Незнакомцы - Дин Кунц

Лицо Хастеруика расплылось в улыбке: он вспомнил!

— Да-да, конечно! Он нес какую-то дикую чушь! Порол сущую ерунду! Погодите-ка... — наморщил он лоб, припоминая точные слова. — А! Вспомнил! — вновь просиял он и, вздохнув с облегчением, в точности повторил слова Кэлвина.

Однако отец Стефан не только не посмеялся вместе с ним над «бредом этого безумца», но и проникся твердым убеждением, что Шаркл вовсе им не был. Он был смущен, обескуражен и напуган из-за колоссального стресса, вызванного промыванием мозгов и утратой памяти, сбит с толку, но он оставался в здравом уме. Роджеру Хастеруику и всем остальным, кто слышал его обвинения и предупреждения, казалось, что все это не более чем плод воспаленного воображения безумца, обуреваемого манией преследования: ведь не станет же нормальный человек превращать свой дом в неприступную крепость! Но у отца Вайцежика имелось существенное преимущество перед остальными: он оценивал заявления Кэлвина в свете событий в мотеле «Спокойствие», увязывая их с чудесными исцелениями и явлениями телекинеза, и в этом общем контексте утверждения и обвинения Шаркла, маленького напуганного человечка, взывающего к братьям-землянам из окна своего подвала, вовсе не представлялись совершенно неправдоподобными. От этих мыслей у святого отца даже зашевелились остатки волос на затылке, и он передернул плечами.

— Да не принимайте это так близко к сердцу, — успокоил его Хастеруик, заметив его реакцию на свой рассказ. — Уж не приняли ли вы этот бред за чистую монету? Да ведь он рехнулся, этот несчастный малый! Вы же видели, что он подорвал сам себя, верно?

Отец Вайцежик молча взглянул на него и зашагал к машине, оставленной на углу Скотт-авеню.

С утра, еще до событий, свидетелем которых он позже стал, он лишь надеялся до вечера все-таки вылететь в Неваду. Но после всего того, что он увидел в квартире Мендоза и в доме Халбургов, в его душе разгорелся такой пожар любопытства и любознательности, что затушить его теперь можно было, лишь с головой окунувшись в деятельность собравшейся в мотеле «Спокойствие» группы. Рассказ Хастеруика подлил масла в огонь, тяга к путешествию в Неваду стала настоятельной необходимостью. Если хотя бы половина из того, что кричал из окна подвала Шаркл, было правдой, отец Стефан просто обязан был лететь в Неваду, и не только чтобы засвидетельствовать чудо, но и сделать все, что в его силах, чтобы защитить этих несчастных людей в мотеле. Всю свою жизнь он выручал попавших в беду священников, был пастырем, возвращающим заблудшие души в лоно церкви. Но на этот раз он был призван спасти не только их разум, но и жизнь. То, о чем говорил Кэлвин Шаркл, таило в себе угрозу как для души, так и для тела и мозга.

Он включил скорость и поехал прямо в аэропорт, чтобы первым же самолетом, на который ему удастся купить билет, вылететь на Запад. Возвращаться за вещами уже не было времени.

«Боже милостивый! — думал он. — Что же Ты ниспослал нам? Величайший дар, о котором мы могли только мечтать? Или чуму, в сравнении с которой блекнут все упомянутые в Библии напасти?»

Отец Стефан Вайцежик до упора нажал на педаль газа и помчался в аэропорт О'Хара, словно... ну, скажем, словно нетопырь из преисподней.

Джинджер и Фэй провели большую часть утра с супругами Джемисон, представив дело так, словно бы Джинджер, дочь одного старинного приятеля Фэй, собирается по причине слабого здоровья перебраться на Запад, в связи с чем и хочет узнать побольше об округе Элко. Элрой и Нэнси увлекались историей здешних мест и могли бесконечно говорить на эту тему, особенно о красотах долины Лемой-Вэлли.

Джинджер и Фэй задались целью выявить у супругов Джемисон симптомы процесса разрушения блокады памяти. Однако им это не удалось: оба выглядели вполне счастливыми и спокойными, очевидно, промывание мозгов было выполнено весьма успешно, как и в случае с Фэй; внушенная же им легенда тоже казалась достаточно обоснованной и правдоподобной. В этих обстоятельствах предлагать им перебраться в мотель «Спокойствие» было не только нецелесообразно, но и опасно.

Уже садясь в машину, Джинджер сказала Фэй, поглядывая на махавших им с крыльца супругов Джемисон:

— Славные люди. Просто замечательные люди!

— Да, — согласилась Фэй. — На них можно положиться. Хорошо было бы иметь таких помощников, но, с другой стороны, я рада, что мы не впутали их в это дело.

Фэй тронула машину с места, и обе женщины на какое-то время замолчали, думая скорее всего об одном и том же: стоит ли правительственная машина напротив подъездной дорожки к дому Джемисонов и поедет ли она вновь следом за ними. В отличие от мужчин, прихвативших с собой в поездку по окрестностям хранилища в Скале Громов винтовки, женщины не были вооружены, поскольку не думали, что им угрожает какая-то серьезная опасность. Как и многие привлекательные одинокие женщины, живущие в большом городе, Джинджер умела обращаться с пистолетом, да и Фэй, будучи женой бывалого морского пехотинца, могла бы считаться в этом вопросе докой, но все их знания и навыки теперь, увы, были ни к чему.

Проехав всего с четверть мили, Фэй притормозила машину.

— Возможно, я слишком сгущаю краски, — заметила она, расстегивая пуговицы куртки и нащупывая что-то под свитером, — и это нам вряд ли поможет, если они приставят нам к голове пушки, но на всякий случай пусть будут под рукой. — С этими словами она достала из-под свитера два кухонных ножа и положила их на сиденье рядом с собой.

— Откуда это у тебя? — удивилась Джинджер.

— Прихватила, когда убирала после завтрака посуду, — улыбнулась Фэй. — Мне не хотелось зря беспокоить Нэнси, потом как-нибудь все объясню им, когда кончится этот кошмар. — Она повертела в руках один из ножей. — Конец заточен довольно остро, да и все лезвие тоже. Не защитит, конечно, от пистолета, но может пригодиться, если они попытаются затащить нас в свою машину. Главное, выждать момент и ударить наверняка.

— Поняла, — сказала Джинджер, улыбаясь. — Когда-нибудь я познакомлю тебя с Ритой Ханнаби.

— Своей подругой из Бостона?

— Да. Вы с ней очень похожи.

— Что у меня может быть общего с женщиной из высшего общества? — с сомнением покачала головой Фэй. — Даже не могу себе представить.

— Ну, во-первых, вы обе всегда уверены в себе и не теряете самообладания, что бы ни случилось...

— Когда ты замужем за военным, — вставила Фэй, кладя нож на место, — ты либо приспосабливаешься, либо сходишь с ума.

— А во-вторых, — продолжала Джинджер, — у вас обеих при всей вашей внешней мягкости и женственности железный характер.

— Милочка, — снова улыбнулась Фэй, — ты тоже не сахар.