Море серебрянного света - Тед Уильямс

 –  У меня нет ни секунды. Смотри, у тебя есть мой старый номер, верно? Позвони мне на него. Я тебе отвечу "это я", повешу трубку и тут же перезвоню снова. Годится?  –  Даже если все обычные линии прослушиваются, было бы совершенно невероятно, если бы кто-то успел заметить такой короткий разговор.

Двумя минутами позже, когда электронное па-де-де успешно завершилось, Рэмси опять позвонил по защищенной линии.

 –  Удовлетворен?

 –  Да, похоже порядок,  –  проворчал собеседник.  –  Но я все равно прогоню твой голос через систему распознавания.

Рэмси не удержался и слабо улыбнулся. До чего же он дошел! Надо доказывать, что ты есть ты недоверчивым машинам.  –  Как ты, Бизли?

 –  Все в порядке. Но от Орландо ни одного слова, и уже давно.

В комнате нет никого, он разговаривает с нахальной детской игрушкой, и все равно он вздрогнул от вины и печали. Неужели Бизли не знает?

А как он мог узнать? Рэмси единственный, кто в состоянии контактировать с программой-агентом Орландо и сообщить ему, что его хозяин мертв. На самом деле родители Орландо пытались найти и выключить Бизли. Ничего удивительного, что он вне досягаемости.

 –  Ты мне нужен,  –  сказал он, отметая в сторону все эти рассуждения. По меньшей мере более морально не врать машине, а просто умолчать.  –  Я все еще пытаюсь получить ответы  –  ты же помнишь дело, над которым мы работали вместе  –  но у меня неприятности.

 –  Не уверен.  –  Голос таксиста звучал с небольшой задержкой, как будто Бизли выпил электронный эквивалент субботнего пива и ему трудно начинать говорить.  –  Мне нужно держать линии открытыми на случай звонка Орландо.

Рэмси закрыл глаза. Он настолько устал, что едва мог говорить, и от беспокойства за Ольгу Пирофски у него разболелся живот. Только десятилетняя привычка к работе в суде помогла ему сохранить спокойствие и не наговорить чего-нибудь глупого или непоправимого.  –  Я уверен, что если он попытается связаться с тобой, ты об этом узнаешь, так или иначе. Пожалуйста, Бизли. Это очень важно. Если... если то, через что прошел Орландо, что-нибудь значит, тогда в этом вся суть.

Еще одна пауза, похоже Бизли пытался разобрать замысловатый синтаксис Рэмси, или, может быть, он распознал боль в голосе Рэмси.

 –  Хорошо, босс, скажи, что тебе надо,  –  наконец сказал агент.  –  И я посмотрю, смогу ли помочь.

 –  Слава богу,  –  выдохнул Рэмси.  –  Спасибо, Бизли.  –  Он уже приготовил все данные своего блокнота и тут же переслал их, включая и последний звонок. И все-таки не смог удержаться и спросил себя, что делал Бизли в мертвые дни с того времени, когда они говорили в последний раз.  –  Где ты, кстати?

 –  Да нигде,  –  ответил скрипучий голос.  –  Просто...  –  Он замолчал. Рэмси обругал себя за неудачный вопрос  –  что физическое расположение значит для электронной цепи? На самом деле, решил Рэмси, в очередной раз ошеломленный этой вселенной, в которой все наоборот, это не неудачный вопрос  –  скорее жестокий. Все равно, что спросить сироту "Где твои родители?"

И действительно, когда Бизли заговорил опять, у него был растерянный голос, которого Рэмси раньше от него не слышал.  –  Где я? Просто... жду. Ну, знаешь. Жду.

СУББОТНИЙ полдень тащился как умирающий зверь. Каллиопа с трудом удерживалась от того, чтобы позвонить другу Кендрика и потребовать отчет о продвижении расследования.

Он всего лишь ребенок, Скоурос. И работает за спасибо. И вообще, почему ты так торопишься?

Элизабет на звонок не ответила. На самом деле ее подруга по комнате говорила очень расплывчато и неопределенно, так что, скорее всего, ее сообщение до Элизабет и не дойдет. Скучающая и беспричинно беспокойная, она набросилась на домашнюю работу.

Смешанные результаты. Она видела себя, докладывающей воображаемому начальнику. Мы еще не схватили убийцу Мерапануи, но я наконец-то отскоблила свою раковину и бросила кое-какую старую одежду в шкаф.

Полдень перепоз в вечер. Квартира засияла чистотой, или, во всяком случае, стала чище, чем за последние несколько недель, и она устроилась у экрана, чтобы посмотреть фильм, который давно хотела увидеть  –  творение бельгийского символиста, о котором говорила Финелла, когда они виделись в последний раз. Стоит посмотреть один раз, решила Каллиопа, и узнать, о чем все говорят  –  даже хотя когда они опять увидятся, Фенелла будет бредить о чем-нибудь другом, вроде музейной ретроспективы или балете о геноциде Тасманийских аборигенов.

Через полчаса Каллиопа полностью перестала понимать смысл этой истории, если он там вообще был. Если бы этот бельгийский символист был здесь, она бы с удовольствием придушила его. Выключив фильма, она вызвала свою копию файла Мерапануи. Призрачный Джон Дред опять стал издеваться над ней с экрана. Думаешь, что сможешь найти меня? казалось, говорил он. Я пыль. Я ветер. Я  –  тьма в твоей тени.

Пока солнце спускалось за порт, она вновь просмотрела свои заметки. Быть может она что-нибудь пропустила? Если Джон Дред жив  –  она уверена, что жив!  –  почему никто об этом не знает? Быть может кое-кто знает, но молчит, боится сказать? Она тут же вспомнила странное выражение лица Пайка Большого Джи. "Если он узнает, что ты интересуешься им, то выйдет из под земли, убьет тебя трижды, и каждый раз по другому."

Где он вообще может быть? На поезде в Европе, в американском супермаркете, поджидает следующую жертву? Или поближе? Австралия, почему нет? Залег где-нибудь на отдаленной ферме и ждет, пока не придет время снова поохотиться? Ждет как злой дух...

Блокнот звякнул, и она вздрогнула.

 –  Да?

Это оказался Гери Две Клюшки.  –  Работал над твоей задачкой, сечешь?

Она почувствовала, как сердце забилось быстрее.  –  И?..

Он выглядел слегка пристыженным.  –  Труднее, чем я думал. Кто-то постарался запутать следы. Петлял как фенфен.

Она недаром гордилась самоконтролем.  –  Гери, я не поняла ни слова. Скажи мне по-английски.

Его глаза округлились.  –  О, это... это очень запутанно. Пытался отследить соединение, но все время теряю. Он постоянно переключается, ложные вызовы, настоящий фенфен .

 –  То есть ты хочешь сказать, что он не из университета в Хельсинки?

 –  Из универа большого скана. Кто-то очень ловкий. Умеет прятаться.

Каллиопа села прямо.  –  То есть это был не прямой вызов.

Гери пожал плечами, его замороженные волосы подпрыгнули.  –  Не знаю. Ну, может быть кто-то помешанный на безопасности, сечешь? Кто-то, кто хочет, чтобы никто ничего не узнал о нем.

Она попыталась обуздать свой энтузиазм. На самом деле, что у них есть? Как и сказал мальчик, это может быть самый обычный вызов из хорошо защищенной системы. Но замороженное издевающееся лицо Джона Вулгару все еще глядело на нее со стенного экрана. Я собираюсь добраться до тебя, ублюдок. И доберусь. Каким-нибудь образом. Однажды.

 –  Когда ты точно сможешь сказать, откуда?

 –  Не знаю.  –  Он оттопырил нижнюю губу и задумался.  –  Прям щас занят. Попробую завтра. Может взять несколько дней.

 –  А сегодня?

Гери Две Клюшки посмотрел на нее так, как подростки всегда смотрят на спятивших взрослых.  –  Еще ничего не ел, я.  –  Он улыбнулся, немного раздраженно.  –  Полиция даже бандитам разрешает поесть, а?

 –  О, извини, ты прав. Я очень ценю то, что ты делаешь  –  и никак не думала, что будет так трудно.

Он отключился, а она опять опустилась на спинку стула, недовольная сама собой. Ведь не похоже, что время давит, верно? Полли Мерапануи убита и похоронена пять лет назад. Джон Вулгару, он же Джон Дред, умер через несколько месяцев после нее, согласно документам. Почему же она так торопится?

Вокруг было тихо, она сидела, глядя на расплывчатые изображения и вытащенные на файлы, темная комната освещалась только светом экрана, и они никак не могла отделаться от ощущения, что уходит что-то намного большее, чем вечер субботы.

Прошла большая часть утра, прежде чем она сумела вытащить себя из кровати. Вчера, после ужина, ей потребовалось четыре стакана пива, чтобы расслабиться и заснуть, и теперь чувствовала каждый из них. Она сидела в комнате, крепко закрыв глаза, нянчила в руках чашку кофе и спрашивала себя, действительно ли бог сделал свет воскресного утра таким неприятным для глаз только для того, чтобы заставить грешников прятаться от него в темных церквях.

Покончив со второй, она решила, что теперь может даже что-то съесть, и только тут наконец заметила, что то, что ей казалось симптомом будущей головной боли, оказалось сообщением о пропущенным вызове, вспыхивавшем в уголке экрана. Вероятно она проспала его.

Элизабет? Друг Кендрика? Быть может этот день все-таки станет чем-то более приличным? В животе кололо, рот был сух, как песок в пустыне, думать было невозможно, но она все-таки посмотрела записанное сообщение.