Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

все неудобное внутри своего тела, не позволяя ни малейшему его следу выглянуть наружу. Когда монах перелистывал страницы своей книги, его пальцы были твердыми и медленными, просматривая каждую страницу с точностью, не обнаруживая намека на его дискомфорт.

Сюэ Сянь попытался сосредоточиться на книге в руках, но вскоре его взгляд снова упал на Сюань Миня. Сознательно он потянулся, чтобы быстро почувствовать температуру рук Сюань Миня, прежде чем снова убрать свою руку.

Пальцы Сюань Миня были очень горячими.

Наконец, Сюэ Сянь неожиданно сказал:

— Позволь мне помочь тебе.

Все внимание Сюань Миня было по-прежнему на страницах, поэтому он просто согласился со словами Сюэ Сяня. Его взгляд не отрывался от книги, и руки, перелистывающиеся страницы, не останавливались. Он явно не понимал, на что Сюэ Сянь неопределенно намекал, и, вероятно, предположил, что дракон просто имел в виду, что он поможет ему просмотреть книги.

Но Сюэ Сянь уже начал говорить, и теперь не было реальной возможности вернуться назад. Поэтому он добавил:

— Я имею в виду плевок дракона.

Руки, переворачивающиеся страницы, замерли.

С тех пор как зверь дал ему две дозы драконьей слюны, Сюань Минь изо всех сил старался не приближаться к Сюэ Сяню. Помимо того факта, что зверь не мог ходить, и поэтому у Сюань Миня не было другого выбора, кроме как помочь ему, он старался держаться как можно дальше от Сюэ Сяня.

Например, прямо сейчас он дал Сюэ Сяню несколько книг, а затем пошел немного дальше к книжному шкафу, чтобы перевернуть свои собственные книги, вместо того, чтобы стоять рядом с Сюэ Сянем.

Если бы кто-то другой сделал это, смысл этого был бы слишком очевиден, но, исходя из Сюань Миня, было нечего читать, поскольку он всегда был из тех людей, которые ненавидели быть рядом с другими. Но Сюэ Сянь обнаружил это, и отчасти поэтому он так спешил вылечить Сюань Миня от воздействия плевка дракона — чтобы Сюань Минь мог перестать избегать его, как будто избегая призрака.

Сюэ Сянь рассеянно перелистывал одну страницу вперед и назад, повторяя:

— Позволь мне помочь тебе.

Сюань Минь некоторое время молчал, затем повернулся к нему и спросил:

— Как ты собираешься разрушить заклинание?

Его поведение было по-прежнему хладнокровным и собранным, без намека на сомнения — он принял Сюэ Сяня, чтобы иметь в виду, что существует нормальное лекарство, так же как у всех ядов есть противоядие.

Сюэ Сянь поморщился и прикусил язык, не зная, как это сказать. В конце концов, он откашлялся и сказал:

— Ты знаешь, что люди говорят, когда сталкиваются с неминуемым наводнением? Лучше позволить этому уйти, чем пытаться заблокировать его. Как ты стал монахом? На этих изображениях из твоей юности, ты помнишь, был ли у тебя какой-то наставник… или мастер? Была ли монашеская дисциплина строгой? Разве они не говорят что-то вроде: '' Алкоголь и мясо пройдут и покинут ваше тело, но Будда всегда будет помнить, что ты проглотил. Если у тебя не было мастера… "

Ему потребовалось редкое терпение, чтобы смягчить падение всей этой преамбулой — и он не был уверен, пытался ли он убедить себя или убедить Сюань Миня. Но атмосфера в комнате оставалась неизменной, так что по мере того как он говорил, он становился все менее и менее уверенным в себе и в конце концов замолчал *.

Сюань Минь ничего не сказал.

Так что Сюэ Сянь тоже ничего не сказал.

Они посмотрели друг на друга. Хотя их лица были одновременно пустыми и спокойными, под их принудительно нейтральной внешностью выступали очень немирные слова.

Сюэ Сянь снова это раздражало. Он швырнул книгу, которую держал в руке, на стол, где она упала и захлопнулась с громким шумом.

— Все зависит от тебя, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я помог? А?

Сюань Минь прервал зрительный контакт и посмотрел вниз, продолжая перелистывать страницы, как будто он даже не слышал, что сказал Сюэ Сянь. Затем он, казалось, внезапно что-то вспомнил, покопался в своей сумке, затем взмахнул рукавом.

И воткнул талисман на лоб Сюэ Сяня.

— Я.. — Сюэ Сянь заставил себя проглотить проклятые слова. С талисманом, замораживающим его движения, он ничего не мог поделать, и потребовалось все его усилие, чтобы подавить гнев и разочарование, которые нарастали внутри него. Если бы не то, что он был причиной всех этих неприятностей, он бы давно потерял сознание от ярости.

— Хорошо, хорошо, я сдаюсь. Но на твоем месте я бы не заморозил себя — мне нужно будет пойти откопать тебе могилу позже.

Могила не представляла угрозы. Эффект драконьей плевки был долгосрочным, и потребовалось время, чтобы полностью проявиться в чьем-то теле. Если он правильно вспомнил, в прошлый раз Сюань Минь потребовалось до ночи, чтобы начать гореть. Эффекты от третьей дозы, казалось, еще не проявились, но лысый осел уже так себя вёл. Как только доза полностью вошла в его тело, если он продолжит пытаться заставить ее вот так, что-то обязательно пойдет не так, и он, скорее всего, умрет.

Только теперь, когда он сдержал Сюэ Сяня, Сюань Минь заговорил.

— В этом нет необходимости, — сказал он.

«К черту твое «не нужно».»

В ярости Сюэ Сянь проигнорировал его. Но Сюань Минь добавил:

— Если тебе сейчас больше нечего делать, я могу одолжить мой кулон, чтобы немного исцелить.

«К черту твое «исцеление».»

Каждый раз, когда Сюань Минь говорил, Сюэ Сянь чувствовал, что в нем растет гнев, и больше всего хотел возразить. Но этот лысый осел был неприкосновенен, и ничто из того, что он сказал, не подействовало на него вообще — все, чего Сюэ Сянь, вероятно, добился бы, — это разозлить себя еще больше. Поэтому Сюэ Сянь проворчал себе:

— Хорошо, тогда умри.

Но он, тем не менее, закрыл глаза и начал сосредотачиваться на исцелении большей части своего тела, закрываясь от мира.

Кулон Сюань Миня действительно был очень полезен. Помимо того факта, что, если он использовал его слишком долго, это могло бы создать некую духовную связь между ним и Сюань Минем, у этого не было никаких других побочных эффектов. Сюэ Сянь был счастлив использовать его, чтобы ускорить свое исцеление — это было надежно. Вскоре он впал в медитативное состояние и ничего не слышал о внешнем мире.

В прошлый раз ему потребовалась целая ночь, чтобы заставить эти золотые нити внутри себя вырасти вдвое. На этот раз по какой-то причине золотые нити затянулись гораздо быстрее.

И кулон был чрезвычайно интуитивно понятен в использовании, как будто он