Команда - Фанфикс.ру Tansan

Расставаясь с Дамблдором у дверей замка, Хагрид все-таки не удержался, спросил:

— Директор, а почему вы Сириуса-то… не поговорили? Вы ж там были, когда его привезли.

Дамблдор сморщился, как от горького.

— Не очень-то приятно смотреть в глаза тому, кто предал твое доверие, Рубеус. Они же мои ученики, мои дети...

Старик вдруг уселся прямо на каменные ступени, и Хагриду ничего не оставалось, как примоститься рядом.

— Знаешь, как они себя величали? «Мародеры». Не мешало бы кое-кому заглянуть в словарь… да. Но эти охальники не любили словарей, зато любили шкодить и безобразничать. Мои блистательные гриффиндорские лентяи… Затем случилось Пророчество, и каждый из них совершил ошибку, роковую ошибку. Один поставил школьную дружбу выше безопасности семьи. Другой предал. Третий, поддавшись шальному порыву, совершил большую глупость. А четвертый… ох, забыл совсем… Рубеус, четвертый сейчас спит у тебя на кровати.

— Люпин?

— Он пришел… э-э-э… точнее сказать, приполз в замок из Хогсмида вчера поздно вечером. По счастью, дежурила Минерва. Она решила, что студентам совсем ни к чему созерцать… э-э-э… и обонять недавнего однокашника, потому отлевитировала его к тебе в хижину. Позаботься о нем, хорошо? Считай это взысканием за прогул.

— Ну что ж вы так, я… конечно! А… какая его ошибка?

— Ремуса? Хм. Он просто, как обычно, счел себя лишним. Отошел в сторонку, позволил нам считать его предателем. В итоге мы прошляпили предателя настоящего… — Дамблдор тяжело вздохнул. — Четыре Мародера, четыре ошибки ‒ и вот Риддл повержен, Англия ликует, все счастливы.

— Все?

— Кроме Ремуса, нас с тобой… Минервы, они ведь и ее ученики тоже. Душу из меня вынула, почему я сам не стал Хранителем.

— А… почему?

— Должен был, конечно, но Джеймс решил довериться друзьям ‒ дружбу он ценил превыше всего. Помнишь историю с Гремучей Ивой?

— Дык не просто так полез, а этого же спасать… ну… слизеринского проныру.

— Не обольщайся. Мальчик побежал выручать друзей, а на беднягу Северуса ему, как выражается молодежь, было плевать с Астрономической башни. Боюсь, этого Северус ему никогда не простит.

— Джеймс умер.

— Бывают люди, настолько незыблемые в своей любви или ненависти, что даже всемирный потоп вряд ли что-то для них изменит. Смерть Джеймса и Лили не загасила, а лишь многократно усилила глубину чувств Северуса. Боюсь, в будущем эта детская вендетта еще доставит нам массу неприятностей.

— А разве этот… Северус — не в Азкабан?

— Я приложу все усилия, чтобы Аврорат и Визенгамот причинили мистеру Снейпу как можно меньше беспокойства. Он один из самых мужественных молодых людей, которых мне доводилось встречать. Кроме того, надеюсь принять нашего юного Мастера Зелий на преподавательскую должность уже на следующей неделе… если, конечно, Минерве удастся его уговорить.

— Этого… учителем?! Он же меченый!

— Я доверяю Северусу Снейпу.

— Но как… не понимаю… директор! Этому доверяете, а с Сириусом даже не погово…

— Мне нечего сказать Сириусу Блэку, и, думаю, у него для меня тоже нет ничего, кроме бессмысленных проклятий. — Директор поднялся. — Я пришлю тебе зелье для Ремуса. Гораций сварил к празднику целый бочонок — интересно, с чего он решил, будто оно понадобится?

Через неделю в замке появился худой, патлатый зельевар, и Хагрид на удивление быстро нашел с ним общий язык — быть может, потому, что с первого взгляда понял: никакой радости по поводу гибели врагов тот не испытывает. Наоборот, в холодной пустоте равнодушного взгляда Рубеусу почудилась та самая безнадежная обреченность, которую не раз приходилось видеть в глазах умирающих животных. Видать, судьба страшно отомстила слизеринскому проныре за темные игры, и если дышит до сих пор, то уж точно не ради себя любимого. Прав Дамблдор, большого мужества мальчик.

Вторым обстоятельством, примирившим Рубеуса с присутствием в замке меченого, оказалось на диво бережное, прямо-таки трепетное отношение Снейпа к живой природе. По Лесу тот ступал легко, старательно обходя пути насекомьих миграций, нужное растение не вырывал, раскидывая комья сырой земли, а срезал или выкапывал, и обязательно оставлял на потревоженной полянке что-нибудь взамен — кусочек сахара, горсть крошек или порезанное на аккуратные дольки яблоко. В школе слизеринец подобной щепетильностью не отличался, зелень дергал украдкой, на замечания отвечал грубостью, от разговора отказывался, предпочитая удрать с добычей под мышкой. Теперь же о каждом своем визите в Лес непременно предупреждал, а редкие советы («…сына-до-папы(4) у замка не копай, тут его топчут все, кому мимо надо, лучше сходи до Верескового скоса — вот там травкам вольница, бери любую! Погодь, нарисую, как идти…») выслушивал и принимал с неизменной благодарностью. Застав однажды лесничего за возней над порванным волками лисенком, Снейп молча выгреб из карманов весь свой пузырьковый запас, наколдовал пипетку и, пока Хагрид шил разодранную в лоскуты шкуру, по капле вливал в измученного звереныша спасительные снадобья, шептал что-то в острое рыжее ухо и ласково гладил по слипшейся от крови шерстке. Несколько дней спустя он явился в хижину с целым чемоданом зелий и, глядя в угол, предложил впредь обращаться в любое время дня и ночи. Обалдевший от такого подарка Рубеус провел пальцем по ряду аккуратно подписанных флаконов. Ай да меченый! У Горация, бывало, Перечного не допросишься.

— Не жалко? Не для людей, чай.

— Вот именно, — отрезал зельевар, чем окончательно завоевал хагридово расположение.

Вывод напрашивался сам собой: если Снейп ‒ хороший, Сириус вполне мог оказаться плохим, Мерлин их разберет, человеков. Тем и притушил Рубеус поскребывания совести на ближайшие двенадцать лет, пока Британию не всколыхнула весть о побеге.

Факт первого за всю историю Азкабана прокола затурканный научными потугами Хагрид поначалу пропустил мимо головы, и лишь по возвращении из Калифорнии задумался: а вправду ли Дамблдор всеведущ? Или анимагическая природа Мародеров так и осталась для него тайной? Собачий секрет Блэка сулил добропорядочным волшебникам немалые беды, и значит, дальше играть в молчанку нельзя. С другой стороны, Сириус наверняка рад-радехонек избавиться от дементоров, вдругорядь испытывать судьбу не станет, растворится в синей дали, поминай, как звали. Ну и к чему трясти скелетов по шкафам? Директор по головке не погладит, а Рубеус ведь только дорвался до профессорской должности. Блэк, скотина лохматая, будь умником, беги из Англии, чтобы духу твоего тут…

Не убежал. Явился прямиком в Хогвартс, репьев ему на лапы и шмеля в нос. Словно мало у Рубеуса проблем: первый урок сорван, мелкий Малфой в больнице стонет, старший поднял на уши Министерство, к директору приходил хамить — небось, спит и видит, как бы поквитаться за то, что из попечителей вышибли. Дамблдору-то не привыкать, как с гуся вода, а вот Клювик… Ох, Сириус, ну какого лысого гоблина ты приперся? Что у тебя на уме? Хоть на ромашке гадай: доложить-не доложить, доложить-не доложить…

После нападения на Полную Даму вопрос решился сам собой. Подождав, пока утихнет суматоха, Хагрид надел костюм, взял зонтик и пошел сдаваться.

Директор, против ожиданий, ругать за партизанщину не стал, только внимательно выслушал, тревожно хмуря брови и поигрывая сцепленными в замок пальцами.

— Значит, Питер — крыса… — задумчиво подытожил он.

— Был, покойничек, Царствие ему, — поправил Рубеус. — А Джеймс — олень, мощный зверь, деревья на бегу рогами сшибал, самочки по осени(5) ух как заглядывались! Трубить, дуралей, пробовал, раз с другим рогачом подрался, Сириус животики потом надорвал…

— Крыса…

— Ну да. Директор, вы понимаете? Сириус — собака! Его в Хогсмиде однажды на цепь посадили, тут уж была джеймсова очередь гоготать на весь Лес…

— Очень интересно… — скрещенные над бородой пальцы шевелились все быстрее, будто наигрывали рил(6) на невидимой дудочке. — Рубеус, я прошу тебя никому об этом не говорить. — Дамблдор подмигнул. — Секреты, как мы убедились, ты хранить умеешь. Где он сейчас?

— В кустах на опушке, бродячие псы далеко от жилья не ходят. Может, до Хогсмида побежал — там стянуть чего-нить легче, да и крысы пожирнее.

— Крысы… — Старик вытащил из ящика потертый, хитро сложенный, пустой на вид пергамент, развернул его на столе, разгладил. — Старый я дурак. Сначала, конечно, был Персиваль…

— Ась?

— Присмотри за песиком, хорошо? Он у нас паренек непредсказуемый, к тому же, любитель больших переполохов вроде вчерашнего.

— То есть… не дементоры?

— Пока подождем.

— Но… директор, как же… а Полная Дама?

— У Сириуса много достоинств, однако ни терпением, ни выдержкой он, к сожалению, похвастать не может. Ему отчаянно нужно было попасть в Башню… — Дамблдор вдруг резко ткнул пальцем в свой пергамент, притер к столу, словно букашку раздавил, — а она его не пускала. Расшатанные Азкабаном нервы… там не курорт, тебе ли не знать.