то он нас загоняет потом.

– Мне даже это не помогает, – вздохнула Тайра.

Фарха подняла руку и поманила официантку.

– Зачем? – удивилась Тайра. – Она сама бы подошла.

– Я видела в кино, так все делают, – со знанием дела заявила Фарха. – А что, это неправильно?

– Где как, – Тайра улыбнулась. – Да ты не переживай, я сама такая же была еще недавно. Это Алекс меня просвещает. Представь мое замешательство, когда они с Беллой в уличном кафе на столике деньги оставили и ушли.

– А вдруг бы деньги сперли? Вот это глупость! – возмутилась Фарха и раскрыла тонкую книжечку меню. – Тут все на немецком! Ничего не понимаю.

– Давай переведу, – Тайра потянула меню к себе, боковым зрением замечая, что за их столик подсаживается молодой, похожий на Аполлона, мужчина.

Фарха уставилась на незваного гостя, моментально забыв о еде. Тайра почувствовала, как напряглись мышцы на ее бедре, Фарха была похожа на пантеру, готовую в любой момент сорваться с места и броситься на жертву. Тайра осторожно чуть толкнула ее ногой под столом, и Стражница слегка расслабилась.

Мужчина, улыбаясь, смотрел на девушек, переводя взгляд с одной на другую. Тайре стало неловко, она никогда не могла бы подумать, что может вызвать интерес у такого красивого и взрослого мужчины. Фарха такое поведение мужчины воспринимала как вызов и чуть ли не оскорбление своей чести, да и в Ишанкаре было не принято так открыто пялиться на противоположный пол.

– Не помешал, девчонки? – приветливо спросил мужчина на чистом немецком. – Можно вас угостить?

– Вообще-то мы сами себя можем угостить, спасибо, – Тайра постаралась