Последний защитник Камелота (сборник) - Роджер Желязны

— Как могу я? Махасаматман тоже был богом. Как говорят, Вишну.

— Лгут. Он был Буддой.

— Добавь тогда и его благословение.

— Хорошо. Всего тебе доброго, Кабада.

— И тебе, достойнейший.

Яма и Кали вернулись из свадебного путешествия на Небеса. Прибыв вместе с Вишну на спине птицы по имени Гаруда, не теряя ни минуты, все втроем проследовали они сразу же в Павильон Брахмы. В Саду Наслаждений встречали их Шива и Ганеша.

— Послушайте, Смерть и Разрушение, — обратился к ним Ганеша, — Брахма мертв, и никто, кроме нас пятерых, об этом не знает.

— Как это произошло? — спросил Яма.

— Вроде бы его отравили.

— А что, вскрытия не было?

— Нет.

— Тогда я займусь этим.

— Хорошо. Но сейчас намного важнее другое.

— Что же?

— Имя его преемника.

— Да. Небеса не могут оставаться без Брахмы.

— Вот-вот… Кали, скажи мне, как ты относишься к тому, чтобы стать Брахмой — златоседлым и среброшпорым?

— Я не готова…

— Тогда начинай об этом думать, да поживее. Ты кажешься самым подходящим кандидатом.

— А владыка Агни?

— Его рейтинг заметно ниже. Он, похоже, не такой ярый антиакселерист, как мадам Кали.

— Я понимаю.

— И я…

— Ну, в общем, он замечательный бог, но не из великих.

— Да. А кто мог убить Брахму?

— У меня нет ни малейшей идеи. А у тебя?

— Пока нет.

— Но ты же отыщешь его, Владыка Яма?

— Ну да, приняв свой Облик.

— Вы, наверное, хотите посовещаться.

— Хотим.

— Тогда мы сейчас оставим вас наедине. А через час мы все вместе обедаем в этом самом Павильоне.

— Хорошо.

— Хорошо.

— Пока.

— Пока.

— Пока.

— Леди?

— Да?

— Со сменой тела автоматически свершается и развод, если только не было подписано продление брачного контракта на новый срок.

— Да.

— Брахма должен быть мужчиной.

— Да.

— Откажись от этого.

— Мой Господин…

— Ты колеблешься?

— Все это так неожиданно, Яма…

— И ты хоть на секунду задумываешься, не принять ли это предложение?

— Я должна.

— Кали, ты мучишь меня.

— Я не хотела.

— Я требую, чтобы ты отказалась от этого предложения.

— Я полноправная богиня, а не только твоя жена, Господин Яма.

— Что это значит?

— Я сама решаю, что мне делать.

— Если ты согласишься, Кали, то между нами все кончится.

— По всей видимости…

— Почему, во имя риши, они так ополчились на акселеризм? Он же не более чем буря в стакане воды.

— Должно быть, они ощущают потребность быть против чего-либо.

— А почему ты собираешься встать во главе этого?

— Не знаю.

— Может быть, моя дорогая, у тебя есть особые причины быть антиакселеристкой?

— Я не знаю.

— По божественным меркам я молод, но много раз слышал о том, что герой, с которым прошла ты по этому миру в его ранние дни, — Калкин — был не кто иной, как все тот же Сэм. Если у тебя были причины ненавидеть своего давнишнего Господина, а им взаправду был Сэм, тогда я понимаю, почему они вербуют тебя против движения, им начатого. Правда ли это?

— Может статься.

— Тогда, если ты любишь меня, — а ты мне и жена, и возлюбленная, — пусть другой будет Брахмой.

— Яма…

— Они дали на решение час.

— Я успею принять его.

— Какое же?

— Мне очень жаль, Яма…

Не дожидаясь обеда, покинул Яма Сад Наслаждений. Хотя подобное поведение и казалось злостным нарушением этикета, Яма считался среди всех богов самым недисциплинированным и прекрасно об этом знал, как и о причинах терпимости всех остальных в этом вопросе. Так что ушел он из Сада и отправился туда, где кончаются Небеса.

Весь этот день и следующую ночь провел он у Миросхода, и никто не докучал ему там. Он побывал во всех пяти комнатах Павильона Молчания. Ни с кем не делился он своими мыслями, не будем гадать о них и мы. Утром он вернулся в Небесный Град.

И узнал о смерти Шивы.

Трезубец оного прожег очередную дыру в небосводе, но голова его хозяина была проломлена каким-то тупым предметом, обнаружить который пока не удалось.

Яма отправился к своему другу Кубере.

— Ганеша, Вишну и новый Брахма уже обратились к Агни с предложением занять место Разрушителя, — сказал ему Кубера. — Думаю, он согласится.

— Для Агни — превосходно, — сказал Яма. — А кто убил Бога?

— Я много думал об этом, — отвечал Кубера, — и пришел к выводу, что в случае с Брахмой это должен быть кто-то достаточно к нему близкий, ведь Брахма принял от него отравленное питье или закуску; ну а в случае с Шивой — кто-то достаточно знакомый, чтобы застать его врасплох. Дальше этого я в своих рассуждениях не продвинулся.

— Один и тот же?

— Готов побиться об заклад.

— Может ли это быть частью заговора акселеристов?

— В это трудно поверить. Симпатизирующие акселеризму не организованы. Ведь он совсем недавно вернулся на Небеса. Заговор? Может быть. Но более вероятно, что все это дело рук одиночки, действующего на свой страх и риск.

— А какие могут быть еще причины?

— Месть. Или одно из младших божеств ищет пути наверх. Почему вообще кто-то кого-то убивает?

— Ты не подозреваешь никого конкретно?

— Сложнее будет отбросить подозрения, чем их найти. А расследование передали в твои руки?

— Я в этом более не уверен. Думаю, что да. Но я найду, кто это сделал, кем бы он ни был, и убью его.

— Почему?

— Мне нужно что-нибудь сделать, кого-нибудь…

— Убить?

— Да.

— Жалко, мой друг.

— Мне тоже. Тем не менее, это моя привилегия — и мое намерение.

— Я бы хотел, чтобы ты со мной на эти темы не разговаривал. Все это совершенно конфиденциально.

— Я никому ничего не скажу, если ты тоже сохранишь молчание.

— Даю слово, что не скажу.

— И знаешь, я присмотрю за кармическим прослеживанием — против психозондирования.

— Из-за него я об этом и упомянул. Пусть так и будет.

— Всего хорошего, мой друг.

— Всего доброго, Яма.

Яма покинул Павильон локапал. Вскоре туда заглянула богиня Ратри.

— Здравствуй, Кубера.

— Здравствуй, Ратри.

— Почему ты здесь сидишь один-одинешенек?

— Потому что некому развеять мое одиночество. А зачем пришла сюда ты — в одиночку?

— Потому что мне сейчас не с кем поговорить.

— Ты ищешь совета или беседы?

— И того, и другого.

— Садись.

— Спасибо. Я боюсь.