Незнакомцы - Дин Кунц

Но, несмотря на все эти неожиданные причуды, никто из знакомых Кэлвина не считал его опасным. Ведь он всегда был миролюбивым и добрым человеком, и от него не ожидали никаких диких и жестоких поступков.

И вот вчера утром, в половине девятого, Кэлвин зашел к Уилкерсонам, живущим через дорогу, и наговорил им уйму странностей. Вот что рассказал об этом репортеру Эдвард Уилкерсон. «Слушайте, — заявил Кэлвин, — в таком деле я не могу быть эгоистом. Я совершенно готов, а вы беззащитны. И, когда они за нами придут, было бы лучше, если бы все вы спрятались в моем доме». На просьбу Эдварда уточнить, кого он имеет в виду под словом «они», Кэлвин ответил: «Понимаете, я не знаю, как они выглядят и как они себя называют, но точно знаю, что они собираются причинить нам зло, может быть, превратить всех нас в зомби». Кэлвин Шаркл заверил Уилкерсона, что у него припасено достаточно оружия и патронов и что он превратил свой дом в крепость.

Встревоженный разговорами об оружии, Уилкерсон отшутился, в мягкой форме отказавшись от предложения Кэлвина, а едва тот ушел, расстроенный, тотчас же позвонил его сестре. Нэн Джилкрайст приехала в половине одиннадцатого вместе с мужем и заверила перепуганного Уилкерсона, что сама все уладит с братом и убедит его лечь на обследование. Но, когда она с мужем пошла к Кэлвину, Эдвард Уилкерсон подумал, что им может понадобиться помощь, и вместе с соседом Фрэнком Кэлки пошел убедиться, что в доме Кэлвина все в порядке.

Он ожидал, что на звонок дверь откроет сестра Кэлвина, но ее распахнул перед ним сам хозяин. Он был возбужден, можно сказать, взвинчен до предела и вооружен 20-зарядным полуавтоматическим ружьем. Он заявил, что Эдвард и Фрэнк уже не люди, а зомби. "Вас подменили! — кричал он на них. — Боже, как же я сразу не догадался! Ведь я должен был догадаться! Когда же это случилось, когда вы перестали быть людьми? Боже, да вы хотите нас всех здесь разом захватить!" И с яростным воплем он принялся палить по соседям из ружья. Первым же выстрелом Кэлки снесло голову, а Уилкерсон бросился бежать, но был ранен в ногу, упал, перевернулся и прикинулся мертвым, чем и сохранил себе жизнь.

Теперь Кэлки лежал в морге, а Уилкерсон в больнице, и даже давал интервью репортерам.

А святой отец Стефан Вайцежик стоял в охваченной волнением толпе в начале переулка О'Беннон-лейн и пытался понять, что говорит ему молодой человек по имени Роджер Хастеруик, который представился ему как «временно неработающий специалист по приготовлению коктейлей», что означало, как подозревал отец Стефан, просто «безработный буфетчик». Глаза Роджера блестели тревожным блеском, что могло в равной мере быть признаком опьянения, употребления наркотика, недосыпания, психопатии или всего этого одновременно, но рассказывал он о случившемся довольно подробно и точно, хотя и многословно:

— Так вот, значит, полиция закрыла квартал, эвакуировала всех людей из их домов и попыталась вступить с Акулой Шарклом в переговоры. Но тот отключил телефон, и тогда они начали кричать в мегафон, но он не реагировал. Полицейские боятся штурмовать дом, потому что там заложники — сестра Шаркла и ее муж.

— Это разумно, — дрожа от холода и волнения, согласился отец Вайцежик.

— Разумно! Ясное дело, что разумно, — не без раздражения воскликнул Роджер Хастеруик, недовольный тем, что его перебивают. — Но слушайте, что было дальше. Значит, так: полицейские смекнули, что попусту теряют время, и решили вызвать на подмогу ребят из подразделения по борьбе с терроризмом, чтобы те хотя бы спасли заложников. Так вот, они обкурили дом газом, эти лихие парни из спецкоманды бросились штурмовать дом, но не тут-то было! Шаркл — малый не промах, потрудился на славу: понаставил повсюду ловушек, видно, работал не один день. Фараоны стали цепляться за проволочки, которые он везде натянул, и порасшибали себе лбы. А потом Шаркл открыл по ним огонь, потому что у него была точно такая же защитная маска, как у них. Этот чокнутый, оказывается, все предвидел и хорошенько подготовился. Как вам это нравится? Так вот, он укладывает одного, ранит другого, потом спускается в подвал и запирается там, и уже ничего с ним невозможно сделать, потому что дверь в подвал не обыкновенная, а стальная, и дверь со двора тоже стальная, вот ведь какая штука! И на окнах изнутри металлические ставни, и выходит натуральный пат, и ничего тут уже не придумаешь! Вы меня поняли?

Отец Стефан понял, что дело и в самом деле дрянь: два человека погибли, трое ранены.

— Тогда фараоны пошевелили мозгами и решили взять его на измор. Утром Шаркл не вытерпел, приоткрыл одну из металлических ставень и стал орать какую-то околесицу, совершенную чушь и несусветный бред, так что фараонам стало ясно, что он вот-вот выкинет еще какой-нибудь фортель, но тут он запирает снова окно — и после этого уже не высовывается. Я уверен, что он вскоре что-нибудь предпримет, потому что, во-первых, холодает, а во-вторых, мне становится скучно.

— Но что именно он кричал?

— Что? — переспросил Хастеруик.

— Я говорю, что за ерунду он нес сегодня утром, приоткрыв ставни? — повторил свой вопрос отец Вайцежик.

— А, вы все про это! Да так, понимаете, орал, что... — Но в этот момент Роджер заметил, что люди вокруг него поспешно разбегаются, видимо, услышав что-то, что он пропустил, заболтавшись с бестолковым незнакомцем. Бросив отца Стефана, он вцепился в локоть прыщавого субъекта в охотничьей шляпе с опущенными полями.

— Что случилось? Что происходит?

— Да тут у одного парня в тачке приемник берет полицейскую волну, — пытаясь высвободить руку, отвечал человек в шляпе, — и он сказал, что эта спецкоманда вроде бы намерена покончить с этим Шарклом. — Он наконец вырвал из цепких пальцев Роджера свою руку и попытался скрыться в толпе, но Хастеруик устремился за ним, не желая упускать самый интересный момент.

Отец Вайцежик тоже в растерянности огляделся по сторонам: толпа на глазах редела, оставались лишь самые стойкие любители острых ощущений и полицейские, следившие за тем, чтобы никто из посторонних не приближался к окруженному дому. В воздухе пахло смертью. Отец Вайцежик чувствовал ее приближение. Он не мог оставаться равнодушным наблюдателем. Нужно было как-то предотвратить убийство, но ничего не приходило ему в голову. Его парализовал ужас. До этого момента он видел лишь положительные последствия разворачивающегося чуда. Чудесные исцеления и другие феномены вызывали у него лишь радость и ожидание новых проявлений божественной силы. Но теперь он наблюдал темную сторону этого таинственного явления и был до глубины души потрясен увиденным.

Наконец отец Стефан стряхнул оцепенение и бросился следом за Роджером Хастеруиком, расталкивая кровожадных зевак, столпившихся вокруг прогулочного автобуса — голубого «Шевроле» с надписью «Калифорнийское побережье» на боку. Владелец — здоровенный бородатый парень, сидевший за рулем, — открыл обе двери и включил на полную громкость приемник, настроенный на полицейскую волну, чтобы всем было слышно.