Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам

Джерри, — задыхался он, пока я покачивала бедрами, сопровождая это джангл-дайвом.

— Люблю! — воскликнула я, откинув голову назад и насаживаясь на него так, как будто мне нужно было передать срочное сообщение, а между бедер у меня находился всего лишь простой пони. — Правда, я люблю тебя в ответ, несмотря на твои недостатки Наследника, твои корни, растущие из могучего дерева антироялистов, и твою грязную родословную.

— К черту все это, — серьезно сказал он, глядя на меня с блеском всех драгоценных камней короны в глазах. — Я серьезно, Джерри. Мы со всем этим разберемся. Я хочу тебя. Только тебя. Все остальное дерьмо — это просто политика.

— Да, — согласилась я. — И политика, возможно, когда-то и правила моими реками, но из земли проросли новые родники. Я пыталась сопротивляться тебе, мой дорогой дельфин, но, увы, судьба снова и снова гонит меня в твои воды. Плыви со мной, Макси-Бой.

Я задвигала бедрами быстрее, и его бицепсы вздулись, как две прекрасные рыбы, а голова подалась вперед, чтобы посмотреть, как он выгибается подо мной и показывает моей петунии весь масштаб своего дерзкого Даниэля. Он был самым большим из всех, с кем я до этого сталкивалась, хотя мне пока не хотелось доносить эту истину до его ушей, чтобы не позволить его голове обрести слишком большой размер. Но, ох, ох, он был обладателем морского зверя между бедер, и я приветствовала его глубоко в моем коралловом рифе, покачивая шеей и взывая о большем, хотя, пожалуй, я не могла взять большего, чем он давал.

Я поднялась на гребень волны и упала с криком, воспевая его, как дрозд, когда он отправил меня в сад экстаза. И когда я посмотрела на него, ошеломленного, сквозь затуманенные глаза, я поняла, что мы еще не закончили. Даже не близко. Мои перепела дрожали, мои сердцевины трепетали.

Я отдалась ему, осознавая, что это эгоистично, учитывая, что мир рушится за этими дверями, но сейчас я была слабой, слабой тряпкой, и все, чего я желала, — это мгновение в объятиях моего возлюбленного, прежде чем мне снова придется встретить день.

Глава 33

С каждой новой пыткой Ориону требовалось все больше времени, чтобы вернуться ко мне, и это разбивало мне сердце. Было что-то в этих ужасных орудиях, которыми Лавиния причиняла ему боль, что-то запятнанное, созданное из теней и жестокости, и это оставляло клеймо на его душе.

— Лэнс? — я пыталась привлечь его внимание к себе, пока он сидел у стены, раны на его голой груди наполовину зажили с тех кратких мгновений, когда Лавиния позволила Горацию исцелить Ориона. Она всегда останавливала его, не давая ему полностью освободиться от боли, которую она причиняла, пока синяки только расцветали, а порезы едва зарубцовывались. Горацию, похоже, это не волновало, он лишь хотел как можно скорее убраться подальше от нас с Орионом, стараясь вести себя так, будто нас не существует.

Глаза Ориона не отрывались от прутьев клетки, выражение его лица было пустым.

— Поговори со мной, — призвала я, придвигаясь ближе и беря его за руку, но его пальцы не реагировали на мои.

Я пыталась оставаться сильной, но мой гнев из-за того, что он поставил себя в такое положение с Лавинией, всегда будоражил Теневого Зверя. Иногда, когда эта женщина разрезала его тело, я теряла контроль. Чудовище вырывалось из моей кожи, и я бросалась в ямы тьмы его разума, попадая в вихрь гнева.

Казалось, с каждым днем моя способность сдерживать чудовище ослабевала, и я не знала, сколько еще пройдет времени, пока оно не овладеет мной полностью. Это был страх, который я не смела озвучивать. Если жертва Ориона окажется напрасной из-за моей неспособности остановить Теневого Зверя, я никогда себе этого не прощу. Об этой реальности не хотелось думать. У меня была одна задача, и Орион рассчитывал на меня. Я не могла его подвести.

Я снова сжала руку Ориона, но не получила никакого ответа. Боль от того, что на моих глазах его разрывали на части, была выше моих сил, и как бы я ни старалась быть храброй, все, что я чувствовала, — это разрывающую мой разум пропасть, наполненную местью и смертью. Я отсчитывала следы, оставленные на моей паре, обещая вернуть их Лавинии в десятикратном размере со всеми мучениями, которые я только могла ей предложить, но от этого не становилось легче, потому что это ничего не меняло здесь и сейчас.

Орион никогда не парировал ни одного удара, встречая каждый из них со стойкостью, которая заставляла меня чертовски гордиться им. И если можно было любить его еще сильнее, то я любила. Я просто желала всем сердцем, всеми звездами, которые когда-либо были и будут, чтобы это не было ответом на снятие моего проклятия. Все, что угодно, только не он.

— Лэнс? — я попыталась снова, забралась к нему на колени и прижалась ладонью к его щеке.

Он медленно моргнул, в его взгляде пронеслась буря тьмы, прежде чем он наконец сфокусировался на мне, но он по-прежнему молчал.

— Пожалуйста, вернись ко мне, — прошептала я в отчаянии, слезы тихо катились по моим щекам. — Мне так жаль, что такова наша судьба. Это все моя вина. Я должна была держаться подальше от мятежников, я должна была раньше понять, что со мной происходит. Ты не должен расплачиваться за это проклятие. Это несправедливо. — Я прижалась губами к его губам, ощущая горе и соль между нами. Его рот не прижался к моему, он не притянул меня ближе, его здесь не было. Он не был собой.

— Лэнс, — умоляла я, мой голос дрожал от ужаса. Я не могла потерять его здесь, в этой холодной комнате, перед троном, на который все еще претендовал бессердечный король.

— Я могу помочь, — женский голос заставил меня обернуться с рычанием на губах, и я обнаружила Стеллу Орион, тихо закрывающую дверь тронного зала. Она была одета в джинсы и черную футболку и выглядела неуместно в этой роскошной комнате, построенной для королевских особ.

— Держись от нас подальше, — предупредила я, поднимаясь на ноги и поспешно смахивая слезы со щек.

Стелла проигнорировала меня, подошла ближе, пытаясь посмотреть мимо меня на Ориона.

— Это оружие, которое она использует против него, — сказала она голосом, полным эмоций. — Каждый раз, когда она наносит порезы, тени проникают в его тело. Он сильный. Это чудо, что он продержался так долго, не поддавшись их соблазну. Но я могу