Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

– Что случилось? – подбежал к остывающей машине Кожухин.

Данилин, хозяйничавший в лагере, подошёл тоже.

– Они решили не возвращаться сегодня, – ответила Наталья. – Повезу им сухпай.

– С чего это?

– Выбились из графика.

– А назад ты прилетишь сегодня?

– Завтра вечером.

– У меня есть идея, – сказал Данилин, – как достать Соринку.

Наталья и Мирослав обменялись взглядами.

– Как? – спросили оба в один голос.

Он коротко объяснил им суть предложения.

Геофизик в сомнении почесал затылок.

– По «антиопухоли» ходить можно, представляешь, какова сила натяжения плёнки? Уйма паскалей!

Вместо ответа Данилин подбросил приличных размеров камень и одним молниеносным ударом раздробил его на куски, свистнувшие как шрапнель.

Мирослав сглотнул.

– Ну, ты даёшь!

– Попробовать можно, но на это уйдёт время, – сказала Наталья. – Мне пора возвращаться.

– Ситуация может измениться в любой момент, – мягко возразил Данилин. – И ты не хуже меня знаешь, что достать Ключ важнее всех других дел. Мне нужна ваша помощь.

– А если Соринка не всплыла? – осведомился Мирослав.

– Давайте слетаем и посмотрим. Если её нет, ты возвращаешься к геологам. Если мы её увидим, я опущусь в кратер на тросе и попробую пробить плёнку воды и достать Ключ.

Наталья размышляла недолго.

– Хорошо, полетели, один час они потерпят.

Погрузились в вертолёт, вооружились биноклями, поднялись в воздух.

Ландшафт побережья лёг под винтокрылой машиной пёстрой мозаикой скал, каменистых осыпей, низинок, болот, кочек, зарослей ивы и ольхи и пятнами цветущих трав.

Приблизился островок с кратером. Вертолёт завис над ним.

– Рябь мешает смотреть, – прокричал Мирослав, держась рукой за спинку пассажирского сиденья; Данилин сидел рядом с пилотом.

– Подними повыше, – сказал Андрей.

– Мы ничего не увидим, – засомневалась Наталья.

– Подними, я увижу.

Вертолёт пошёл вверх, завис в двух десятках метров от водяного кратера.

Лопасти по-прежнему гнали вниз тонны воздуха, и по вогнутой чаше «антиопухоли» бежала интерференционная рябь мелких волн. Тем не менее это не помешало Данилину войти в трансовое состояние и сосредоточиться на восприятии объекта, резко отличавшегося по физическим параметрам от воды.

Наталья покосилась на него с интересом, Кожухин судорожно водил окулярами бинокля по кратеру, но оба молчали, и Данилин наконец в о ш ё л внутрь водяной чаши мысленным усилием.

Соринка-Ключ была здесь, но плавала она в настоящий момент на глубине трёх-четырёх метров под поверхностью воды, и достать её оттуда не было никакой возможности.

– Возвращаемся, – открыл глаза Данилин.

– Зачем? – возопил геофизик, отрываясь от окуляров. – По-моему, Соринка где-то в кратере, я её видел.

– Не утонула? – с сомнением проговорила Наталья.

– Держится на большой глубине, – сказал Данилин.

– Как же мы будем её доставать?

– Надо, чтобы она поднялась к поверхности воды. Я подумаю, как это устроить. Возвращаемся.

– Вот ёшкин кот! – расстроился Мирослав. – Опять ждать придётся.

Наталья взялась за джойстик управления, и в этот момент раздались три отчётливых звонких шлепка в борт вертолёта.

Машина вздрогнула.

– Что это? – Кожухин удивлённо посмотрел назад, на грузо-пассажирский отсек.

Данилин прислушался к себе, выпростался из кресла, нырнул в отсек.

В борту светились три дырочки. По вертолёту вели огонь с земли!

– Вашу мать! Крути пируэт!

Наталья повиновалась с похвальной быстротой.

Вертолёт крутанулся вокруг оси, клюнул носом вниз и тут же полез в небо, лопоча винтами.

Однако неведомый стрелок успел сделать ещё пару выстрелов, и пули пробили отсек с другой стороны, вышибли иллюминатор.

Кожухин ойкнул: пуговка внутренней обшивки салона обожгла щеку.

– Ложись! – рявкнул Данилин.

Оба упали на пол отсека.

Наталья заставила машину сделать тройной разворот, потом змейку и с ходу посадила на малюсенькую площадочку рядом с палатками, отчего они надулись парусами под напором волны ветра и улетели к берегу. Благодаря этому маневру стрелок, начавший стрельбу очередями, попал в вертолёт всего один раз, хотя выстрелов Данилин насчитал больше.

– Ныряйте под вертушку!

Он рванул дверцу отсека и прыгнул, одновременно вгоняя себя в темп.

Свистнуло!

Под ногой разлетелся камень, в который попала пуля.

Данилин определил, откуда стреляли, метнулся туда зигзагами, временами пропадая из поля зрения всех, кто наблюдал за ним.

Стрельба прекратилась.

За каменистой осыпью, поднимающейся языком на склон ближайшей сопки, мелькнуло пятнышко: стрелок начал отступление, сообразив, что его могут достать. Но подготовки и физических возможностей витязя он учесть не мог.

Данилин, превратившийся в струю движения, остро чувствующий ментальные потоки и колебания полей, догнал его уже в леске за сопкой.

Это был плотный молодой мужик в пятнистом комбинезоне, с рюкзаком за плечами, небритый, скуластый, короткостриженый, с ушами, буквально свёрнутыми в трубочки. В одной руке он держал винтовку «Хеклер и Кох», снабжённую насадкой бесшумного боя, в другой – навигатор. Столкнувшись с преследователем нос к носу – Андрей обошёл его справа, – стрелок оторопел (глаза круглые, блёклые, без единой мысли), поднял было винтовку и упал от удара, отбить который он был не в состоянии.

– Герман! – послышался за негустыми зарослями кустарниковой ольхи приглушенный вскрик.

Данилин замер: у стрелка был напарник.

– Герман, с-сучий потрох!

– Я! – ответил Данилин так же глухо, невнятно. Быстро приподнял потерявшего сознание стрелка, прислонил его к дереву, спрятался поблизости за крепью зарослей ольхи.

Послышались шаги, стук раскатывающихся камней. Из-за кустов ивы показался ещё один пятнистый комбинезон, увидел напарника, стоявшего к нему спиной, на коленях, придерживающего сухую ольху.

– Герман? – Говорили с акцентом. – Какого хрена ты побежал?! Мы бы его…

Сообразить, что происходит, он не успел.

Данилин проводил глазами его недолгий полёт, вернулся к первому «комбинезону».

Тот уже пришёл в себя, зашевелился, озираясь, хотя соображал ещё туго.

Данилин дал ему отрезвляющую затрещину.

Мужик отшатнулся, держась за щеку, сел на подушку лишайника.

– Привет, – сказал Данилин, рассматривая странно согнутые уши парня. Впечатление было такое, будто они свернулись в трубочку под воздействием высокой температуры.

В глазах стрелка протаяла мысль.

Данилин кивнул.

– Вот и хорошо, ожил. Фамилия, имя.

Мужик сверкнул глазами, потянулся к лежащей в двух шагах винтовке.

Данилин подобрал её, положил себе за спину.

– Повторять вопросы больше не буду. Фамилия, имя.

Стрелок снова начал озираться.

– Он не придёт. – Данилин ухватил небритого за ухо, развернул головой налево, чтобы он увидел лежащего в кустах напарника. – Его ждёшь?

Стрелок попытался освободиться, и Андрей сжал ухо сильней.

– Начнём сначала. Имя, фамилия.

Стрелок взвыл.

– Гэрман… Гургенидзе…

– Грузин, значит. Далеко тебя занесло, однако. Кто послал?

Сопение, яростные взгляды.

Данилин дёрнул стрелка за ухо так, что тот снова взвыл.

– Нэ знаю, он нэ прэдставылса. Дал дэнги, высадил здэс, сказал, искат бэлый камэн, бэлый как кост.

– Где он тебя нашёл?

– Мы в Эстонии работаэм.

– В Эстонии? Кем?

Гургенидзе дёрнулся, скрипнул зубами.

– Батальон «Мааильм».

– Даже так, наёмники? То есть «серые гуси». Надо же, где вас нашли посланцы Тивела. Как звали вербовщика?

Стрелок снова засопел, стал наливаться кровью.

Данилин отпустил ухо, озабоченно разглядывая спецназовца из иностранного эстонского батальона, предназначенного действовать за границей во славу «независимой Эстонии».

Парню стало худо.

Он покрылся потом, стал задыхаться, схватился за горло. Глаза вылезли из орбит. Через несколько секунд он упал на бок, захрипел, дёрнулся несколько раз и затих.

Данилин выпрямился. Помочь ему он был не в силах. «Гусь» был запрограммирован на самоликвидацию, программа сработала и запустила ураганный отёк лёгких. Сделать с человеком такое мог только специалист в области НЛП либо жрец, маг с чёрной душой.