Незнакомцы - Дин Кунц

Пробраться до соседнего дома через заросший кустарником участок было довольно трудновато, поэтому Паркер вернулся к машине. Садясь за руль, он еще разок взглянул на притихший особняк, и ему показалось, что в одном из окон нижнего этажа что-то мелькнуло: вроде бы опустилась на место приподнятая кем-то невидимым портьера. С минуту он сидел, разглядывая окно, но потом все-таки тронулся с места, решив, что ему просто померещилось: в полумраке густой туман вполне мог сыграть с ним злую шутку. Паркер с наслаждением вновь заложил машину в вираж, по-детски радуясь, что снова играет в шпионов.

Эрни и Доминик припарковали джип «Чероки» в конце окружной дороги, и грузовик с темным ветровым стеклом остановился в двухстах ярдах позади них. Сейчас он был похож, как казалось Доминику, на гигантское насекомое, выползшее на огромных колесах-ножках на тропинку, настороженно оглядывающееся вокруг глазами-мигалками и готовое при первой же опасности нырнуть в спасительную норку. Из кабины странного автомобиля никто не вышел, как будто в ней вообще не было ни водителя, ни пассажиров.

— Думаешь, будут все-таки какие-то неприятности? — спросил Доминик Эрни, вылезая следом за ним на обочину.

— Если бы они хотели устроить нам неприятности, они их давно уже устроили бы, — сказал Эрни, выпуская изо рта в холодный воздух облачко пара. — Если они намерены только следить за нами, пусть себе следят на здоровье, меня это мало волнует.

Однако на всякий случай они достали из багажника две охотничьи винтовки — крупнокалиберный карабин «винчестер» и «спрингфилд»: вид оружия должен был остудить пыл преследователей.

С западной стороны шоссе все еще вздымались горные вершины, обрамленные густым лесом, но на востоке простиралось чистое поле. Ветер усиливался, напоминая об обещанном снегопаде, и Доминик мысленно еще раз порадовался, что обзавелся в Рино зимней одеждой, правда, не совсем подходящей: лучше было бы купить водонепроницаемый лыжный костюм, как на Эрни, и пару высоких ботинок со шнуровкой и на толстой ребристой подошве, а не переминаться с ноги на ногу в хлипких башмаках на «молнии». Правда, Джинджер и Фэй специально заедут в магазин спортивных товаров в Элко с целым списком вещей, необходимых для намеченной на вечер операции, в том числе и соответствующей одежды для Доминика и всех остальных, нуждающихся в ней. Но пока, однако, Доминик зябко поеживался от назойливого ветра, проникающего за воротник и в широкие рукава его куртки.

Оставив машину на шоссе, они прошли немного вперед и спустились по склону на поле, намереваясь осмотреть ограду и, по возможности, обозримую часть территории Скалы Громов. Высокая сетчатая металлическая изгородь под током и с колючей проволокой тянулась здесь по открытой местности, оставив лес далеко позади и устремляясь сперва на север, вдоль шоссе, а затем, словно бы устав от бесполезной гонки, резко на восток, вниз, к впадине между холмами. Утопая в глубоком снегу, они прошли ярдов двести вдоль ограды и остановились, увидев вдалеке огромные массивные стальные ворота, закрывающие вход в толщу горы.

На снегу по другую сторону ограды Доминик не заметил никаких следов — ни человеческих, ни собачьих.

— Если нет следов, — перехватывая его многозначительный взгляд, сказал Эрни, — значит, вполне достаточно электронной охраны. Здесь тоже не пробраться, у них все предусмотрено.

Доминик взглянул в сторону шоссе, желая убедиться, что с их «Чероки» все в порядке, и вздрогнул: со склона на него пристально смотрел человек в черной одежде. Эрни тоже заметил его и, сунув «винчестер» под мышку, левой рукой поднес к глазам бинокль.

— Судя по одежде, это армейский парень, — наконец произнес он. — Он просто наблюдает за нами.

— Мне казалось, что они стараются делать это незаметно, — удивился Доминик.

— На открытой местности трудно остаться незамеченным. Похоже, однако, что они к этому и не стремятся. К тому же этот парень явно хочет нам продемонстрировать: у него имеется при себе кое-что и ему наплевать на наши ружья.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Доминик. — Что у него с собой?

— Бельгийский пистолет-автомат. Чертовски замечательная штука! Стреляет со скоростью шестьсот выстрелов в минуту!

Если бы отец Вайцежик следил за программой теленовостей, он бы услышал о Кэлвине Шаркле еще накануне вечером, потому что этот человек был в центре внимания вот уже сутки. Однако священник перестал смотреть эти выпуски уже много лет назад, решив, что они слишком упрощают и обесцвечивают события, лишая их эмоциональных оттенков и представляя жизнь лишь в черном или белом цвете, что свидетельствует об их интеллектуальной порочности, и к тому же они нарочито упиваются смакованием насилия, секса, упадничества и отчаяния, что не может не вызывать отвращения с точки зрения морали.

Он также мог бы прочитать о трагедии в доме Шаркла в утреннем номере «Трибюн» или «Санди таймс», но так торопился, что не успел даже просмотреть газеты. Теперь ему приходилось составлять общую картину происшествия из обрывочных сведений, почерпнутых в толпе перед устроенной полицейскими баррикадой.

Выходило, что вот уже на протяжении нескольких месяцев Кэлвин Шаркл вел себя довольно странно. Обычно веселый и приятный в общении, этот холостяк, пользовавшийся уважением всего квартала, превратился вдруг в мрачную, задумчивую и даже зловещую личность. Он заявил соседям, что у него «плохие предчувствия» и что он уверен: «приближается нечто значительное и ужасное». Он также увлекся книгами по выживанию и начал рассуждать об Армагеддоне[17]. По ночам его преследовали жуткие кошмары.

1 декабря он продал свою машину, после чего заявил родственникам и соседям, что надвигается конец света, в связи с чем он хотел бы продать свой дом и купить хижину где-нибудь в горах, укрепив ее в соответствии с инструкциями пособий по выживанию. «Но времени уже нет, — сказал он своей сестре Нэн Джилкрайст. — Поэтому я приготовлюсь к осаде в этом доме». Что именно должно случиться и чем вызваны его опасения, он не знал, хотя и был уверен: это не ядерная война, не вторжение русских и не экономическая катастрофа. «Я не знаю, что это будет, — говорил он, — но это будет нечто доселе не виданное и ужасное».

Миссис Джилкрайст заставила его показаться врачу, но тот не обнаружил у него ничего, кроме небольшого переутомления. Однако после Рождества Кэлвин вдруг перестал досаждать всем своими навязчивыми идеями и замкнулся в себе, одновременно став очень подозрительным к окружающим. Он отключил телефон, обронив в связи с этим загадочную фразу: «Кто знает, как они нападут на нас, когда придут? Может быть, они могут это сделать по телефону...» Объяснить, кто эти таинственные «они», он либо не мог, либо не хотел.