Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

Легкой и податливой она показалась ему, впуская его в непривычно светлое помещение «Кинопуса» и поддавая сзади почти неощутимым давлением воздуха.

Поначалу трудно было понять, что удивило Филиппа больше: белизна свежевыкрашенных потолка и стен, освещенных приятным теплым светом от ламп, или созерцание совместной работы шестерых молодых людей, настолько ею увлеченной, что, в отличие от трех других, сидящих в креслах зала, они не обратили на него внимания, когда он вошел.

— Филипп? — зазвенел знакомый голос Лины. По обе стороны от нее сидели Аби и Марк Эго, и все трое сияли своими улыбками, словно новые лампы, что светили у них над головами.

Только сейчас все, кто был вовлечен в работу над сценой, обернулись в его сторону.

— Ооо! Филипп! — бросились они встречать его с тем же рвением, с которым они только что работали. — Ты где был? Мы ждали тебя, понимали, что работаешь и не хотели мешать.

— Я вчера все же решил помешать, — важно заявил Марк Эго, чинно проходя между рядами кресел, тем самым задерживая спешивших за ним следом Лину и Аби. — Ты чего это телефон отключил, а?

— Он разрядился.

— А зарядить не пробовал?

— Пробовал, но там другая проблема: что то с кабелем. Так вот и хожу без телефона.

— И как тебе?

— Как-то непривычно… А где Аарон? — решил уточнить Филипп, не досчитавшись одного из друзей.

— Выбежал за кофе, — успокоила его Я'эль. — Мы-то подумали, что это он вошел, поэтому не среагировали.

— Да, вы были хорошо сконцентрированы на процессе, — облегченно сказал Филипп. — И прав ли я, предполагая — судя по той мизансцене, которую я увидел — что вы отрабатывали сцену знакомства Омида с Жасмин в баре?

— Так и есть, — подтвердил его догадку Саад. — Хотя что тут странного: мы оба сидим, рядом с нами люди, мы общаемся друг с другом…

— Вы можете сидеть и дома, а люди рядом — актеры, помогающие в данную минуту с текстом, — утвердительно прозвучал контраргумент Филиппа. — Но то, как вы сидели, как смотрели друг на друга, ваши позы — мне это все не оставило выбора: это было знакомство. Вам даже не обязательно было говорить что-либо.

Так, под общие возгласы одобрения, состоялось возвращение Филиппа после недельного отпуска поневоле. Понимая, что труды, которые он вкладывал в любимое дело и всем сердцем желал, чтобы его любили и все остальные участники, не пропали зря и огонь страсти не угас, Филипп вдруг почувствовал необычайную гордость.

То было новое чувство особой гордости, которое он раньше еще не испытывал. Скорее всего, он не смог бы его правильно описать, если бы его об этом попросили, и не исключено, что тому виной было бы крепко державшее его за плечо чувство стыда. Он хотел бы ослабить эту хватку и оттолкнуть от себя эту обличающую длань, но это чувство усиливалось и вгоняло его в цикл. Филиппу было стыдно за то, что он смалодушничал и исчез со сцены, никого не предупредив об этом, никому не рассказав о своем состоянии, ни с кем не поделившись своими сомнениями. Ему было стыдно еще и за то, что повел за собой поверивших в него людей, а потом свалил, подвергнув их риску последовать его путем. Ему было страшно подумать о том чувстве, которое он ощутил бы, не найдя в помещении театра никого, кроме Ленни, добросовестно проделавшего половину доверенной ему работы и уверенно продвигавшемуся к своей очередной Победе — никого, кто бы знал о том, каким он являлся человеком.

Люди, окружившие его, что-то щебетали, жестикулировали, спорили о чем-то между собой, и все это они делали с улыбкой. Новая волна недавно обнаружившего себя чувства необычной гордости стала снова накатывать на Филиппа, и постепенно хватка на его плече стала ослабевать. Он улыбнулся в ответ на улыбку, кивнул в знак одобрения решения, смысл которого не совсем, если честно, и понял, и вот уже кровь в его плече начала циркулировать в обычном режиме. Боль начала отступать, чувство стыда теряло свою форму…

— Дядя Филипп! — раздался за спиной радостный возглас Аарона.

Услышав этот титул, Агнесса и Симон удивленно переглянулись. Заметив это, Я'эль и Артур взяли на себя ответственность быстренько объяснить им, что к чему, заверяя, что родственной связи между теми никогда не было.

Успев перекинуться парой реплик с Аароном и остальными, Филипп вдруг на какую-то неделимую долю секунды явно увидел себя стоящим у самого края высокой скалы, под которой собрались все, кто сейчас находился в «Кинопусе». По одну руку рядом с ним, вновь обретая свою форму и силу, появлялось уже знакомое чувство, которое он готов был покорно принять, и в плече вновь возникла тупая боль. С другой же стороны к нему подлетел некто, которого Филипп не звал, но появлению которого он был рад. Всем своим внешним видом он давал знать, что несет с собой облегчение, однако голос его звучал довольно строго и обличающе. Еще Филипп успел подумать о сходстве этой сцены с судом, а после глянул вниз на собравшихся… и шагнул вперед.

— Рискнул, короче, — улыбался от уха до уха Маленький Риск, болтая по привычке своими маленькими ножками. Его коллеги бросили на него свои взгляды: Большой Страх — с укором, а Здоровая Дерзость лишь подмигнула ему и, тоже улыбнулась, вновь уделяя внимание сцене. Каждый из них знал об отношении других к происходящему, каждый играл свою роль.

— Вы здесь уже с час, я понимаю, нет? — поинтересовался он. Было около полудня, и по его расчетам…

— Два, — своим бархатным голосом остановила его размышления Я'эль. — Два часа. Мы решили работать подольше, чтобы успеть подготовить имеющийся материал к твоему возвращению и шлифовать его дальше, если останется время.

Глубоко вздохнув, Филипп прогнал подкативший к горлу комок.

— И сколько времени вы… мы еще будем работать сегодня?

— Столько же. После у нас перерыв, а потом уже на сколько нас хватит — от двух до трех часов примерно.

— Так… так… Не могли бы вы показать мне сейчас сцену