Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сие нетрудно, – повторил Варфоломей Кириллович. – Я останусь вместо Юрия Орловского. Мои права вам ведомы.
Дыхание на миг перехватило. Ника глядела на старого священника с недоумением и даже страхом. Кто он? Откуда у старика такая власть? Впрочем, это сейчас не главное, он нашел выход…
– Досточтимый Варфоломей Кириллович, – Ермий осторожно присел, держа шляпу по-прежнему в руке, – ваши права общеизвестны и не подлежат обсуждению. Но смею напомнить, что как только вы, так сказать, переправитесь через реку, ваше положение изменится. И очень сильно.
– К чему многоречие, Ермий? – старик еле заметно улыбнулся. – Я уже сказал…
Нике стало легко. Сейчас все решится – неожиданно и так удачно. Она вернется вместе с Юрием, князь Фроат поможет им, и…
…Она вернется, им с Юрием помогут, а старый священник… Господи, как она могла даже подумать? Платить чужой жизнью! Какая она все-таки…
– Ну что ж, – Владыка пожал плечами. – Быть…
– Нет! – Ника вскочила, боясь, что опоздает. – Стойте! Не смейте! Я запрещаю!..
Она перевела дыхание, собираясь с силами. Ее слово – последнее, сейчас все кончится. Надо успеть…
– Я запрещаю! Слышите? Никто не останется здесь, кроме меня! Юрий бы никогда не позволил. И я тоже…
Никто не произнес ни слова, не двинулся с места. Все ждали.
– Варфоломей Кириллович… Князь Фроат… Спасибо вам, но это дело касается лишь меня и Орфея… Юрия Петровича… А сейчас я хочу поговорить с Владыкой. Можно?
Широкоплечий секунду помедлил, затем кивнул.
– Владыка! Я не осуждаю ваши законы, я не дома. Вы можете сделать со мною что угодно. Это нетрудно, меня и Юрия ждет смерть и здесь, и на земле. Но есть еще другой закон…
Ника на мгновение умолкла, пытаясь понять, имеет ли право на такие слова. Кто она, в конце концов? Но ведь Тот, Кто когда-то приходил к людям, обещал помочь всем, даже таким, как Ника.
– Вы судите здесь, Владыка. Кто-то другой судит на земле, не знаю, справедливо или нет. Но вы – не высший суд. Есть Тот, Кто над вами, Кому подвластны и земля, и ад. Его именем, именем Господа, я требую…
Она испугалась собственных слов. Что может она требовать? Она – пылинка, унесенная ураганом…
– Я требую… – Ника глубоко вздохнула, – справедливости! Я не могу просить о милости, о снисхождении, вы вправе отказать. Но справедливость выше вас! Разве люди виновны в том, что с ними сделали? Разве виновны, что ими правит нечисть? Что их обманывают и убивают? Разве виновны я и Орфей? Почему вы не спросите с того, кто отвечает за это?
Ника умолкла, сообразив, что сказала совсем не то, а главное – не так. Кого она обвиняла? Большевиков? Сталина? Его черную тень – «товарища Иванова»? Или кого-то, еще более могущественного?
– Виновны ли люди? – Владыка нахмурился, покачал головой. – Виновны, Виктория Николаевна…
– Но не все, – прервал его Варфоломей Кириллович. – Судят не всех, судят каждого. А совратителя судят особо.
– Юрий Орловский отвел смерть от моего народа, – князь Фроат встал и шагнул к костру. – Если мое слово еще значит что-нибудь, я тоже требую…
– Виктория Николаевна не пожалела жизни ради любимого и ради друзей, – черноволосая подняла ладонь к серому небу. – Именем Того, о Ком здесь сказано, я тоже требую…
– Я не могу требовать, – Варфоломей Кириллович встал рядом с Никой, – но я прошу…
– Это нарушение закона, – пробормотал Ермий. – Явное нарушение! Но наши законы столь негибки, Владыка. Может, все же учтем…
– Хорошо, – тяжелый голос широкоплечего заставил его умолкнуть. – Я слышал. Сядьте…
И вновь тишина. Нике показалось, что она слышит стук собственного сердца.
– Мне незачем напоминать о справедливости. Вы правы, Виктория Николаевна, я не имею возможности миловать и прощать. Это право Того, Чьим именем вы ко мне обратились. Впрочем, всегда есть выход. Ермий!..
Юркий выхватил папку, замелькали исписанные листы…
– Вот… Вышеупомянутый Юрий Орловский прибыл сюда по собственной воле, но его тень все еще на земле. Случай может быть оспорен. Его можно признать тяжелобольным, временно потерявшим память. Прецедент когда-то был…
– Быть тому, – кивнул широкоплечий. – Юрий Орловский, известный также как Орфей, и Виктория Николаевна, называемая еще Никой, с этой минуты свободны. Это в моей власти. Но большего мне не сделать. Можно помочь кому-то одному, но вместе их путь скоро закончится. Так записано, и записано не мной. Ермий, я не ошибся?
– Увы, нет, Владыка, – вместо папки в руках юркого вновь оказалась черная книга. – Вот эта страница. Все уже решено, мы не в силах переписать…
– Вырви страницу, Ермий! – черноволосая протянула руку. – Пусть все решится заново!
– Но… сиятельнейшая… – юркий вскочил, прижимая черный том к животу. – Это ничего не изменит, к тому же эти бумаги не горят!
– У них будет еще один шанс. Жги!
– Я… Я не могу, – Ермий растерянно поглядел на Владыку. – Огонь не уничтожит… Я не смею…
– Тогда я сама.
Черноволосая забрала книгу, перелистала страницы. Резкое движение руки – послышался скрежет, как будто лопалась жесть. Через секунду страница полетела в огонь. Лиловые языки жадно потянулись к бумаге и отступили.
– Я же говорил, говорил… – бормотал Ермий. – Они не горят…
Ника, не отрываясь, глядела в огонь. «Гори! Пожалуйста! – она сама не понимала, кого просит. – Гори!..»
…Край страницы потемнел, бумага начала желтеть. Секунда – и листок охватило пламя…
– Теперь они свободны, – спокойно проговорила черноволосая.
– Но не в безопасности, – перебил Фроат. – Мы обязаны что-то сделать…
– Это не в моей власти, – покачал головой широкоплечий, – и не в твоей, гэгхэн.
– Отправь с нею послание, – негромко предложил Варфоломей Кириллович. – Посланца могут пощадить.
Владыка задумался:
– Тот, кто прислал ее, не посчитается с обычаем. Но все же попробуем… Виктория Николаевна, нам предстоит выполнить одно поручение.
Ника молча кивнула, еще не опомнившись от всего случившегося. Неужели удалось? Но что дальше? Что она сможет сделать?
– Тот, кто зовет себя Ивановым, Агасфером, Вечным, а также иными именами, желает завладеть старым секретом, который известен вашему другу. Этот секрет очень опасен – точнее, был таким. Скажите Юрию Орловскому, что он сможет назвать Иванову «мэви-идхэ». Теперь «ключ» неподвластен людям, а если его применит кто-то другой, его встретят.
– Передай: последнее слово – «горг», – добавил Фроат. – Твой друг поймет…
– Тому же, кто прислал вас, скажите так… – Владыка задумался, затем проговорил медленно, чеканя каждое слово. – «Видим дела твои. Остановись. Шлем второй Рубин, третьего не будет».
В руке широкоплечего что-то сверкнуло.
– Возьмите, – на ее ладонь легла светящаяся густым кровавым огнем призма, грани которой были покрыты непонятными, похожими на муравьев знаками. – Этот камень вы покажете, и вам поверят. Но не отдавайте. Тот, у кого будет Рубин, неподвластен врагу. Не выпускайте его из рук…
– Он не даст полной защиты, – вновь вмешался Фроат. – Стрела или пуля не пощадят владельца, но колдовство и обман обойдут стороной.
– Спасибо… – камень переливался на ладони, Ника сжала руку. – Он поможет только мне? Или я могу передать его?
– Можете, – кивнул Владыка. – Он принадлежит вам. Распорядитесь им так, как подскажет сердце… Больше мы ничего не сделаем.
– Сделаю я, – князь Фроат улыбнулся и, подойдя к Нике, положил ей на плечо широкую тяжелую ладонь. – Правнучка! Дхары гордятся тобой! Когда ты и Юрий Орловский вновь окажетесь тут, мы не дадим отправить вас за реку. Вы останетесь на этом берегу, с дхарами, и вместе с нами вернетесь обратно, когда настанет час. И хотел бы я видеть того, кто помешает мне…
Он посмотрел на Владыку, словно ожидая возражений, но широкоплечий молчал. Фроат погладил Нику по щеке, как гладят ребенка, и вновь улыбнулся. Все встали. Виктория Николаевна растерянно оглянулась, все еще не веря.
– Спасибо! Что бы ни случилось со мною после – спасибо…
– Иди с миром, дочь людей и дхаров, – ответил Владыка.
– Да пребудет с тобою Господь… – добавил старый священник.
– И да поможет тебе Высокое Небо… – закончил Фроат.
…И тут все исчезло. Пропал костер, берег, старые бревна и все те, кто находился рядом. Нике почудилось, что лопнула завеса, скрывавшая от глаз истинный облик мира. Ни берега, ни реки – бездонное, черное, как антрацит, небо. Огромные живые звезды покрывали его, их свет был теплым, густым, казалось, его можно тронуть рукой. Светила горели по всему небосводу, им не было конца, и Ника чуть не задохнулась от этой неслыханной красоты. Видение продолжалось недолго, долю секунды, но она успела понять: это и есть настоящее, истинное. Ника потянулась вперед, к теплому свету звезд…
Глава 12. Кровавый Рубин