Красные цепи - Константин Образцов

Я вопросительно смотрю на Роговера, внимательно наблюдавшего за разыгравшейся странной интермедией.

— Что тут у вас происходит? — спрашиваю я.

Роговер пожимает плечами.

— У соседа, художника, очередное сборище. К нему время от времени приходят молодые дарования — раз в месяц, иногда чаще, что-то вроде семинаров или мастер-классов. Не обращайте внимания, они все немного странные. Да и как тут не стать странным, если целыми днями рисовать мертвецов, да таких, что один страшнее другого. Они уж и сами мало чем отличаются от своих натурщиков, прости господи. А ведь среди них и девушки есть, представляете?..

Из-за дверей Каина слышен уже не один голос: к нему присоединяется целый хор, что-то возбужденно бубнящий, словно гудят потревоженные в гнезде осы. Я прощаюсь с Роговером, пообещав ему непременно передать Мише Мейлаху привет и наилучшие пожелания, и иду по коридору в сторону выхода.

За дверью комнаты Зельца мертвая тишина. Я останавливаюсь, раздумывая, не постучать ли к нему, как в прошлый раз, чтобы проверить, кого мог притащить к себе в гости доктор, но тут, слегка скрипнув, приоткрывается расположенная напротив дверь Каина. В узкую щель между дверью и притолокой высовываются, одна над другой, три бледные физиономии, нижняя из которых обрамлена жидкими белесыми косицами, свидетельствующими о половой принадлежности. Мы молча смотрим друг на друга, а потом физиономии, не отрывая от меня вытаращенных глаз, начинают шепотом переговариваться:

— Говорю же, это он!

— Точно!

— Точно, он!

Последнее, к чему я стремлюсь в жизни, это обретение популярности среди юных художников-авангардистов, и поэтому эта странная радость узнавания меня тревожит. Я делаю шаг к двери, и три физиономии мгновенно скрываются в комнате. Я открываю дверь и вхожу.

Комната Каина забита людьми. Не менее полутора десятка молодых людей в потертых джинсах, длинных свитерах и шарфах сидят на полу, табуретках и столах. У многих в руках раскрытые альбомы для рисования. Все как один смотрят на меня глазами полными ужаса и изумления.

Сам Каин стоит посередине комнаты рядом с мольбертом, на котором установлена какая-то картина. Он видит меня, тоже бледнеет и бормочет:

— О, боги… а я думал, откуда мне знакомо это лицо…

Он молча приподнимает руку и жестом указывает на свое полотно.

Я подхожу ближе и смотрю.

Огромная кровать, настоящее ложе, застеленное смятыми простынями. Пространство вокруг ложа теряется во мраке, но в мазках багровых и золотых сполохов красок угадывается богатое убранство комнаты. Поверх простыней, когда-то белых, а теперь залитых кровью, распростерто обнаженное тело человека. Руки и ноги вытянуты к краям кровати и, видимо, привязаны. Мне требуется несколько секунд для того, чтобы узнать в лежащем человеке себя. Я различаю следы темного кровоподтека на ребрах, там, куда пришелся сокрушительный удар Вервольфа. Вижу зашитую рану на плече. Даже старые пулевые шрамы хорошо заметны на бледной коже. Лицо запрокинуто назад, губы растянуты в предсмертном оскале. Вдоль груди, от горла до живота, тянется длинный и глубокий кровоточащий разрез. Струйки крови стекают по бокам, собираясь в багряную лужу под телом. Не знаю, сколько времени я смотрю на эту потрясающе реалистичную картину, но потом опускаю взгляд чуть ниже, и тут в ушах у меня резко шумит, а мгновенное головокружение заставляет покачнуться. На полу у кровати лежит еще одно тело. Ее я узнаю сразу. Длинные черные волосы разметались по темно-красному ковру, руки безжизненно раскинуты в стороны, смуглая кожа обнаженного тела еще не успела подернуться мертвенной бледностью, но черты лица уже застыли, встретившись с ликом смерти. На животе зияет дыра пулевого отверстия со следами порохового ожога. Еще одна такая же рана разорвала левую грудь.

— Простите, — слышу я дрожащий голос Каина, — мне очень жаль… Очень жаль.

Я не помню, как оказался на лестнице. Перепрыгивая через три ступеньки, я несусь вниз, одновременно набирая номер Кристины. Я выбегаю из дверей подъезда, подношу телефон к уху и слышу, что на мой вызов ответили.

«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Глава 19

— Алина Сергеевна, начинаем?..

Холодный и безжалостно яркий свет хирургической лампы заливает большой металлический стол, с бесстрастной детальностью опытного эксперта отчетливо освещая каждую кость потемневшего человеческого скелета, разложенного на ослепительно-белой поверхности. Алина смотрела на то, что лежит перед ней, и молчала, не в силах отвести взгляд.

Удивительно, как быстро удалось оформить разрешение и провести эксгумацию. Во многом этому способствовало обретение Алиной нового и неожиданного статуса неофициального руководителя Бюро: директор, не вдаваясь в подробности и без лишних вопросов, подписал необходимые бумаги; в Следственном комитете тоже пошли ей навстречу — все уже были прекрасно осведомлены о том, кто теперь фактически руководит главной судебно-медицинской лабораторией города, и к тому же имели все основания быть благодарны Алине за оперативное решение множества вопросов, которые в ситуации хаоса и неразберихи последних дней могли бы ожидать решения неделями. Кроме того, дело об убийстве тринадцатилетней давности так и не было закрыто, находилось в архиве, и поэтому для обоснования необходимости эксгумации останков не пришлось искать надуманных причин или заново возбуждать дело: формулировки «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами» оказалось более чем достаточно. В итоге уже во второй половине дня специальный закрытый автомобиль привез в морг Бюро большой черный пластиковый контейнер, пахнущий химией, тлением и сырой потревоженной землей. Алина назначила исследование на конец рабочего дня, попросив задержаться свою ассистентку, а еще коллег из гистологической лаборатории: ей не хотелось отвлекаться на текущие дела, которые имели свойство возникать стихийно в форме срочных и неотложных вопросов. «Знаете, у меня одно важное вскрытие сегодня вечером, нужна ваша помощь…» — говорила она, и люди сразу соглашались остаться и помочь, даже не дослушав до конца. Алина никому не сообщала, чьи именно останки окажутся сегодня на лабораторном столе, но каким-то непостижимым образом все это знали. И ни о чем не спрашивали.

К шести часам вечера все было готово. Алина заняла место у стола и ждала. Ассистентка Лера молча стояла рядом. Через пару минут двойные двери лаборатории распахнулись, санитары вкатили носилки с пластиковым контейнером, открыли его и стали быстро и аккуратно выкладывать содержимое на белую металлическую поверхность.