Море серебрянного света - Тед Уильямс

Это был Стивен.

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

Печальные Дети

Раз - печаль,

А два - удача,

Три - письмо,

Четыре - мальчик,

Пять - монета,

Шесть - банкнота,

Семь - секрет,

Что знать охота!

Детская считалка.

ГЛАВА 33

Уикенд

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Армия Асцидий  –  обманутая надежда?

(изображение: члены АА в рыбьих масках и килтах)

ГОЛОС: "Армия Асцидий", военная антисетевая группа организации, называющей себя "Коллектив восстановления информации", потерпела поражение во время попытки, как они говорят, "убить сеть". Уже в пятый раз с того момента, как они впервые заявили о своей цели, акция Армии Асцидий полностью провалилась. На этот раз они попытались полностью уничтожить записи о продажах одного из основных сетевых магазинов, что, теоретически, означало бы потерю миллиардов, которые магазин должен заработать на продаже электронных Рождественских открыток.

(изображение: члены КВИ в масках Сеппа Освальда)

КВИ: "Люди недооценивают, каким шоком было бы для еврейских и исламских покупателей получить эти Рождественские открытки. Да, ясен пень, нам слегка не повезло, но, рано или поздно, мы своего добьемся. Немного терпения, и мы взломаем национальные выборы."

КАЛЛИОПА Скоурос сидела на развалинах субботнего утра  –  невымытые чашки от кофе и тарелки с завтраком, некоторые из которых восходили к среде, ее стенной экран громко выкрикивал новости, детское шоу, привлекшее ее внимание, хихикало на вставной панели  –  и спрашивала себя, понравится ли ей иметь личную жизнь.

Она думала не о сексе, но только о компании. Понравится ли ей сидеть рядом с другим человеческим существом  –  например с официанткой Элизабет  –  и говорить о будущем дне, выбирать, куда поехать, в музей или в парк. Нет, лучше думать о том, сколько еще времени она сможет прожить без стирки, или о том, что если она съест еще одну вафлю, то после обеда сможет обойтись без мороженного.

После того, как ее и Стена официально отстранили от расследование убийства Мерапануи, ее работа кардинально изменилась и ей стало трудно не обращать внимание на пустоту жизни.

Быть может мне надо завести кошку или собаку, подумала она. Не, нельзя. Запереть бедную собачку на целый день в квартире, пока я на работе? Есть законы, которые это запрещают.

Прошедшая неделя была утомительной и очень скучной, она занималась главным образом незаконченной бумажной работой  –  смешное старомодное выражение, от которого за милю несло древними офисами и пыльными папками. Они вернулись к своей обычной работе, главным образом к жестоким, тяжело идущим делам, где надо было разговаривать с мрачными или прикидывающимися глупыми свидетелями поножовщины, и опрашивать соседей о чертовых деталях домашних скандалов, внезапно ставших роковыми. Что такого было в этом деле, почему оно как будто зачаровало ее? Запах серы, который сопровождал все воспоминания о Джоне Дреде? Или отчаяние Полли Мерапануи, которую никто не замечал при жизни, и о смерти которой все сразу постарались забыть, и которая теперь терпеливо ждет кого-то, кто придал бы ее дикому убийству какой-то смысл?

Все кончено, Скоурос, сказала она себе. Ты выстрелила и промазала. Лучше займись стиркой. Это именно то, что делает жизнь жизнью.

Она поправила пояс на спадающем купальном халате и занялась чашками и тарелками.

Сообщение пришло на ее рабочий номер ближе к концу пятницы. От Келл Херли из Регистрации, и быстрый взгляд на него напомнил ей, что вчера она насколько устала, что даже проверить свою почту показалось ей тяжелой обязанностью, и еще о крошечной радости освобождения, когда она сбежала, решив не открывать его.

Может подождать, сказала она себе тогда. Возможно об этом парне, как-там-его-зовут, поджигателе Макси Клуба. Неужели в нем может быть что-нибудь более интересное, чем последняя бельгийская вафля?

Она открыла сообщение, и уже через пятнадцать секунд была в центральной база данных, пытаясь найти домашний номер Келл Херли.

Наконец она дозвонилась до нее, но экран остался темным. Она слышала, как неподалеку двое или трое детей громко спорили, и шел шумный репортаж с матча по австралийскому футболу.  –  Да?  –  сказала женщина.

 –  Келл? Это Каллиопа Скоурос. Простите, что беспокою вас. Я получила ваше сообщение.

Мгновением позже экран замигал. Херли из Регистрации выглядела так, как будто у нее была замужняя-с-детьми версия субботнего утра самой Каллиопы, хотя Каллиопа не могла не заметить, с некоторой досадой, что один из детей все-таки оделся.

 –  Да?  –  Херли выглядела немного ошеломленной. Глядя, как на заднем плане трое юных леди пытаются надеть на кота детскую рубашку, Каллиопа решила, что надо будет подумать получше о преимуществах компании.

 –  Прошу извинить меня, Келл, но я не могла ждать. Ты сказала, что у тебя что-то есть о Джоне Вулгару?

 –  Ты шутишь, Скоурос, сейчас выходной. Неужели у тебя нет ничего, кроме работы? И, кроме того, я думала, что дело Мерапануи закрыто.

 –  Не потому что я так решила. Просто скажи, что у тебя есть.

Келл Херли недовольно фыркнула.  –  Головная боль. Иисус Христос, что же еще? И, кроме того, это был не "Джон Вулгару", а просто "Вулгару". Расследование. Я автоматически отслеживаю все ссылки на это имя, для тебя.  –  Она нахмурилась и повернулась назад, как раз вовремя для того, чтобы спасти кота; потом приказала дочкам выйти из комнаты, на что они громко завизжали в три горла.  –  Поскольку ты не собираешься никого рожать, могла бы посидеть с моими. Получишь море удовольствия.

Каллиопа заставила себя рассмеяться.  –  Искушаешь, Келл. А что ты имела в виду, сказав "просто Вулгару"?

 –  Именно это. Слово для поиска. Кто-то пытался найти, что оно означает. Я подумала, что тебе будет интересно об этом узнать, потому что это был единственный поиск с того времени, как я поставила это слово на контроль.

 –  Искал слово.  –  Возбуждение Каллиопы слегка улеглось.  –  Откуда?

 –  Какой-то университет с непроизносимым именем. Из Хельсинки, я думаю. Это же Финляндия, верно?

 –  Да.  –  Возбуждение исчезло, так же быстро, как и появилось.  –  То есть кто-то из финского университета искал слово. Блин.

 –  Не думаю, что это много, но если ты хочешь посмотреть на поиск, я прикрепила ссылку на его к своему первоначальному сообщению.

 –  Нет. В любом случае большое спасибо, Келл. Ты и сама знаешь, что дело закрыто. И мне нет дела до какого-нибудь студента из Финляндии.  –  Она протянула руку, чтобы закрыть соединение.

 –  Да, наверно, если он действительно оттуда.

Рука Каллиопы остановилась в воздухе.  –  Что ты хочешь сказать?

 –  На самом деле он мог выйти в сеть совсем из другого места.  –  Херли обернулась, отвлеченная каким-то звуком из другой комнаты, который Каллиопа не слышала.

 –  Но ты сказала, что он из Финляндии. Университет.

Херли какое-то время удивленно глядела на Каллиопу, поражаясь ее наивности.  –  Поиск выглядит так, как будто он сделал из Финляндии. Но народ все время пользуется университетскими экранами. Легче легкого взломать их, там множество плохо защищенных узлов, неряшливые проверки, это же студенты, ты знаешь.

 –  Нет, не знаю. Не хочешь ли ты сказать, что этот поиск... мог быть сделан из какого-то другого места?

 –  Конечно.  –  Херли пожала плечами.  –  Во всяком случае очень на это похоже.

 –  Ты можешь найти откуда, для меня?

 –  Боже мой, где найти время? Понедельник или четверг...  –  Она задумалась.  –  Каллиопа, я могу попробовать. Но я действительно очень занята.

Она должна спросить.  –  Как насчет сейчас?

 –  Что?  –  Слабое удивление Келл Херли переросло во что-то, похожее на настоящую злость.  –  Ты шутишь? Скажи мне, что да. У меня здесь трое необузданных детей, мой чурбан-муж собирается весь день мыть свою машину, а ты хочешь, чтобы я все бросила и отследила какое-то!..

 –  Хорошо, хорошо! Плохая мысль. Прошу прощения, Келл.

 –  Не могу поверить! Только потому, что ты одинока и тебе нечем заняться в выходные...

 –  Прости, прости.  –  Она поблагодарила Келл еще несколько раз и побыстрее выключила телефон.  –  Я дура. Ты права.

Какое-то она сидела, тупо глядя на стенной экран. Показывали трехмерные новости о зашатавшейся азиатской электронной империи и возможной смертельной болезни ее баснословно богатой основательницы. Целеустремленное женское лицо с хирургически гладкой кожей, как на статуях острова Пасхи, ужасающе пустое, но и эта фотография, судя по всему взятая из архива, ей льстила, очень сильно.