Kurohibi. Черные дни - Gabriel

избавиться от нежелательных лиц. Их просто-напросто могли увезти, якобы в целях их безопасности, а этого Синдзи крайне же желал. Но успокаивала мысль, что у них там свои разборки, и в общем бардаке у него был шанс проскочить незамеченным, тем более что по словам Кадзи СБ все еще должна была обеспечивать его безопасность. Впрочем, в его положении Синдзи не собирался никому верить и ни на кого полагаться.

Покинув базу НЕРВ и немного поразмыслив у развилки, Синдзи все же решил добираться до дома пешим ходом — вполне вероятно, что транспорт мог уже проверяться патрулями. Постоянно оглядываясь, он не заметил за собой преследования, хотя догадывался, что следить за ним можно было и совершенно неочевидным способом. Главное — его не схватили в первые же минуты нахождения на поверхности.

Ранним утром, когда солнце только-только показалось над горизонтом, улицы еще оставались пустынными, и это, с одной стороны, явно выдавало одиноко плетущегося по дороге молодого парня, а с другой, позволяло ему вовремя скрываться в подворотнях при первых признаках опасности. К таковым отнеслись несколько проехавших мимо гражданских машин, и, что заставило особенно понервничать, один автомобиль патрульной службы полиции, двигавшийся преднамеренно медленно, чей экипаж внимательно всматривался в каждый проулок.

Подождав, пока улица вновь станет безлюдной, Синдзи осторожно перебежал дорогу и направился вдоль линии монорельса на север, к апартаментам Мисато. Пусть Токио-3 являлся не самым большим городом на его памяти, но массивные кварталы с величественными конструкциями, лишь издали напоминающими жилые здания, заставили его изрядно вымотаться, когда он через полтора часа добрался до жилого района. К тому времени улицы уже заполнили местные обыватели, направляясь на работу, и скрываться от патрульных машин стало немного легче, хотя в противовес самих полицейских стало сложнее обнаружить. Ноги уже начали ныть от усталости, к которой еще присоединился недостаток сна и не самый приятный запах от одежды, да и желудок в тихом урчании начал подавать первые признаки голода, но Синдзи продолжал двигаться к своей цели, пока по бокам от улиц не стали проявляться знакомые очертания домов. Уже жилые здания, а не грозные монументы из стекла и бетона вырисовывались в дальнем конце улицы, и, скрываясь в грязном переулке под скоплением пучков смотанных проводов на мачтах, Синдзи устало прислонился к холодной каменной стене. До финиша оставалась сотня-другая метров.

Однако радость его поубавилась, когда в одном конце улицы обнаружилась полицейская машина, а потом на другом, блокируя подступы к дому. Потратив еще пятнадцать минут на обход и не без труда перебравшись через высокий сетчатый забор, Синдзи вышел с другой стороны улицы, но и там обнаружил патрульный пост. Двое полицейских, переговариваясь по рации, внимательно просматривали широкую дорогу и площадку перед домом, едва не заметив его за мусорным контейнером. Чертыхнувшись, Синдзи осторожно выглянул с другой стороны, и взгляд его уже мог четко разглядеть дом вместе с горящими окнами на последнее этаже, как и тот факт, что двор был пуст. Однако по обе стороны дороги невдалеке виднелись припаркованные фургоны, блокирующие подъезды между полицейскими машинами и двором.

— Ну мать вашу… — раздосадовано протянул Синдзи. — Нужно быть невидимкой, чтобы пробраться незамеченным через этот кордон. И как назло там сплошное открытое пространство.

Он еще помнил, что, возможно, полиция не ладит с людьми из СБ, которые, видимо, обосновались в фургонах, но испытывать судьбу у него желания не возникало. Вздохнув, Синдзи поспешил убраться с улицы подальше, пока его не заметили. Дело принимало неутешительный поворот, и теперь мало того, что девочки оставались предоставленными сами себе, он еще оказался без денег, жилья и в положении загнанного зверя. Все это было вполне ожидаемо, но случилось слишком внезапно, чтобы он успел подготовиться.

«А, ладно, я и так предполагал подобный исход. Пора приступать к завершающей стадии, раз уж меня так упорно к ней толкают. Но девчонок я просто так оставить не могу, мало ли что может случиться. Что же такое придумать?..»

Просидев за контейнером четверть часа и удостоверившись в полном отсутствии оживленности перед домом, а заодно дав отдых ногам, Синдзи поднялся и с осторожностью стал выбираться из проулка. Пока в голове не возникло никаких идей, он решил отсидеться где-нибудь в глуши и уже в безопасности продумать план дальнейших действий. Несмотря на вновь возникшую ноющую боль в ногах, он заставил себя идти назад — к торговому району, где располагался большой парк, бары, кинотеатр и прочие увеселительные заведения. Когда-то давно он уже сбегал туда, еще по наивности надеясь скрыться от своих проблем и замкнуться в своем уютном внутреннем мирке. Сейчас это выглядело до ужаса забавно — и его наивная попытка спрятаться, и те самые проблемы, что заставили его сбежать, по сравнению с текущим-то положением. Но, в отличие от тех дней, сейчас у Синдзи была четкая цель, и осознание ее, стремление и жажда достигнуть ее придавали ему сил и заставляли лишь усмехаться перед ничтожными трудностями.

«Я, черт побери, столько прошел не для того, чтобы забиться в темный угол и пускать слюни от уныния. Я уже на вершине, и сейчас меня сдерживает лишь предел собственных сил. Мне нужно больше возможностей. Больше власти».

Впрочем, размышлять о высоком было куда проще, чем действовать, тем более что прибытие новых пилотов и последнее волеизъявление отца, отстранившего его от управления Евой, сильно спутали ему карты. Не для того он выводил из игры девушек, чтобы на их место прислали замену.

«Ну, с этим все просто — нужно лишь позаботиться о новичках и делов-то. Хотя эта Мари мороз по коже вызывает. Несмотря на ее сногсшибательность и полную развязность в личных делах, мне почему-то не хочется вступать с ней в тесный контакт. Ладно, есть и другие пути».

Немного разобравшись с бардаком в голове, Синдзи, уже от усталости едва волоча ноги, наконец, добрался до развлекательного района. Время почти приблизилось к полудню, а в животе от голода будто образовалась дыра, настойчиво требующая наполнить себя хоть какой-то пищей и в протест огрызающаяся изжогой. Потратив некоторое время, чтобы найти тихое и безлюдное место, Синдзи решил остановиться возле старого детского парка развлечений, ныне находящегося в крайне запущенном состоянии: большая часть аттракционов была разобрана, и пустыри заполняли лишь невесть как проросшие деревья на покрытых мхом бетонных площадках, а глухие углы уже почти превратились в джунгли с непроходимой стеной кустарников и высокой травы. Даже здесь, в центре технократического оплота человечества, природа брала свое и переустраивала мир в одной ей ведомой гармонии.