Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов

сдуться. При соприкосновении с землей пузырь шипел, потом лопнул — но без особых последствий, разве что ветер поднялся.

Раин, стараясь сохранить охватившее его чувство эйфории, медленно повернулся к Стальфу и обнаружил, что тот держит перед собой тонкий золотой жезл — развернутую звездочку колдуна.

— Вы достигли немалых успехов, — одобрительно сказал он. — Я сейчас попробую поупражняться, а вы подержите это. Интересные ощущения.

Они обменялись артефактами. Стальф выдохнул и начал вращение, Раин отошел от него и вытянул жезл в его сторону. Почти тут же он ощутил вибрацию, которая явным образом была связана с посохом — усиливалась, если увеличивалась скорость его вращения и ослаблялась, если старик вращал посох медленнее.

Раин попробовал подвигать жезлом — влево, потом вправо. Жезл, как компас, норовил повернуться в сторону вращающегося посоха. А если попробовать вращать жезл — мелькнуло в голове Раина. Сказано — сделано, он осторожно крутанул тонкий золотой стебель. Сначала ничего не произошло — только вибрации усиливались и ослаблялись в зависимости от положения жезла, однако, когда скорость вращения увеличилась, жезл вдруг словно ожил — он дернулся вперед и вверх, едва не вывернув Раину кисть руки.

К счастью, ему удалось удержать его в руках — это спасло Стальфа, так как он в этот момент взмыл в воздух метров на пять в высоту. Старик этого явно не ожидал, посох выскочил из его рук и улетел в сторону. Однако старик не упал — Раин продолжал вращение жезла, каким-то шестым чувством угадав, что именно оно продолжает удерживать Стальфа. Движение стало прерывистым, Раин словно проталкивал тонкй золотой жезл через вязкую жидкость. Стальф медленно опускался, следя глазами за движениями Раина. Когда высота снизилась до метра, дыхание Раина пресеклось, а внутри что-то взорвалось — он едва успел увидеть, что Стальф спрыгивает на землю, после чего в глазах его потемнело и он вырубился.

Глава 28. Когда обнаруживаешь, что можешь оказаться выключенным

Очнулся Раин не скоро. Его успели перенести в лагерь, он ничего из этого не почувствовал. Не реагировал и на воду, которой его поливали. Как потом сказал Савон, они уже начали беспокоиться о нем всерьез — к счастью, он открыл глаза до того, как Стальф приступил к более серьезным мероприятиям.

— Ну, ты нас напугал, — первое, что услышал он после того, как вынырнул из небытия. Все тело ломило, голова болела, руки и ноги повиновались ему с трудом, однако Стальф с помощью Савона безжалостно заставил его шевелить сначала пальцами, потом всем остальным, что могло шевелиться. Напоследок он еще и потыкал во все возможные места, проверяя, не потерял ли Раин чувствительность.

— Хуже всего, если пострадает ваша голова или откажет какой-то орган вашего тела, — сказал он после того, как Раин с некоторым трудом и с большой неохотой прошел все его тесты. — Лечить вас тут практически нечем, а доставка в более приспособленные для этого места сопряжена с огромными трудностями. Но, к счастью, вы не пострадали.

У Раина было на этот счет иное мнение — голова продолжала раскалываться, во всем теле ощущалась слабость. Но Стальф заверил его, что последствия могли быть куда хуже, причем как для Раина, так и для него самого.

— Я приношу вам свою искреннюю благодарность, — немного пафосно сказал старик и поклонился лежащему Раину. — Если бы не вы я бы упал с большой высоты и, скорее всего, уже не имел бы никакой возможности что-либо делать — в том числе и помогать вам.

— Вот только, — тихо и честно отозвался Раин, — затащил вас на эту высоту, кажется, тоже я. Когда начал вращать этот жезл. Он тоже действует, но только я так и не понял — как.

Стальф полуприкрыл глаза и задумался.

— Возможно, — медленно сказал он. — Я работал с закрытыми глазами и не видел вас, пока не почувствовал, что происходит что-то не то. Меня словно что-то ударило снизу, и я даже не успел понять, как очутился на такой высоте. Действительно, это было похоже на вмешательство извне.

— Жезл как-то связан с посохом, — с трудом сказал Раин.

— Да. Вчера я пробовал вращать его отдельно — и ничего не почувствовал… — Стальф решительно махнул рукой. — Сейчас отдыхайте. Все разговоры — завтра.

Он повернулся и пошел к себе, опираясь на посох. Раин обратил внимание, что ступает он тяжело. Видимо, сказывались долгий путь и пережитые приключения.

— Ну, ты и напугал нас, — повторил Савон. Он сидел рядом и внимательно слушал их разговор. — Видел бы ты себя со стороны! Бледный аж до синевы, руки-ноги болтаются как веревки, дышишь через раз… Стальф вокруг тебя прыгал, я думал — ну точно, конец пришел нашему магу…

Его вдруг прорезавшаяся болтливость совсем не понравилась Раину.

— А где все?

— На холмах, с Пироном. Там разведчики заметили что-то. Смотрят теперь.

— А кто меня принес? Вы вдвоем?

— Впятером. Гномы тоже здесь.

Действительно, чуть поодаль сидел Феликс со своими провожатыми. Они сидели тесным кругом, сблизив головы, и о чем-то говорили.

— Чего это они?

— Не знаю. Гонд что-то Феликсу втолковывает. Есть хочешь?

Раин поразмыслил. Есть не хотелось. Хотелось лежать без движения и по возможности не дышать — в боку продолжало колоть.

— Попить разве что…

Савон тут же сунул ему флягу. Жажда пришла во время питья — Раин, едва не захлебываясь, выдул ее всю и попросил добавки. Савон покачал головой и наполнил ее снова.

— Ты не переусердствуй, а то всю ночь бегать будешь. Лучше поешь что-нибудь.

— Не хочу. Слыхал, что с Калеем случилось?

— Да, мне Феликс рассказал. Он чего-то задумал, знаешь? Говорит, кровь из носу — надо вечером собраться и обсудить все наши дела.

— Мне не нравится, что он про кровь заговорил, — прохрипел Раин. От разговоров у него тоже кололо в боку. — В общем, разбудите меня, как решите собираться. Если сможете. А я пока покемарю…

Едва сказав это Раин отключился. Савон вздохнул, и, поглядывая на него, пошел к костру, следить за ужином.

Закончив разговор со своей свитой к нему подошел Феликс. Против обыкновения — молчаливый и довольно мрачный. Ни слова ни говоря, взялся помогать — подтащил дров, потом помог снять с огня котел.

— Чего это вы там все время шушукаетесь? — не выдержал, наконец, Савон.

— Да ничего особенного, учат меня, как себя вести. А также что мне нужно, чего от меня ждут и прочая мура.

— А ты не можешь это… прекратить? Ты ж их король!

— Может и могу, но не хочу. Промеж таких разговоров они кое-что