Царства смерти - Кристофер Руоккио

Я заметил, как Валка поморщилась, и прекрасно понял почему. Меня самого дважды назначали женихом без моего желания. Сначала Балиан Матаро для Анаис, затем император для Селены.

– И получилось у него попасть домой? – спросила Валка.

– Получилось. – Я поставил кубок на стол. – Но его дом уже не был прежним. Как и он сам.

Я вкратце пересказал, как отважный Одиссей с помощью сына вернулся домой, убил ухажеров жены, натворил прочих бед на родине, пока наконец не помирился с Пенелопой.

– Думаю, в некотором смысле вернуться домой невозможно. Потому что даже родина меняется, – сказал я.

Гибсон продолжал декламировать, раскинув руки. Он дошел до сцены, где Телемах упрекает людей за то, что те не прогнали женихов из дома его отца, и, не найдя понимания, снаряжает корабль в Пилос, чтобы узнать о местонахождении своего отца, Одиссея. Дети теснились все ближе, настороженно слушая схоласта. Гибсон декламировал раскатистым голосом, гораздо громче обычного, как будто помолодел на несколько сот лет. Он был похож на отца, читающего книгу своим детям.

Смел, Телемах, и разумен ты будешь, когда обладаешь

Тою великою силой, с какою и словом и делом

Все твой отец, что хотел, совершал; и достигнешь желанной

Цели, свой путь беспрепятственно кончив…

– Он умеет находить общий язык с детьми, – заметила Валка, придвигаясь ближе и прижимаясь ко мне головой.

– Всегда умел, – ответил я, гладя пальцами ее волосы.

– Удивительно, – тихо произнесла она. – Почти все эти дети – потомки Сиран в пятом или шестом поколении. Невероятно, какое наследие может оставить один человек. – Она еще сильнее прижалась ко мне. – Поневоле задумаешься о своих детях.

Я не ответил, лишь поцеловал Валку в макушку.

Ты же свое предпринять путешествие можешь немедля;

Будучи другом твоим по отцу твоему, снаряжу я

Быстрый корабль для тебя и последую сам за тобою.

Глава 51. Мирская слава

Несмотря на разговоры об отъезде, мы с Валкой не торопились собираться. Мы уже привыкли к Имре и ее родне, а селяне и не подумывали о том, чтобы нас прогонять. Шли годы, деревенские дети выросли и стали ходить в море со взрослыми. Я все чаще бывал с ними, пытаясь наслаждаться мелочами повседневной жизни. С каждым днем я все меньше вспоминал мучительные годы на Дхаран-Туне, и звезды сияли для меня чуть ярче.

Но я ждал – сам не зная чего, хотя догадка ползала в уголках разума, словно паук. Мне по-прежнему снились кошмары о межзвездной войне, но ни искры, ни облачка дыма до сих пор не появилось над Колхидой. Пусть звезды звали, повторяя мои собственные слова, так часто преследовавшие меня по ночам: «Отомсти за нас! Отомсти за нас!», я был доволен текущим положением дел. Я повторял себе, что до сих пор не поправился, хотя понимал, что полноценное лечение смогу найти только в имперской больнице.

Это было всего лишь оправданием.

Знак свыше пришел на девятый год нашего пребывания у севрастийцев. Мы с Гино и Альваром привезли на Фессу провизию, и на берегу нас встретила Валка. По ее тяжелому дыханию я понял, что она бегом бросилась к нам навстречу, как только заметила парус на горизонте. По ее мертвенно-бледному лицу я сразу все понял.

Я ждал, пока Гибсон умрет.

– Что случилось? – спрыгнув с борта, спросил я, чувствуя, как ответ острием топора уже погружается в мою грудь.

– Ты должен срочно с ним увидеться. – Валка обняла меня и прижала к себе.

Гибсон лежал в постели, которую мы выделили ему сразу после пробуждения из фуги; той, с которой была видна бухта. В комнате стоял затхлый запах приближающейся смерти, а свет из окна казался тусклым и бесцветным. Гибсон не шелохнулся, когда я вошел, оставшись лежать как мертвец.

– Что с ним? – спросил я, сдерживая слезы.

– Упал, – ответила Валка, машинально потерев левую руку.

Я вошел, даже не заметив Гино, который последовал за мной из порта.

Я потрогал лоб Гибсона. Он был сухим и холодным. Дыхание, впрочем, было ровным.

– Где ты его нашла?

– Прямо у дверей, – ответила Валка, усаживаясь в изножье кровати.

– Нужно отнести его в медику, – огляделся я. – Гино! У вас есть что-нибудь вроде носилок?

– Можно гамак из сетей сделать, – задумавшись, ответил молодой рыбак.

– Что у тебя на уме? – взяла меня за руку Валка.

– Заморозим его, – отмахнулся я. – Заморозим и перевезем на «Ашкелон». Заберем в Ээю, чтобы ему там помогли.

– Мы даже не знаем, что с ним. – Валка не отпускала меня. – Заморозка может еще сильнее навредить.

Я опустился на колени у постели Гибсона, уткнувшись лбом в край матраса. Валка все равно не отпускала.

– Валка, я не могу бездействовать, – сказал я спустя секунду и добавил тихим сдавленным голосом: – Не могу его потерять.

В то же время я понимал, что именно этого и жду. Гибсон, и только он удерживал меня здесь, на этом архипелаге. Я как будто просыпался ото сна, в котором мы с Валкой были мужем и женой и заботились о моем дряхлом, доживающем свой век отце.

– А если это инсульт? – заметила Валка.

– Все равно нужно его перевезти. В медицинской капсуле есть сканеры.

Она погладила мою ладонь большим пальцем. Даже не глядя я чувствовал жалость в ее золотых глазах.

– Может, там есть переносной. Я схожу посмотрю.

– На «Ашкелоне» есть, – ответил я и обратился к Гино: – В деревне ведь есть врач?

Рыбак помотал головой.

– Вызываем из Эгриси, – ответил он. (Эгриси был одним из крупных поселений в степях на юго-востоке континента.) – Можем позвонить, чтобы прилетел. В городском караван-сарае есть терминал.

– Сходишь? – спросил я Валку.

– Я? – Валка моргнула, удивившись, что я попросил ее уйти.

– Принеси сканер с корабля, – сказал я.

Она потупила взгляд, обдумывая идею, и наконец сказала:

– Адриан, если вызовем врача, все узнают, что мы здесь.

Очевидно, она была права. Вести о звонке в Эгриси с деревенского терминала наверняка дойдут до кабинета генерал-губернатора Ээи. Городской врач, вне всякого сомнения, находится на имперском жалованье и непременно обратит внимание на незнакомого палатина и его тавросианскую спутницу.

Мне было все равно.

– Понимаю, – ответил я, крепко сжав руку Валки. – Время пришло.

Валка и Гино ушли на поиски сканера. Я проводил взглядом рыбацкий ялик, скрывшийся в направлении Рахи, и сел на деревянный стул рядом с постелью человека, благодаря которому стал таким, какой я есть. Силы покинули пальцы Гибсона, и руки были едва