Феномен одиночества - Деймас Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что теперь?
– Я отключу Чистилище и установки его поддерживающие. Все омеги уже обрели тела. Лет через двадцать основные боевые действия закончатся и Союз продолжит строить нормальное общество.
– А…
– Из твоей головы я давно уже "вылезла" и вмешиваться ни во что больше не буду. У меня другая задача: нужно найти способ снова стать человеком, а не придатком машины. До встречи, Слава.
Мамочка погладила меня по плечу ласково и нежно, и захотелось обнять её, прижаться к груди и спрашивать всё подряд, но в лавандовых глазах я увидел надежду. Показалось, что будто она просит меня быть самостоятельным и обходиться без её советов.
– А сколько было кандидатов на наше место? – всё-таки не удержался я.
– Много. Очень много на самом деле. Но впервые расчёты показали на высокую вероятность успеха. Я не имела права рисковать – это запрещено программой.
– Я желаю тебе удачи… и собрать себя воедино, в человека.
– Спасибо, Слава.
Перед самым нырком я снова ощутил некоторое волнение в пространстве-времени на гораздо более глубоком уровне, чем позволяли засечь измерительные системы имплантов, но настолько мощное и всеохватывающее, что влияло на всё сразу.
4.16 Светлое будущее
Бескрайнее болото. Совсем недавно оно сулило смерть в самых разных обличиях, а теперь здесь могли гулять дети без присмотра. Патогенная флора оказалась необязательной в местном геобиоценозе (совокупность взаимосвязанных элементов живой и неживой природы, образующих единую систему, прим. автора) и была полностью уничтожена. Хищников отогнали от поселений, и за их перемещениями следили автоматические дроны. Все топи вокруг Ородруина пронизывали тропинки и площадки для отдыха и наблюдений. Надония готовилась к полноценному терраформированию, чтобы стать новым домом для людей и омег.
Я сошёл с дорожки и промочил ноги до колена, но зато добыл необычный цветок, которого не было в каталоге местных видов. Его следовало поместить в специальный контейнер и отправить в исследовательский центр. За любованием тонкими лепестками меня застала Рэй. Её живот уже заметно округлился, а походка несколько утратила лёгкость.
– Ты тут опять прохлаждаешься? – нарочито строгий голос не скрывал в действительности положительного отношения к моему новому увлечению ботаникой.
– Я хочу назвать это растение Rachel Ferrum, Nadonia (Рейчел Железная, Надония, лат. прим. автора).
Рэй ехидно посмотрела на меня, потом на свою металлическую руку и прыснула от смеха.
– Никакой у тебя фантазии! Это же профнепригодность!
Я обнял жену и осторожно погладил её живот.
– Не пинается?
– Редко – ещё слишком рано. К вечеру начнёт отплясывать.
– Так и не решилась узнать кто там?
– Здоровый ребёнок. Хочу, как в древности, узнать пол, когда приложу к груди. Ты контейнер отправляй, и пойдём к Ольхову. Он ждёт.
Я подозвал дрона-помощника и, промаркировав находку, отпустил. Егор Степанович не стал бы назначать встречу без причины.
Рабочее место учёного оказалось в полном беспорядке: бумаги валялись в неопрятных стопках на столе и полу, на стенах были развешены графики без очевидной системы, прямо посреди кабинета стояла тарелка с недоеденным завтраком.
– Жданов, у нас проблемы! – начал Егор Степанович без предисловий, – Отключение Чистилища вызвало множественные флуктуации в поле Мамочки. Поначалу мы не обращали на это внимания, но теперь многое оборудование отказывается нормально работать. Нам часто удаётся экспериментальным путём найти необходимые поправки для настроек, но это занимает часы и недопустимо тормозит работу, а главное – омеги попадая в эту "турбулентность" впадают в стазис на несколько минут, и пришлось отозвать их со всех ответственных участков.
– Егор Степанович! – не вежливо, конечно, перебивать учёного, но иначе его поток было не остановить, – Я не учёный…
– Совет Надонии постановил отправить вас двоих к Большой Мамочке и попросить помощи, – успокоившись, проговорил Ольхов и пояснил решение, касающееся наказания Рэйчел, – С вами двумя она будет гораздо откровеннее, чем с экспедицией научной группы.
Профессор беспомощно смотрел на нас и ждал ответа.
– Я бы с удовольствием… – Рэй показала зубы сквозь свою любимую злобную ухмылку, – Только каждая моя командировка из этой болотной тюрьмы выглядит, как дополнительное наказание…
– Совет Надонии решил, что вы полностью осознали свою вину и не представляете опасности! – радостно затараторил Ольхов и даже подскочил с кресла, уронив с коленей планшет и какие-то прототипы.
– Я бы в другое время сочла это оскорблением, но вижу, что вы просто не в себе, – Рэй пожала руку начальнику колонии нарочно слегка сильнее, чем нужно, чтобы причинить неудобство.
Когда мы вышли из кабинета, я спросил:
– Зачем ты издеваешься над ним?
– ПОТОМУ ЧТО, – Рэй выделила это слово, – Он становится тюфяком. Ему не подходит управлять целой планетой. Я ассистировала ему на операциях и знаю, каким твёрдым начальником он может быть.
– Так скажи ему об этом!
– И лишить себя такого развлечения? Пойдём собираться.
Яхту передали мне в частное владение, и Анни пыталась напроситься в пилоты, но её уговорили пойти в центр подготовки для курсантов. Я летал в основном один, пару раз с женой, когда её посылали в рабочие командировки.
На этот раз мы сделали остановку на крупной станции координации действий флотов. Там часто бывала Смешная, и очень хотелось узнать новости из первых уст. Она с командой большую часть времени проводили в питейных заведениях, где договариваться с вожаками рейдеров было гораздо легче.
В тёмном уголке бара Айдар обнимал зарёванную Василису. Я не мог даже представить её такой. Мы с Рэй молча сели рядом.
– Эджус… – произнёс Айдар и залпом выпил рюмку.
Смешная повернула опухшее лицо и тихо прошептала:
– Я ведь когда-то их обоих хотела съесть. Таскала за собой, как консервы… Я была зверёнышем, а теперь… – главарь самой большой банды пиратов махнула рукой и уткнулась в плечо мужа.
– Мы должны были вести переговоры с одними отморозками, – начал рассказ Айдар, – Прилетели. Оказалось, что они с самого начала хотели получить за нас выкуп, но потом прочитали в открытой сети Союза, что на наших основных планетах вообще не используются деньги. Их умишки осмыслили это по-своему, решили, что Союз нищее государство, и разозлились. Заблокировали нас на корабле. Эджус болтался снаружи рейдерской станции и принял бой со штурмовиками, а мы с Васей прорвались к челноку, но не смогли открыть шлюзовые ворота. Тогда Эджус врубил форсаж на полную и пробил кораблём брешь. Мы вот выбрались…
Василиса снова посмотрела на меня и добавила:
– Знаешь, что он прокричал перед смертью? Этот циничный ублюдок? Эта ходячая язва? Он подал все остатки энергии
