Хозяин Пророчества - Николай Бородин

— Тем не менее стены и форт выгодно отличают Слаало от всех остальных городов нашей страны, по крайней мере, в моих глазах. Суровая северная земля, снежные зимы — и жители здесь под стать природе, по меркам Эмпира, крайне необузданные и воинственные. Кстати, сейчас уже мало кто помнит, что демоны-основатели Слаало, как и все мы, отлично умели управлять погодой, так что здешний климат является благоприобретенным. Местная гордость, а как же! Ну и, разумеется, тут всегда были в почете багровое пламя и наша Алая Армия; а фениксов тут недолюбливают, ведь эти птицы олицетворяют собой солнечный свет, а на зимнее солнце, как мы все знаем, надежды нет, оно светит, но не греет. Правда, — демонесса досадливо сжала губы, — нет добра без худа. Здесь очень плохо с искусствами.

— Правда? — отстраненным хором поинтересовались Снор и Кьяр, уже предвкушающие встречу с суровыми северными демонами, с которыми, судя по словами демонессы, наконец-то можно было поговорить о хорошем оружии и доброй схватке.

— Да, увы. Здесь всегда думали, что достойная статуя героя — это плоская морда на деревянном или каменном столбе, а снизу палка, палка, огуречик. — Сетэль издевательски повысила голос, явно кого-то передразнивая. — Схематичное изображение, мол. Ну и, разумеется, эта бесконечная резьба на стенах и крышах — мифологические сюжеты, саги и легенды. В общем, я не ошибусь, если скажу, что, кроме топора, местные художники не знают ничего, да и этот инструмент вечно норовят использовать для решения личных разногласий.

Глаза гномов, буквально воспаривших на крыльях надежды, уже подернулись пеленой сладостной надежды, но, оказалось, рано — демонесса, раздраженно уставившись в пространство прямо перед собой, пожала плечами и заключила:

— Призовут своего прислужника, а чужого норовят отловить и между глаз обухом, обухом! И так до тех пор, пока либо тварь не развалится, либо топор не сломается. Но даже при этом, — Сетэль наставительно подняла палец, — Слаало мне нравится больше Аполея. Родной город, конечно, не выбирают, но здешние жители какие-то более решительные, что ли…

Альтемир, правильно воспринявший последнее замечание на свой счет (тем более что оно сопровождалось фирменным взглядом в обрамлении слегка трепещущих ресниц), традиционно покраснел и, чтобы скрыть смущение, резко заявил:

— Ну хорошо, экскурс в местную историю, надеюсь, можно считать законченным. Но как мы будем брать этого окуня — или что тут у вас ловится — за жабры?!

Сетэль, уже не в первый раз мгновенно поменяв настроение с игривого на серьезное, одарила своих спутников всезнающей улыбкой.

Дорога вниз, к воротам в окружающей город стене, была не такой уж и длинной — не больше лиги. Именно поэтому после краткого военного совета отряд сначала приступил к хорошему отдыху, затянувшемуся до самого заката, и лишь затем, неспешным шагом и держа впереди слегка колышущееся на легком ветерке знамя, двинулся вниз — как подумалось Альтемиру, на, прости господи, «приступ».

Разумеется, их заметили, и все причастные воинскому искусству во время своей пешей прогулки получили чудесную возможность погадать, насколько далеко зашло у местных жителей увлечение воинственностью. А именно: обошлись ли они только возведением стен и башенок (которые при ближайшем рассмотрении оказались слишком аккуратными для настоящих) или запросто могут хорошенько стрельнуть из крепостных арбалетов?

Поэтому, чтобы не искушать судьбу понапрасну, солдаты остановились в пяти сотнях шагов от ворот, а их командиры, на всякий случай прикрутив к древку алого знамени еще и белую тряпку, продвинулись чуть дальше и встали в двухстах шагах. Снор совершенно неожиданно для всех невесть откуда извлек металлический рог и звучно в него протрубил, вполголоса добавив:

— Надеюсь, они поймут, чего мы хотим.

Альтемир, ущипнув кончик носа, заметил:

— Так или иначе, стрелы до нас не долетят. Но откуда у тебя этот рог? Готовность на все случаи жизни? Планировал что-то подобное?

— Нет, ты чего, парень. — Ярл усмехнулся. — Это дедов подарок, древний и крайне почитаемый у гномов артефакт. — Кьяр церемонно кивнул, подтверждая правоту своего брата. — Сейчас, конечно, в эпоху всеобщей унификации и проверок качества, смысл обряда несколько потерялся, а вот раньше голос этого рога, далеко разносящийся по тоннелям, означал, что какой-нибудь ярл, чьему слову можно верить, отыскал место, где подают лучший эль в пределах этой горы. После этого туда сбегались гномы, желающие получить качественный продукт, а того, кто кинул клич, благодарные владельцы заведения поили бесплатно. — Глаза Снора подернулись поволокой, он похлопал себя по животу и мечтательно договорил: — Да, хорошее было время.

Почти сразу же донесшийся со стороны ворот скрип возвестил о том, что демоны знают и чтут древние традиции парламентеров и высылают свою делегацию. Несколько бойцов, каждый из которых ростом превосходил Альтемира на голову, а по габаритам и вовсе стоил двоих таких, прошли двести шагов от ворот под своим белым знаменем, остановились, смерили своих противников недружелюбными взглядами, после чего тот, что стоял в центре, громогласно вопросил:

— А где ваша баба-командир?

Паладин, уперев наконец конец древка знамени в землю и внушительно отставив его в сторону, покачал головой:

— Плохое, невежливое начало. Но ждать от таких, как вы, чего-то лучшего было бы глупо. — Демоны ощутимо напряглись, но Кьяр за спиной человека с самым невинным видом уронил науг с плеча на руки, и начало конфликта было несколько отсрочено. — Как видите, главнокомандующей Сетэли Аполейской с нами сейчас нет, но будьте спокойны, мы имеем право говорить от ее имени. Не бойтесь, если вы хотите сдать нам ключи от города, — от наглости этих слов дух захватило у всех, и у союзников, и у врагов, — мы примем их и передадим предводительнице.

Демоны переглянулись, поглядели на паладина и делано расхохотались, сгибаясь пополам и разве что не валясь на землю. Альтемир, со стоическим спокойствием восприняв такую реакцию, отчетливо произнес:

— Видимо, это можно расценивать как отказ решить дело наиболее разумным способом.

Тот демон, что, видимо, был старшим, напоказ утер якобы выступившие слезы и, все еще криво ухмыляясь, ткнул в сторону паладина пальцем:

— А теперь перейдем к серьезному разговору. Вы сдаетесь немедленно, и, возможно, мы оставим вам личное оружие. Ваши солдаты — пусть их и жалкая кучка, но все ж таки — сдаются в тот момент, когда вы сообщаете им свое благоразумное решение. Сетэль, когда мы ее найдем, а мы найдем, не сомневайтесь, будет надежно упрятана и уже точно не вырвется. Конечно, вам это знать необязательно, но раз вы говорите от ее имени, может, передадите это ей, и она сдастся сама. Тогда нам не придется применять меры решительного воздействия, и она попадет в плен с невредимыми конечностями.