Хозяин Пророчества - Николай Бородин

В остальном же бойцы под командованием Сетэли выступили великолепно. Даже брусчатка на площади почти не пострадала, только слегка закоптилась под копытами вражеских огненных прислужников. А с флигелем ратуши, что так не угодил жителям Барлена, разобрались еще более впечатляющим способом, целиком и полностью отдав его на откуп наугеру. Кьяр умудрился как-то так хитро договориться с камнями (или просто обладал скрытыми талантами к художественной деструкции), что пристройка обвалилась, не только не повредив основного здания, но и еще не вся, оставив живописно покосившуюся башенку. Городской голова, глянув на это величественное напоминание о суровом сражении, прослезился и немедленно повелел укрепить башню раствором и кладкой, где понадобится, дабы сохранить этот шедевр архитектуры в столь изысканно полуразрушенном виде.

Сразу после этого приступили к расчистке завалов, откуда доставали помятых и готовых к сотрудничеству вражеских демонов. Поскольку солнце еще даже не коснулось западной границы гор, честные горожане решили, что могут потратить на поверженных супостатов немного своего драгоценного времени, оторвались от приготовлений к грядущему пиру и сразу же решили их судьбу. На площади подозрительно быстро для случайности появились улыбчивые фермеры с дальних хуторов, оснащенные внушительными вилами. Сетэль, сначала не сообразившая, к чему бы это явление, склонила слух к старательно жестикулирующему градоначальнику, вняла его шепоту и, расплывшись в улыбке, кивнула.

Демоны, служившие фениксам, смиренно выслушали свой приговор, после чего было отданы тем самым новоприбывшим фермерам (вилы при этом перекочевали в руки бывших вояк) и отправлены на исправительные работы. Каждый скромный труженик полей жаловался, что рабочих рук не хватает и хлева для тучных стад вечно стоят нечищеными. Сетэль пояснила своим изумленным спутникам, что ударный труд на благо общества еще никому не повредил, демоны вдали от большого города не будут представлять совершенно никакой опасности, а об охране и конвое, предотвращающем побеги заключенных, можно было совершенно не беспокоиться. История Эмпира еще не знала случая, чтобы простой фермер отпустил попавшего к нему в руки работника, не спустив с него три шкуры и не стребовав с него три нормы.

За этим последовало торжественное избрание Советов ремесленных и фермерских представителей, которое плавно перетекло в застолье. Торговцы и не заметили, как трудящиеся классы, устойчивые к хмелю, взяли реванш и улестили чуть ли не всю купеческую гильдию, добившись невиданных льгот и преференций на базе равной конкуренции.

После этого пир демонов плавно перетек в активный отдых на свежем воздухе, а Альтемир, и до этого-то сидевший за столом только из вежливости, под шумок смылся и теперь взирал на происходящее с балкона. Именно здесь его и нашел Кьяр, вооруженный внушительных размеров кружкой с крышкой, в которой что-то очень аппетитно побулькивало и шипело. Паладин пребывал в столь глубокой задумчивости, что даже не заметил легкого потрескивания несущих опор конструкции — о прогибающихся под тяжелыми шагами гнома досках и говорить не стоило. Наугер, ухватившись за перила и с трудом удерживаясь от того, чтобы не положить на них подбородок и вздремнуть, ткнул кружкой в сторону веселящихся внизу горожан и, пихнув человека в бок, поинтересовался:

— А что не с ними?

Альтемир, не поворачивая головы, улыбнулся углом рта:

— А то же, что и ты. Им-то пламя нипочем, они пожароустойчивые, вот и играют в салочки огненными шарами. А все происходит быстро. Словишь ты, мой дорогой Кьяр, лицом раскаленный снаряд, потом поди доказывай, что бороду не сбрил, а враги сожгли.

Гном, представив себе эту картину, да еще и сдобренную алкогольными парами, гулко захохотал. Потом приложился к кружке, расправил бороду и, проморгавшись, тоже устроился рядом, глядя на площадь. За играми в руинах было даже забавно наблюдать, они походили на ночные маневры, так что люди и гномы определенного склада характера должны были радоваться подобному зрелищу. Они и радовались. Хотя Кьяр комментировал чаще и громче, Альтемир тоже не отмалчивался.

Особенно хорошо удалась та часть, когда несколько демонов в западном полуразрушенном складе решили объединить усилия и могучей огненной метлой пошли по всем закоулочкам, выметая разрозненных противников. Карающая рука возмездия, впрочем, настигла их довольно быстро: судя по весело занявшемуся пожару, они нарвались на саму Сетэль, а судя по воплям демонессы, случайно опалили ее роскошную рыжую гриву.

Альтемир, отсмеявшись, задумчиво замолчал и словно бы случайно проговорил:

— Н-да, кто бы мог подумать, что демоны способны на такое. — Он коротко хохотнул. — Если бы имперские теологи и летописцы увидели бы что-нибудь подобное, боюсь, они сочли бы, что их обманывают собственные глаза.

Наугер, возмущенно покачнувшись, вставил свое веское еловое:

— Да что они знают вообще, с-сморчки подкаморные! Пишут свои книги, а то еще хуже — саги, легенды героические! Сразу можно определить, что складывали настоящие бойцы, знающие, с какого конца браться за секиру, — гном замялся, — ну или по крайней мере те, кто сами рядом с этими бойцами шагал под стрелами. И что пришло в голову писарям, сидящим в душных комнатах без вольного ветра, доброго эля, хорошего друга и достойного противника. Как определить? Да очень легко: если герои у нас с мрачными мордами идут кого-нибудь спасать и за весь свой поход ни у костра не пошутят, ни кружечку не опрокинут — значит, все, баста, сказитель жизни-то и не видал. Я тебе так скажу, парень, — наугер опрометчиво поставил кружку на перила, — так и свихнуться недолго, если только и думать, что о своей великой цели и как бы всех вот спасти. Чушь оно все.

Паладин, не глядя, протянул руку и сцапал кружку до того, как наугер успел опомниться, потом задумчиво поднес ее ко рту, не менее задумчиво сделал глоток… и уже куда быстрее выдул все наружу, выпучив глаза, видимо только сейчас сообразив, что же он сделал. Кьяр, сначала загоготавший, быстро опомнился и посерьезнел. Паладин, так и не придя в нормальное состояние, размахнулся, дабы выкинуть «сосуд зла» — жидкость в посудине опасливо заколебалась, не желая покидать уютное вместилище, — но был остановлен повелительным, без грана хмеля, окриком гнома:

— Спокойно, парень! — Альтемир перевел налитые кровью глаза на наугера, который принял боевую стойку и держал оружие на изготовку. — Теперь ме-э-эдленно опусти кружку на пол и отойди от нее на шаг. Вот молодец. — Гном, не убирая на всякий случай свой науг, наклонился и подобрал здоровенную емкость, произнеся уже более спокойным тоном: — Нет, парень, это не твое, и даже не начинай.