Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

– Мы упёрлись в завал. Камни ещё сырые, значит, Опухоль ушла туда, в тоннель. Но чтобы расчистить проход, нужна техника.

В ответ раздалось тусклое шипение. Лишь через какое-то время донеслось слово «…пробуйте», и связь прекратилась.

Тарасов отмахнулся от облачка назойливых мошек, спрятал телефон. Подумал трезво: ничего мы тут не найдём. Кроме разве что «шибко худых железных людей». Но с другой стороны, всё же интересно, куда ведёт ход, из которого выползла Опухоль. Вдруг и в самом деле он пересекается с тоннелем, ведущим на север?

– Ну, что, командир? – подошёл Доктор. – Какую задачу нам поставили?

– Будем разбирать завал, – буркнул он. – Один дежурит в лагере, остальные здесь.

– Вообще-то мы не спелеологи и не канавокопатели.

– Отставить ненужные языковые упражнения, лейтенант.

– Есть отставить. Хотя…

– Передохнули? Начали!

Бойцы, ожидавшие другого приказа, переглянулись и нехотя взялись за камни.

К вечеру – если верить часам, поскольку темнело на Вилюе летом только после двенадцати ночи, – удалось углубиться в лаз на несколько метров.

– Похоже, мы-таки пробьёмся, – сказал Хохол, вытирая потное багровое лицо клетчатым платком. – Там дальше пусто. Позвонил бы на базу, может, не стоит нам корячиться?

– Ты просто ленишься, – похлопал его по спине Доктор. – Все вы, хохлы, ленивые.

– А то вы, москали, трудолюбивые, – вскипел Хохол.

– Врежь ему, – посоветовал Нос, неодобрительно глянув на Доктора. – Националист нашёлся. Сравни свои белые ручки с руками Сергеича. Ты ещё пешком под стол ходил, когда он баранку крутил.

– Прекратите, – устало поморщился Тарасов. – Не хватало, чтобы вы тут передрались.

– А чего он насмехается? – буркнул отходчивый Хохол.

– Я же пошутил, – примирительно сказал Доктор.

– Шутник хренов! Ещё раз так пошутишь…

– Отставить, я сказал! – Тарасов бросил последний камень за гребень кратера, выпрямился. – Кто у нас дежурит сегодня?

– Я, – сказал Хан.

– Марш в лагерь, готовь ужин. Мы подойдём через полчаса.

Хан отряхнул комбинезон, подхватил свой «винторез», с которым не расставался с момента нападения на них «засланцев» Тивела, и вылез из ямы наверх, растворился на фоне лесных зарослей.

Тарасов, который также носил оружие с собой, в том числе – экспроприированную у киллеров снайперскую винтовку, хотел было дать команду продолжить расчистку завала, и в это время из лагеря в кратер прилетел щелчок выстрела.

Мгновение все прислушивались к наступившей пронзительно прозрачной тишине, затем бросились наверх, на вал кратера, приникли к иззубренным каменным глыбам, изучая недалёкие палатки и заросли кустарника.

Хана нигде не было видно.

«Хоть бы не произошло крайнего!» – взмолился в душе Тарасов, включая рацию.

– Резван!

Ответом был ещё один выстрел, чуть тише первого.

– Юго-запад! – определил Тарасов, не глядя на подчинённых, но зная, что они его слышат. – Брать живым!

Группа на едином дыхании вынеслась из кратера, рассыпалась по склону возвышенности и образовала общий фронт движения, а потом начала обходить источник стрельбы справа и слева, образуя «клещи».

Тарасов вошёл в коллективный ритм чуть позже, настраивая чутьё и сенсорику на ментальный запах чужого. Обнаружил скользящую к реке «струйку» злобного «запаха», рванулся к ней наперерез.

Однако его опередили.

«Струйка» внезапно остановилась, стала таять. И тотчас же заговорил наушник рации:

– Командир, я его взял.

– Резван?! Не ранен?

– Нормально.

– Идём к тебе.

Бойцы, также принявшие вызов Хана, сориентировались и вышли на него одновременно с Тарасовым.

На краю небольшой проплешины среди кустов ольхи, недалеко от речного обрыва, лежало тело в пятнистом комбинезоне. Рядом на камне сидел Хан, зажимая рукой окровавленное плечо. Увидев Тарасова, он встал, виновато сморщился.

– Вот, понимаешь.

– Чёрт! А говоришь – нормально!

– Плечо прострелил, башибузук. Сидел в засаде внутри палатки. Хорошо, я его унюхал – сигареты курит ненашенские.

– Да это же тот самый, третий, что сбежал от нас, сиганул в реку, – нагнулся над ним Хохол.

– Надо было тщательней проверить реку.

– Извини, командир, думали, он утонул. Опытный, гад, не высунулся из воды.

– Перевяжите Резвана.

Тарасов перевернул стрелка.

Худощавый, выбритый до синевы (в отличие от подельников), по лицу – англосакс или шотландец. Вспомнились слова Доктора: «Почему они к нам лезут, почему не боятся?»

Потому что жрецы пошли ва-банк, пришла неожиданная мысль. Россию подчинить не удалось. Запустить Водоворот и объявить всему миру свою волю Геократор не смог. Жрецы – Тивел и Акум – в панике, им некогда вербовать халдеев из россиян, искать предателей, вот и запускают команды из Европы и Америки.

Тарасов подобрал винтовку – знакомую снайперку «Хеклер и Кох».

– Приведите его в чувство.

Хохол пошлёпал стрелка по щекам.

Тот дёрнулся, открыл мутные глаза.

– Имя! – резким металлическим голосом спросил Тарасов.

– Джон…

– Английский Иван, однако, – хмыкнул Нос, бинтующий плечо Хана.

Тарасов заговорил на английском:

– Цель заброса?

– Изучить… Опухоль, – ответил стрелок также по-английски.

– Опухоль уничтожена, зачем остался?

– Нельзя… допустить…

– Что?! Говори!

– Никто не должен… знать… о выходе…

– О выходе тоннеля здесь, на Вилюе?

– Да…

Глаза диверсанта по имени Джон закатились, он вздрогнул, выдохнул и затих.

Нос прижал палец к его шее, качнул головой.

– Каюк.

Тарасов отвернулся, достал мобильник.

– Похороните его.

Белогор долго не отзывался, но всё-таки голос его пробился сквозь помехи:

– …слав …харович.

Тарасов коротко рассказал об инциденте, добавил:

– Он не зря остался. Им дали задание найти Ключ, а когда Опухоль взорвали, велели никого к лазу под землю не пропускать. Значит, есть что прятать.

– Попытайтесь пройти глубже, – попросил князь. – Возможно, там находится одна из вентиляционных шахт, ведущая в главную систему тоннелей.

– Разберёмся, – пообещал Владислав.

После недолгих похорон диверсанта, запрограммированного на самоликвидацию, как все его сослуживцы, вернулись в лагерь.

Хана переодели, заставили выпить травяного настоя с листьями лимонника, собранными Носом, и уложили в спальник. Тарасов поколдовал над ним, попытался передать энергозаряд, но добился ли этого, не понял – Хан уснул.

Впрочем, они и сами еле держались на ногах, поэтому легли пораньше, в начале двенадцатого, не способные вести длительные философские диспуты. Даже неугомонный Доктор, читавший им по вечерам наизусть Бодлера, Хайяма и Бальмонта, на этот раз не стал переходить в состояние чтеца-декламатора и подтрунивать над Хохлом. К физической нагрузке типа долгого перетаскивания тяжёлых камней он привыкать не хотел.

Ночь прошла спокойно.

В семь часов Тарасов поднял группу.

Позавтракали овсяной кашей с тушёнкой, напились чаю, превозмогая утреннюю прохладу, поднялись к «дурацкому карьеру», как назвал Нос кратер на месте Опухоли: Тарасов, Хохол и Доктор. Носа оставили ухаживать за раненым и «держать круговую оборону». Тарасов был уверен, что неизвестный эмиссар Тивела, не получив доклада от посланного на Вилюй отряда, пошлёт для проверки новую команду. Встретить её надо было «по-царски».

Начали углублять и расширять лаз, ведущий в довольно большую пещеру с ровным дугообразным сводом. К обеду расчистили вход в пещеру до размеров, позволяющих проникнуть внутрь.

Тарасов вооружился фонарём и протиснулся в щель через груду камней. Под ногами захрустело.

Пещера по первому впечатлению казалась убежищем звероедов: по всему бугристому полу зала валялись кости, причём как рыбьи, так и звериные, словно пещеру много лет использовали как столовую, где разделывали и ели животных и рыбу сырыми. Во всяком случае, следов костра Владислав не заметил.

– Что там, командир? – донёсся голос Доктора.

– Лезьте сюда, – скомандовал он.

Через несколько минут к нему присоединились бойцы, преодолев щель между потолком пещеры и длинной осыпью набившихся в неё камней.

– Потолок какой интересный, – заметил Доктор. – Словно его грызли ковшом экскаватора.