Команда - Фанфикс.ру Tansan

— Дык Сириус…

— В Азкабане твой Сириус, ночью еще отправили.

— А… суд?

— Какой, к едрене фене, суд, не видишь, что творится? — Кингсли смачно приложился к бутылке, отер рукавом рот. — Третий день импернутые косяками тянутся, все из себя невиноватые, прям святые. Паркинсон притащился с годовалой дочкой на руках, ревели хором на все Министерство, еле их выперли под подписку. Малфой, гнида, на допросе такой цирк устроил — Юлия аж прослезилась, отпустила без полсанкции, дура. Сдохнуть мне, если Скримджер случайно его дело именно девчонке поручил… — Он отставил бутылку и принялся рыться в ящиках стола. — В Аврорате бардак, впору весь состав увольнять, только некому заняться ‒ Краучу Главное Кресло воссияло, не до глупостей. Моуди вчера ушел за Розье — по сию пору нету. Лонгботтом вовсе на работу не явился, я отправил за ним Эджкомба — тот тоже пропал. Надёжа и опора страны, феррумпентов рог им в зад…

— Но Сириус?..

— Сириус… — Кингсли полез в шкаф. — Сириус на глазах у целой улицы распылил Питера, попутно организовав еще двенадцать трупов. Он был у Поттеров Хранителем и сдал их Тому-Кого-Уже-Можно-Называть. Он Блэк, в конце концов. Каких еще модредовых доказательств тебе надо?

— Пусть сам скажет, что это он.

— Сам он только ржет, будто злодей из комикса, а у нас тут, прости, не комеди-клаб. Пускай теперь дементоров веселит, гад.

— Так что же вы… сразу в Азкабан? А допросить?

— Без допросов все ясно. — Кингсли выудил из глубин шкафа заплесневелый кусок сыра, оглядел со всех сторон и швырнул в мусорную корзину. — Полон стол показаний, включая свидетельство от самого Дамблдора.

— Он здесь был?

— Само собой, с рассвета по самое не могу. — Кингсли принялся вываливать из шкафа горы пыльного хлама прямо на пол. — Разбирались, что ж там, в Годриковой, стряслось и куда делся Тот-Кого. Можно ли считать мантию, рубаху и подштанники останками. Как мальчик выжил и где он теперь. Почему у Батильды. Зачем к маглам. А не впаять ли Дамблдору штраф за сокрытие Пророчества. С каких это пор оно, оказывается, лежит себе в спецхране невыразимцев. Кто конкретно прошляпил отчет Зала Пророчеств за шестнадцатое марта прошлого года. Необходимость жестких мер по борьбе с халатностью и бюрократизмом. А не посадить ли Дамблдора таки в кресло министра. Регистрация и консервация дела в архиве Аврората, регистрация и консервация Гарри Поттера в Отделе Семьи и Опеки….

— Погоди. Сириуса он видел?

— Нет, с Блэком мы начали разбираться только вчера. Дамблдора звать не стали, зачем? Показания он уже дал, Визенгамот пока не заседает, а школа меж тем наверняка на ушах… ну да кому я рассказываю. И еще, по-моему, наш Альбус здорово действует на нервы Барти… Короче, Скримджер послал в Хогвартс Чанга ‒ он у нас новенький, перевелся на днях из Брэдфорда. Дамблдор еще раз подтвердил, что Джеймс выбрал в Хранители именно Блэка.

— Откуда ему знать?

— Рубеус, ты в уме? Не было еще случая, чтобы Дамблдор чего-нибудь не знал. — Кингсли обследовал подоконник, поковырял зачем-то землю в горшке с квелой фиалкой, развернулся и полез на антресоль. — Впрочем, для особо недоверчивых — вроде тебя — он дал запись разговора с Джеймсом для думосбора. Желаешь ознакомиться?

— ….. …. ……!

— И тебя с праздником. — Кингсли наконец обнаружил на верхней полке мятый пакет, разрисованный пышными плюшками. — О!.. Сухарей хочешь?

— Свои девать некуда…

Препираться Хагрид сразу бросил — сработал стайный инстинкт, призывающий прогнуться под общеизвестную аксиому «Дамблдор никогда не врет». Вылив в горло остатки скотча, он распрощался с Кингсли и поплелся домой. Однако голове думать не запретишь, уже на выходе из Министерства в мозгу Рубеуса сложился целый букет из сомнений, странных совпадений и логических неувязок. Почему в Литтл-Уингинге, когда Хагрид объяснил происхождение мотоцикла и собрался вернуть технику хозяину, Дамблдор даже глазом не моргнул? Знал же прекрасно, где сейчас хозяин. Не хотел бодяжить ведром печали и без того грустную действительность? Дык лучше так, чем с утра из «Пророка». Не нашел в себе сил огорчить подчиненных до полного уныния? Гы-гы-гы, когда это директор стеснялся резать правду-матку прямо в рожу окружающим! Разве что эта правда-матка этим окружающим совсем ни к чему… Как там у него? «Если правды сказать нельзя, лучше промолчи, но не солги, ибо ложь недопустима»… Видать, не придумал тогда еще, какую именно правду, в каком количестве и под каким соусом подать на стол жаждущим информации сапиенсам. Не врать ведь можно очень по-разному. А Рубеус, меж прочим, до утра, как дурак, с этим мотоциклом…

Вообще странности начались раньше, в Хэллоуин. Бледный, как-то враз постаревший директор явился в Большой Зал спустя полтора часа после начала традиционного пира, проигнорировал удивленные взгляды и шикарный десерт на столах, отодрал Рубеуса от тарелки, выволок в коридор и осчастливил списком кратких, четких инструкций: немедленно к Поттерам, забрать ребенка, отнести за пять домов к Батильде, переждать у нее до вечера. К следующей полуночи доставить мальчика в Литтл-Уингинг на Тисовую улицу, дом четыре. По возможности организовать присутствие там же профессора МакГонагалл. Все.

Ошалевший от небывалой торопливости и приказного тона начальника Рубеус рванул в Годрикову Лощину. Там, в раскуроченном взрывом доме, в пелене не успевшей еще осесть пыли он нашел два трупа и живого, очень сердитого годовалыша со свежим порезом на лбу. Дальше закрутилось в ритме квиддичного матча: черное от горя лицо Сириуса, перепуганная старуха Батильда с древней на вид погремушкой в руке, жалобное хныканье осиротевшего ребенка, магловский супермаркет с низким потолком и невероятным количеством детского питания на полках, бессонная ночь, взбудораженный поутру Хогвартс, жесткая хватка злой из-за отсутствия информации Минервы… Вихрь бьющих по психике впечатлений помешал задаться элементарным вопросом: а откуда вообще директор знал… знал? Ладно, на доме, скажем, сигналка стояла. Жизнь малышу Гарри пообещало Пророчество… Но впервые на памяти Рубеуса Дамблдор пропустил хэллоуинский пир ‒ заперся у себя в кабинете, будто ждал сигнала. План с Батильдой и Дурслями тоже явно не с неба упал. А еще в мае месяце Арабелла Фигг неожиданно купила дом в Литтл-Уингинге, и именно Хагрид по просьбе директора помогал ей с переездом ‒ возил на своей таратайке вещи, таскал шкафы и диваны, ловил разбегающихся кошек и попутно изучил нужный кусок Суррея…

Выводы оказались настолько кошмарными, что Хагрид, невзирая на рабочий день, отправился в «Дырявый Котел» и надрался там до целого легиона пикси верхом на саламандрах. Протравленный ароматом возлияний воздух паба звенел счастливым хохотом, люди вокруг обнимались и стучали бокалами в честь Мальчика-Который-Выжил, а Хагрид заливал огневиски свое жуткое знание и давился слезами. Бедные Поттеры, бедный малыш Гарри, бедный Сириус… ну конечно, какой из него воспитатель! Самому бы кто мозги вправил… А Томми-то жив, жи-и-ив, пакостная рожа, и значит, ребенку, который ползал всю ночь по чужому дому в поисках родителей, несчастному детенышу, чей плач («…мамока… мамока…») до самой смерти будет звучать у Рубеуса в голове, маленькому мальчику со шрамом на лбу придется вырасти героем. Страшная у вас работа, господин директор… И ведь узнает кто — спасибо не скажет, наоборот, отшатнется, осудит, заклеймит, камнями закидает и пойдет, весь чистенький и пушистенький, по свежеотмытому миру, который вы ему ценой души своей выкупили… Бедный, бедный директор… Будь ты проклят, Томми Риддл…

Как добрался до второго этажа, Хагрид не помнил, но проснулся он на полу одного из номеров. Причиной пробуждения оказалось деликатное постукивание в дверь ‒ очевидно, старина Том дал знать в Хогвартс, и похмелять лесничего Дамблдор прибыл лично. За пинтой первоклассного зелья последовал крепкий чай и гора кексов, стучал в стекло ледяной даже на слух дождь, жарко кипело пламя в камине, разговор легко витал вокруг школьных неурядиц, и кошмарные открытия вчерашнего дня как-то сами собой перетекли обратно в сомнения. Ну пропустил человек хэллоуинскую обжираловку, что с того? Может, животом маялся, или печенка, не молоденький, чай. О Петунье Лили говорила часто, мол, зависть сестренку сглодала, а росли душа в душу, вот и вспомнил директор первым делом про нее. Старушка Арабелла давно хотела перебраться на юг страны — какой уж Абердин с ее-то артритом. Сириус… Ну что ж, Сириус — Блэк, и смирись с этим, доверчивый гомункул, а то разнюнился, будто впервые тебе пришлось разочароваться в человеке. Не-ет, в Лес, бегом в Лес, и сразу до Овражьего предела — простынки, небось, стосковались по любимой тыквенной стружке…

Расставаясь с Дамблдором у дверей замка, Хагрид все-таки не удержался, спросил: