Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

Легион. Эта экзистенциальная угроза сплотила духов в единый монолит. В голове Катимбера загремела музыка, запел многотысячный хор, и лавиной полилась энергия, сходясь в единой точке, в безумной силы импульсе.

- Ничего без меня не можете!.. - прозвучало где-то на грани слышимости.

Сверкнула мохнатая молния. Похожая на струну шпага устремилась точно в глаз Легиона. Но колоссальный титан чуть повернул голову, и его око налилось Тьмой, и полыхнула безумная аура, а из уст прогремело:

- ПОСМОТРИМ, КТО ПОБЕДИТ В БИТВЕ КАЛЕК.

Клюзерштатен… замер. Застыл как вкопанный, затормозил о воздух. В его глазах заплескались страх и неверие. Шпага дрогнула… а потом его отшвырнуло к скале. Ладонь титана врезалась в Клюзерштатена на скорости света, и бездна обычной кинетической энергии вышибла из него дух.

- Я БОЛЬШЕ НЕ ДЕМОЛОРД, КОЗЛОМОРДЫЙ КЛОУН. МНЕ МОЖНО ТЕБЯ УБИТЬ.

Клюзерштатен не был трусом. Он постоянно задирал тех, кто сильнее, и в молодости нередко от этого страдал. И у него никогда не было почтения к демолордам — он родился от одной из них, своими руками убил ее… именной клинок делал его слегка заносчивым.

Но сейчас, когда он узрел перед собой того, кто всегда терпеть его не мог, но как будто давно остался в прошлом, давно сгинул на Кровавом Пляже… Клюзерштатен даже не подозревал, что меркантильные бушуки прибрали его душу к рукам, что его превратили в условки!

Дорче Лояр и Ксаурр тоже замерли, с недоверием глядя на громаду Катимбера. Ксаурр сократился в размерах, Дорче Лояр приняла обычную личину миловидной девушки. С почти удивлением ларитра спросила:

- Гниющий Князь?..

- Мне никогда не нравилось это прозвище, - сказал Легион, тоже масштабируясь до обычного роста. - Энергию мне!.. Клинки, гохерримы!..

Он выкинул вбок руку, и в титановой длани вырос меч. Ослепительно-белый слепящий меч. Словно именной клинок гохеррима, только не из металла, а из духовной энергии, из бессчетного множества могучих душ. Десятки тысяч воинов, солдат и рыцарей рванулись из астрального тела, слились в живом клинке, в бушующем потоке чистой смерти.

Легион принял боевую стойку. Ту самую, с которой Худайшидан начинал бой с Космоданом, Кефринексом, Цидзуем.

Воцарилось гнетущее молчание. Превратившийся в кровавую лепешку Клюзерштатен собрал себя по кускам и с опаской подковылял поближе. Готовый в любой момент топнуть копытом и испариться, Хромец злобно сказал:

- Ты должен мне миллион условок, Князь.

- Ну забери, - ответил Легион.

Демолорды напряженно обменивались мыслями. У них пропала охота шутить. Ситуация вышла из-под контроля, обернулась чем-то совершенно новым.

Их было трое, у них были сотни миллионов условок на счетах. Вдесятеро больше, чем у Легиона.

Но у него это не условки, а живые души. Не счет в Банке Душ, а организованная армия из добровольцев. Не рабы, из которых выжимают энергию, а воины, бьющиеся с полной самоотдачей.

Это гораздо эффективнее.

- Такого раньше не случалось, - прокомментировала Дорче Лояр.

- Все когда-то случается в первый раз, - согласился Легион.

- Не поделишься, как такое произошло? - мурлыкнул Ксаурр.

- Чтобы отрезать возможность другим? Нет.

Демолорды снова переглянулись. Помолчали. А потом одновременно шагнули назад и растворились в воздухе. Ушли в Паргорон, оставив Легион в одиночестве.

Они еще вернутся?

Не знаю. Возможно. Возможно, нет.

Надо было спросить, пока не ушли.

Возможно, в следующий раз их будет больше.

Мы будем готовы.

Да ладно!.. Я не буду. Прикиньте, если ВСЕ демолорды соберутся!..

Ну тогда нам енот.

Может, пойти в Сальван, попросить защиты?

А ты знаешь, как Сальван относится к такой вещи, как Призрачное Веретено?

Как?

Как к чему-то, чего не должно существовать.

Ты расстраиваешь меня, ангелок.

...Был теплый летний вечер, когда к дереву подошел коренастый гохеррим с кривыми рогами. Воткнув в землю шест, он уселся на траву и взял протянутую пиалу.

Уже сидевший под деревом серокожий великан даже не взглянул на Джулдабедана. Только налил ему зеленого чая и отхлебнул сам. Несколько минут они просто сидели рядом и смотрели на заходящее солнце.

- Так это правда? - наконец нарушил молчание гохеррим. - Ты Худайшидан?

- В том числе, - ответил Легион. - Я вернулся, Учитель… мы все вернулись.

- Прочие меня не интересуют. Я сейчас говорю с Худайшиданом?

Глаза Катимбера замерцали, и один налился алым, а второй — черным. Губы искривились в знакомой усмешке, и знакомый голос сказал:

- Выглядишь не так бодро. Начал видеть в себе зажившегося старика?

- Э-э!.. - поморщился Джулдабедан, отпивая из пиалы.

Они помолчали еще несколько минут. В общем-то, им не требовалось болтать языками. Они знали друг друга шестьдесят тысяч лет.

- Я не знал, что тебя отправили в Банк Душ, - сказал Джулдабедан. - Я бы этого не допустил.

- Там лучше, чем на Кровавом Пляже, - хмыкнул Худайшидан. - К тому же там я и после смерти служил Паргорону. Я не в обиде.

- И все же. Они не имели права.

- Какая теперь разница? Не вздумай со всеми скандалить. Что с нашими легионами?

- Разброд и шатание. Хотя юный Гаштардарон неплохо справляется.

Худайшидан снова хмыкнул. Он прекрасно знал, как дела в Паргороне — в составе Легиона были десятки гохерримов. Но ему хотелось поговорить с братом. Последним первородным Зубом.

- Тебя больше не будут преследовать, - пообещал Джулдабедан. - Демолорды постановили передать эти тридцать пять миллионов тебе. Согласно правилу о спасшейся добыче.

- Хорошо, что ты добавил это в кодекс, - ухмыльнулся Худайшидан. - Теперь я снова богат… хотя они мне не рабы. Мы теперь Легион.

- Хочешь вернуться? - спросил Джулдабедан. - Думаю, за преступление перед лицом совета ты заплатил.

- Мне это не нужно, - покачал головой Легион. - И Паргорону не нужно. И, если честно, тебе