Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

знакомства Жасмин с Хакимом с переходом на разговор двух братьев? — тихо попросил Филипп.

— Аарон, Агнесса, Саад — работаем, — отчеканила Я'эль, хлопнув в ладоши. — Симон, Артур — следим за репликами.

Филипп был приятно удивлен, видя, как умело организовывала работу своей маленькой команды Я'эль.

«За эту неделю они не только не растеряли то, что накопили, но и улучшили свои профессиональные и личные качества», — слышал Филипп в своей голове все тот же строгий голос.

— После того, как они закончат, я покажу вам несколько эскизов, — добавил Марк Эго, обращаясь ко всем. Вполне могло оказаться, что все уже видели эти эскизы, и он тем самым лишь хотел приободрить друга, который несомненно боролся с какой-то мучившей его проблемой. — Это чтобы вы не подумали, что я не работал. Так, Филипп, давай к нам!

— Ага… Нет, сейчас я хотел бы отсюда понаблюдать, — может быть и не очень тактично, но уверенно отказал ему Филипп, не постеснявшись, однако, одолжить телефон, предварительно переведя программу диктофона в режим записи.

Он занял место в центре второго ряда, по привычке положил рядом с собой телефон, уперся локтями в колени и, сцепив пальцы в замок, уткнулся в него носом, ощущая своими ладонями каждый тяжелый выдох. Время от времени он клал руки на спинку кресла перед ним, подпирал голову то одной рукой, то другой, затем снова возвращался в исходное положение. Он нервничал, но старался не переносить свое напряжение на актеров. Досмотрев обе сцены до конца, он еще некоторое время посидел в кресле, словно обдумывая, что сказать терпеливо ожидавшим его замечания актерам, а после встал и, медленно проходя мимо рядов к сцене, сказал:

— Мне все нравится в каждой из сцен, и я не могу не отметить, как хорошо вы сами над ними поработали. У Саада отлично работает жестикуляция, а то, как Агнесса обменивается взглядами с Аароном заслуживает отдельной похвалы. Артур — тоже молодец! Я сейчас иначе буду относиться к позиции брата. И тем не менее при всем при этом… у нас есть одна большая проблема.

В повисшей тишине звучали лишь шаги Филиппа, добравшегося до сцены, и шорох разворачиваемых пакетов с едой, которым Томми и Ленни оповещали всех о том, что настало время их отдыха, во время которого они обычно внимательно наблюдали за работой актеров.

— У нас есть две отличные сцены, но я не вижу, как их можно соединить и сыграть на одном дыхании. Они такие разные, а переход получается таким резким. Речь даже идет не об этих двух сценах, а обо всей пьесе в целом. Я прекрасно вижу фильм, который можно снять на ее основе, но я полностью упустил понимание того, как сыграть все это на сцене театра, если вообще когда-либо обладал им.

Филипп подошел к краю сцены и сел, свесив ноги. Взгляд, выдающий его полное разочарование, уткнулся в пол. Кто-то глубоко вздохнул. Словно пытаясь найти источник этого многозначительного звука, Филипп посмотрел в ту сторону, откуда он до него донесся. Аарону было суждено первым встретить этот бесстрастный и абсолютно холодный взгляд, и его пробрал холод. Филипп оглядел всех, кто был перед ним, исключая лишь Ленни с Томми, которые активно пережевывали свои сэндвичи.

Когда взгляд Филиппа встретился со взглядом Саада, тот сказал:

— Это не страшно. Это бывает. Проходит вдохновение, улетает муза. Потом все вернется. Режиссер сможет найти правильное решение, на то он и режиссер.

— Я никогда им не был.

— Что? — как-то сразу и очень кратко переспросил Саад.

Томми в этот момент видимо показалось, что они ставят какую-то сцену и отыгрывают ситуацию, о чем не поленился вполголоса поделиться впечатлениями с Ленни, но тот вовремя осадил его.

— В каком смысле? — снова спросил Саад.

— В прямом, Саад, в прямом. — Холодная маска исчезла с лица, и на нем снова нарисовалось глубочайшее разочарование. — Я никогда не был режиссером, художественным руководителем, постановщиком, кем бы там еще меня ни называли. Я никогда не был профессионалом в театре. Это всего лишь… всего лишь мое хобби.

Филипп снова опустил глаза, а после, сделав глубокий выдох — то ли от облегчения, то ли от безысходности — снова уперся локтями в колени и опустил лицо на ладони, словно он, пристыженный, пытался спрятаться от всех в этих ладонях, как в самой глубокой на свете яме.

Если суть фразы «Дядя Филипп!» Я'эль и Артур смогли по-быстрому объяснить Агнессе и Симону, то сейчас они были в тупике: кто бы им объяснил, что происходит. Кто-то на их месте мог бы в лучшем случае встать, тихо собрать свои вещи и выйти из «Кинопуса» в последний раз. Те, что с нравом покруче, могли бы вспылить и устроить Филиппу скандал, обвинив его в шарлатанстве и авантюризме. Может быть Филипп и заслуживал всего этого, но на лице Саада не было и тени гнева. Молча переглянувшись с Аароном, он кивнул ему.

«Не хватало нам, чтобы еще ты оказался профессионалом», — услышал Филипп голос слева от себя.

«Точно, повидали мы таких — и хватит», — поддержал его другой голос справа.

«Если честно, Филипп, то мы и так знали, что ты не профессиональный режиссер. Аарон рассказывал нам о тебе.»

«Еще бы я не рассказал вам, когда вы приперли меня к стенке, давай, мол, рассказывай, кто это и откуда он все это понимает и умеет.»

«А помните, как он нам задания давал по нашим ролям, когда мы «Ромео и Джульетту» ставили? — добавился третий, женский голос. — Я тогда всю пьесу перечитала заново, выискивая даты и имена, словно маньячка какая-то. Времени-то у меня было завались — всего три фразы в спектакле.»

«А я статью в газете вспомнила, — прозвучал бархатный голос прямо по центру, — а еще как мне пришлось играть мужчину, историю которого сама же и придумала — аптекаря.»

После этой фразы послышался легкий шорох и этот же голос прозвучал с более близкого расстояния.

«Не знаю, довелось бы нам сделать все это, если бы случай