Капитал и идеология - Томас Пикетти

расширение доступа к образованию имело очевидную моральную и цивилизационную цель, но помимо этого в воздухе витала относительно новая идея о том, что навыки будут играть центральную роль в будущем экономическом процветании. Оглядываясь назад, становится ясно, что вторая промышленная революция, которая постепенно происходила в период с 1880 по 1940 год с подъемом химической и сталелитейной промышленности, автомобилестроения, производства бытовой техники и так далее, была гораздо более требовательной к навыкам, чем первая. В первой промышленной революции, сосредоточенной в угольной и текстильной промышленности, было достаточно мобилизовать относительно неквалифицированную рабочую силу, которая могла контролироваться мастерами и небольшим числом предпринимателей и инженеров, знакомых с новыми машинами и производственными процессами. Важно, что вся система опиралась на капиталистическое, колониальное государство для организации потока сырья и глобального разделения труда. Во время второй промышленной революции все большему числу рабочих стало необходимо уметь читать и писать и участвовать в производственных процессах, которые требовали базовых научных знаний, умения понимать технические руководства и так далее. Именно таким образом в период 1880-1960 годов сначала Соединенные Штаты, а затем Германия и Япония, новички на международной арене, постепенно заняли лидирующие позиции в новых промышленных отраслях по сравнению с Великобританией и Францией.

В конце XIX - начале XX века Великобритания и Франция были слишком уверены в своем лидерстве и превосходящей силе, чтобы в полной мере принять новый образовательный вызов. Во Франции травма военного поражения от Пруссии в 1870-1871 годах сыграла решающую роль в ускорении этого процесса. В 1880-х годах Третья республика приняла законы об обязательном школьном образовании и централизованном финансировании начальных школ, что оказало определенное положительное влияние на уровень начального образования. Но это было относительно поздно, поскольку произошло после длительного периода медленного прогресса грамотности и уровня начального образования, который начался в XVIII веке и постепенно ускорялся в XIX.

В Соединенном Королевстве беспокойство по поводу недостатка инвестиций в образование начало проявляться в середине XIX века. Однако политическая и экономическая элита страны не проявляла беспокойства, поскольку была убеждена, что процветание Великобритании зависит, прежде всего, от накопления промышленного и финансового капитала и прочности институтов собственности. Недавние работы показали, что результаты британской переписи населения 1851 года были подтасованы с целью минимизировать образовательную пропасть, которая открывалась между Великобританией и другими странами, особенно США и Германией. В 1861 году официальный парламентский отчет с гордостью заявил, что почти все дети в возрасте до 11 лет посещают школу, но через несколько лет результаты переписи были опровергнуты полевым исследованием, которое показало, что только половина этих детей действительно посещает занятия.

Мнения начали меняться после победы Севера над Югом в Гражданской войне в США. Британская и французская элиты интерпретировали это как триумф превосходства в области образования, точно так же, как позже они интерпретировали победу Пруссии над Францией в 1871 году. Тем не менее, бюджетная статистика показывает, что инвестиции в образование в Великобритании продолжали отставать до Первой мировой войны. В 1870 году государственные расходы на образование (на всех уровнях) составляли более 0,7% национального дохода в США по сравнению с менее чем 0,4% во Франции и 0,2% в Великобритании. В 1910 году сопоставимые цифры составляли 1,4% для США по сравнению с 1% для Франции и 0,7% для Великобритании. Для сравнения напомним, что с 1815 по 1914 год Великобритания тратила 2-3% национального дохода из года в год на обслуживание интересов держателей суверенных облигаций, что иллюстрирует разрыв между значением, придаваемым собственнической идеологии, и значением, придаваемым образованию. Напомним также, что в период 1980-2020 годов государственные расходы на образование в основных европейских странах составляли около 6 процентов национального дохода. Это показывает, насколько сильно изменилась ситуация в течение двадцатого века, а также возможность расхождений между странами и неравенства между социальными группами в рамках общей модели растущих инвестиций в образование. Британская система, в частности, остается системой сильного социального и образовательного расслоения, с резкими различиями между богатыми частными школами и государственными школами и гимназиями, которые объясняют некоторое отставание Британии в производительности, несмотря на дополнительные расходы на школьное образование с конца 1990-х годов.

Низшие классы США остались позади с 1980 года

Как Соединенные Штаты, которые были пионерами всеобщего доступа к начальному и среднему образованию и которые до начала двадцатого века были значительно более эгалитарными, чем Европа, с точки зрения распределения доходов и богатства, после 1980 года стали самой неэгалитарной страной в развитом мире до такой степени, что сами основы их предыдущего успеха теперь находятся под угрозой? Мы узнаем, что центральную роль в этих изменениях сыграла образовательная траектория страны - в частности, тот факт, что вступление в эпоху высшего образования сопровождалось особенно экстремальной формой образовательного расслоения.

Не стоит преувеличивать значение эгалитарных корней страны. У Соединенных Штатов всегда были неоднозначные отношения с равенством: более эгалитарные, чем в Европе, в некоторых отношениях, но гораздо более неэгалитарные в других, особенно из-за ассоциации с рабством. Как отмечалось ранее, американская "социал-демократия" может проследить свои идеологические истоки в форме социального нативизма: Демократическая партия долгое время была сегрегационной партией, когда дело касалось черных, и эгалитарной партией, когда дело касалось белых. В четвертой части мы более подробно рассмотрим эволюцию избирательных коалиций в США и Европе в двадцатом и начале двадцать первого века. В частности, мы проанализируем, в какой степени эти различия помогают объяснить, почему развитие социального и фискального государства было более ограниченным в США, чем в Европе, и будут ли аналогичные расовые и этнорелигиозные факторы играть сопоставимую роль в европейском контексте в будущем.

В любом случае, еще в 1950-х годах неравенство в США было близко или ниже, чем в такой стране, как Франция, в то время как производительность (и, следовательно, уровень жизни) была в два раза выше. Напротив, в 2010-х годах США стали гораздо более неэгалитарными, в то время как их преимущество в производительности полностью исчезло (рис. 11.1-11.4). Тот факт, что европейские страны, такие как Германия и Франция, догнали США по производительности труда, не совсем удивителен. Как только эти страны в послевоенный период обзавелись большим бюджетным потенциалом и начали инвестировать значительные средства в образование и, в целом, в социальные расходы и государственную инфраструктуру, следовало ожидать, что они преодолеют отставание в образовании и экономике. Рост неравенства в США вызывает большее недоумение. В частности, если в 1950-х годах уровень жизни беднейших 50 процентов американцев был выше, чем у аналогичной группы в Европе, то к 2010-м годам ситуация полностью изменилась.

С самого начала отметим, что существует множество причин