Последний защитник Камелота (сборник) - Роджер Желязны

— То, что ты мне все это рассказываешь, означает, по-видимому, что меня ты намерен отправить по его стопам.

— Мне бы не хотелось, добрый Кубера, ибо я люблю тебя. Если ты дашь мне слово, что забудешь все, о чем узнал, и подождешь, пока это не откроет кто-нибудь другой, я отпущу тебя живым.

— Ты рискнешь?

— Я знаю, что ты никогда не нарушал своего слова, а ведь ты ровесник небесных холмов.

— Кого из богов ты убьешь первым?

— Яму, конечно, ибо он идет по моим следам.

— Тогда, Сэм, тебе придется убить и меня, ведь он мой брат-локапала и добрый друг.

— Я уверен, что мы оба будем сожалеть, если мне придется убить тебя.

— А может, твое знакомство накоротке с ракшасами привило и тебе некий вкус к азартным играм?

— Какого сорта?

— Выигрываешь ты — и я даю слово ни о чем не говорить. Выигрываю я — и ты улетаешь отсюда со мною на спине у Гаруды.

— А что за состязание ты предлагаешь?

— Ирландский ванька-встанька.

— С тобой, толстый Кубера?.. Ты предлагаешь это мне, в моем великолепном новом теле?

— Да.

— Тогда первый удар — твой.

На темном холме, на дальней окраине Небес Сэм и Кубера застыли друг напротив друга.

Кубера отвел назад правый кулак и затем послал его точно Сэму в челюсть.

Сэм упал, чуть-чуть полежал, медленно поднялся на ноги.

Потирая челюсть, он занял первоначальную позицию.

— Ты сильнее, чем кажешься, Кубера, — сказал он и ударил.

Кубера растянулся на земле, со свистом втягивая воздух.

Он попытался встать, обдумал, как лучше за это приняться, издал отрывистый стон и с трудом поднялся на ноги.

— Не думал, что ты встанешь, — сказал Сэм. Кубера направился к нему, темная, влажная линия спускалась у него по подбородку.

Когда он занял свою позицию, Сэм дрогнул.

Кубера ждал, глубоко втягивая в себя воздух.

Беги под покровом серой степи сумерек. Спасайся! За скалу. Прячься! Ярость обращает потроха твои в воду.

— Бей! — сказал Сэм. Кубера улыбнулся и ударил его.

Он лежал, и его била мелкая дрожь, и тут слились воедино все голоса ночи: шепот насекомых, дуновение ветра, вздохи трав, — и стали ему внятны.

Дрожи, как забитый на ветке осенний лист. В груди у тебя глыба льда. В мозгу твоем не осталось слов, только цвета мечутся там в панике…

Сэм затряс головой и привстал на колени.

Падай обратно, свернись в клубок и плачь. Ибо так начинается человек, и так же он и кончается. Вселенная — это катящийся черный шар. Он раздавит все, к чему только ни прикоснется. Он катится на тебя. Спасайся! Ты можешь немного выиграть, быть может, час, пока он не настиг тебя…

Он поднес руки к лицу, опустил их, свирепо уставился на Куберу, встал.

— Ты построил комнату, называемую Страх, — сказал он, — в Павильоне Молчания. Я вспомнил твою силу, старый бог. Но ее не хватит.

Невидимый конь мчит сквозь угодья твоего разума. Ты узнаешь его по отпечаткам подков, каждый из которых — рана…

Сэм занял свое место, сжал кулак.

Небо трещит у тебя над головой. Земля вот-вот разверзнется под ногами. А что за высокая тень встала у тебя за спиной?

Кулак Сэма дрогнул, но тут же устремился вперед.

Кубера отшатнулся назад, голова его мотнулась в сторону, но он остался на ногах.

Сэм стоял там, и его била дрожь, когда Кубера отвел назад свою правую руку для завершающего удара.

— Старый бог, ты жульничаешь, — сказал он. Кубера улыбнулся сквозь кровь, и его кулак устремился вперед, словно черный шар.

Яма беседовал с Ратри, когда ночную тишину разорвал крик проснувшегося Гаруды.

— Раньше такого никогда не бывало, — пробормотал он.

Небеса медленно начали раскрываться.

— Быть может, это выезжает Великий Вишну…

— Он никогда не делал этого ночью. Когда я недавно с ним разговаривал, он об этом и словом не обмолвился.

— Значит, кто-то другой из богов рискнул использовать его транспорт.

— Нет! Скорей к загонам, леди! Мне может понадобиться твоя помощь.

И он потащил ее за собой к стальному гнезду Птицы.

Гаруда был уже разбужен и отвязан, но голову его все еще покрывал колпак.

Кубера, принеся сюда Сэма, привязал его, все еще не пришедшего в сознание, к седельному сиденью. Спустившись вниз, он сделал последние приготовления. Верхняя часть клетки откатилась в сторону. Затем, прихватив длинный металлический подкрыльный багор, он направился к веревочной лестнице. От птичьего запаха его мутило, кружилась голова. Гаруда пребывал в беспокойстве, не находя себе места, топорщил перья, каждое из которых вдвое превышало человеческий рост.

Медленно начал карабкаться наверх Кубера.

Когда он пристегивался к седлу, рядом с клеткой появились Яма и Ратри.

— Кубера! Ты что, сошел с ума? — закричал Яма. — Ты же всегда избегал высоты!

— Неотложное дело, Яма, — отвечал тот, — а на то, чтобы снарядить громовую колесницу, уйдет не меньше дня.

— Какое такое дело, Кубера? И почему тебе не взять гондолу?

— Гаруда быстрее. А о деле я расскажу тебе, когда вернусь.

— Я, может быть, могу тебе помочь.

— Нет. Спасибо.

— Ну а Господин Муруган может?

— В этом случае — да.

— Вы же всегда были не в ладах.

— Да и сейчас. Но мне нужна его помощь.

— Эй, Муруган!.. Почему он не отвечает?

— Он спит, Яма.

— У тебя, брат, на лице кровь.

— Да, тут со мной приключился один пустяк.

— Да и с Муруганом, похоже, плохо обошлись.

— Все тот же случай.

— Что-то здесь не так. Подожди, я сейчас зайду в клетку.

— Не ходи, Яма!

— Локапалы не отдают друг другу приказов. Мы равны.

— Не ходи, Яма! Я снимаю с головы Гаруды колпак!

— Не делай этого!

Глаза Ямы вдруг вспыхнули, и внутри своих алых одежд он вроде бы стал выше ростом.

Кубера наклонился вперед и, вытянув багор, сдернул колпак с головы птицы. Гаруда закинул назад голову и испустил новый крик.

— Ратри, — сказал Яма, — покрой тенью глаза Гаруды, чтобы он не мог видеть.

И Яма направился к входу в клетку. Темнота, словно клубящаяся грозовая туча, окутала птичью голову.

— Ратри! — крикнул Кубера. — Сними темноту и опусти ее на Яму — или все пропало!

Лишь миг колебалась Ратри, прежде чем сделать, как он сказал.

— Скорей ко мне, — прокричал он. — Забирайся на Гаруду, полетим вместе. Ты нам очень нужна!

Она вошла в клетку и пропала из виду, ибо темнота все прибывала и прибывала; Яма ощупью пытался найти дорогу в чернильном пруду.

Лестница раскачивалась и дергалась, пока Ратри взбиралась на птицу.