Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

Хозяйство в обширном ареале памятников оронтурского типа было неодинаковым. На большей части таежного Приобья основными занятиями были, вероятно, охота и запорное рыболовство. Особенно важное значение имело последнее, поскольку лов рыбы велся здесь почти круглый год. В какой-то мере, возможно, существовало скотоводство. Судя по наличию бронзовых изображений коня, в более южных районах в ограниченных размерах могли разводить лошадей.

В северных арктических районах, на побережье, существовал зверобойный промысел. На поселении Тиутей-Сале обнаружено большое количество костей моржа, китовый ус и кости других животных. Судя по остеологическим остаткам, морж был главным объектом промысла жителей этого поселка (Чернецов В.Н., 1947, с. 196).

Локальные различия оронтурских памятников, возможно, обусловлены неоднородностью оставившего их населения. Основная часть территории Нижнего и Сургутского Приобья была, вероятно, занята северной группой обских угров, оформившихся позднее в северные группы хантов и манси. Ими же оставлены памятники с оронтурской керамикой в районах Северного Приуралья. Мнение о древнехантыйской принадлежности культуры Нижнего Приобья I тысячелетия н. э. было сформулировано В.Н. Чернецовым (Чернецов В.Н., 1957, с. 238), считавшим, что развитие этой культуры протекало без существенных внешних воздействий.

Своеобразие культуры охотников на морского зверя в Заполярье, прослеживаемое на материале поселения Тиутей-Сале на Ямале, дает основание предполагать, что здесь она оставлена предками сииртя — народа, которого застают ненцы на побережье Ледовитого океана при своем появлении в тундре в первой половине и середине II тысячелетия н. э. С сииртя ненцы вступали в военные столкновения, но в то же время известны случаи заключения между ними браков (Чернецов В.Н., 1935, с. 124). С течением времени сииртя были ассимилированы ненцами. По мнению В.И. Васильева (Васильев В.И., 1979, с. 49–55), происхождение ненецкого рода Лодоседа и ненецкой фратрии Вануйта связано с досамодийским субстратом. Скорее всего, сииртя были потомками самодийцев, проникших на Обский север в конце I тысячелетия до н. э. и в начале I тысячелетия н. э. в период кулайской культуры. Общие черты в орнаментации керамики у населения лесной зоны Нижнего Приобья и арктического побережья объясняются их длительными соседскими контактами и культурным влиянием с юга на более северные этнические группы.

Памятники кинтусовского этапа выделены В.Н. Чернецовым (Чернецов В.Н., 1957, с. 213) как заключительный этап развития культуры населения Нижнего Приобья I тысячелетия н. э. При этом к числу таковых были отнесены, помимо нижнеобских, памятники лесного Прииртышья и Среднего Зауралья, своеобразные черты которых позволили говорить позднее о существовании на этой территории особых усть-ишимской и юдинской культур, отражавших распад общности обских угров и оформление к концу I тысячелетия н. э. трех основных этнических групп — зауральских манси (Среднее Зауралье), южной (лесное Прииртышье) и северной (Нижнее и Сургутское Приобье) групп хантов.

Кинтусовскими памятники названы по юртам Кинтусовым в верховьях р. Салым (левый приток Оби), где находятся могильник и городище (Чернецов В.Н., 1957, с. 224). Ареал памятников кинтусовского типа охватывает районы Сургутского и Нижнего Приобья до восточных, склонов Урала (карта 40).

Карта 40. Распространение памятников кинтусовского типа.

а — городище; б — селище; в — грунтовый могильник; г — жертвенное место; д — клад; е — литейная мастерская; ж — находки кинтусовской керамики.

1 — Урьевское III; 2 — Каюковское I; 3 — Каюковское II; 4 — Каменные Пески; 5 — Ермаковское; 6 — Барсов Городок; 7 — Барсов Городок I/6; 8 — Барсов Городок I/14; 9 — Барсов Городок I/31; 10 — Барсова Гора; 11 — Барсов Городок IV/1; 12 — Барсова Гора IV/1; 13 — Сайгатинский; 14 — Кучуминское V; 15 — Айяунское; 16 — Кинтусовский; 17 — Ленк-Понк; 18 — Уна-Пай; 19 — Кошелевское; 20 — Рачевское II; 21 — Согом; 22 — Усть-Вагранский грот; 23 — Атымья I; 24 — Шеркалы I; 25 — Низямское II; 26 — Перегребное I; 27 — Мань-Няслан-тур; 28 — Тан-Варуп-Эква; 29 — Ялпинг-Нел; 30 — Березово; 31 — Ямгортский; 32 — Лов-Вож; 33 — Зеленая Горка; 34 — Лонг-Юган; 35 — Тазовская; 36 — Хаэн-Сале; 37 — Хэйбидэ-Пэдара.

Памятники кинтусовского типа исследованы слабо, хотя изучение их началось еще в конце XIX в. В 1887 г. С.И. Патканов собрал обширную коллекцию вещей из могильника Ленк-Понк у д. Скрипуново на Оби, которая в значительной мере была издана сначала А.А. Спицыным (Спицын А.А., 1906б, рис. 336, 343, 357, 358, 366, 371, 373, 400, 415, 419–421, 490), а затем В.Н. Чернецовым (Чернецов В.Н., 1957, с. 200–202, табл. XXVIII–XXX), датировавшим вещи ошибочно VI–IX вв.

В 1890 г. Ф. Мартин произвел раскопки могильника Барсов Городок близ Сургута. Материалы раскопок были опубликованы Т.Ю. Арне (Arne Т.J., 1935), который утверждал, что могильник принадлежал предкам остяков (хантов). В 1911 г. участники Салымской экспедиции Тобольского музея Б.Н. Городков и Л.Р. Шульц, попутно с проведением естественных и этнографических исследований произвели сборы вещей на могильниках Кинтусовском и Уна-Пай. Коллекции поступили в Тобольский музей и позднее были опубликованы В.Н. Чернецовым (Чернецов В.Н., 1957, табл. XXXII; XLI–XLV). В 20-40-х годах этот исследователь провел также рекогносцировочные работы и небольшие раскопки ряда поселений, расположенных преимущественно в бассейне Северной Сосьвы и вблизи г. Салехард. При этом были вскрыты жилища на городище Мань-Няслан-Тур и поселении Зеленая Горка, проведены сборы материалов на городище Тан-Варуп-Эква (Чернецов В.Н., 1949, с. 67–74; 1957, с. 213, 214, 230–234). На севере Ямала, на поселении близ мыса Хаэн-Сале, В.Н. Чернецов раскопал четыре жилища, которые были датированы им XVI в. Полученные данные вместе с материалом поселения Тиутей-Сале позволили охарактеризовать специфику культуры морских охотников Арктического побережья, связав их с легендарной сииртя (Чернецов В.Н., 1935б, с. 109–133).

В 50-х годах весь накопленный материал по памятникам I — начала II тысячелетия н. э. был систематизирован В.Н. Чернецовым, считавшим, что в Нижнем Приобье в то время развивалась одна культура, являвшаяся в основном древнехантыйской (Чернецов В.Н., 1957, с. 238). Кинтусовский этап был датирован X–XIII вв. и рассматривался как период, к концу которого уже сложились основные черты, свойственные этнографии обского населения в ее