Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

— Значит, легенда говорит правду. Это твоя башня!

— Я родился здесь, — сказал Корум и вздохнул. — И надеялся здесь же умереть.

Спешившись, он подошел к самому краю утеса и посмотрел вниз. В глубине провала море промыло узкий канал. Он бросил взгляд на остатки башни по другую сторону его. Корум вспомнил Ралину и свою семью: отца — князя Клонски, мать — принцессу Колатарну, своих сестер Иластру и Фолинру, своего дядю — принца Ранана и его дочь Сертреду. Все умерли. Только Ралина прошла до конца отмеренный ей жизнью путь, а все остальные были жестоко уничтожены Гландитом-а-Крэ и его убийцами. И никто, кроме Корума, их теперь не помнит. На мгновение он позавидовал им, ибо он-то их помнил.

— Но ты-то живой, — просто сказала Медбх.

— Так ли? Порой думается, что, может, я не более чем тень, плод воображения, появившийся стараниями и мольбой твоего народа. Мои воспоминания о своем прошлом уже тускнеют. Я с трудом вспоминаю облик своих близких.

— У тебя была семья… там, откуда ты явился?

— Я знаю, что легенда гласит, будто мне предназначено спать под холмом, пока меня не позовут. Но это неправда. В свое время я жил здесь — когда на месте руин высился замок Эрорн. Ах, сколько было развалин в моей жизни…

— И твоя семья жива? Ты оставил ее, чтобы помочь нам?

Покачав головой, Корум с горькой улыбкой повернулся и взглянул на Медбх.

— Нет, госпожа, все было не так. Моя семья была вырезана людьми твоей расы — мабденами. Моя жена скончалась, — он умолк.

— Ее тоже уничтожили?

— От старости.

— Она была старше тебя?

— Нет.

— Значит, ты в самом деле бессмертен? — она смотрела вниз, на далекое море.

— В общем-то, да. Понимаешь, поэтому я и боюсь любить.

— А я бы не боялась.

— Как не страшилась и маркграфиня Ралина, моя любовь. Думаю, и я тогда ничего не боялся, поскольку ни о чем не знал, пока не обрел этот опыт. Но, пережив потерю близких, я решил, что никогда больше не позволю себе таких эмоций.

Откуда-то появилась одинокая чайка и села на соседнюю скалу. В свое время чайки летали тут стаями.

— Тебе никогда и не придется снова переживать такие чувства, Корум.

— Верно. И тем не менее…

— Ты любишь трупы?

— Это жестоко… — оскорбился он.

— То, что остается от человека, — это труп. И если тебя не тянет к трупам, то, значит, ты должен найти кого-то живого, чтобы любить его.

Он покачал головой.

— Неужто для тебя все так просто, милая моя Медбх?

— Не думаю, что сказала нечто примитивное, Корум, Властитель Холма.

Он нетерпеливо отмахнулся серебряной кистью.

— Я не с холма. Мне не нравится, когда меня величают этим титулом. Ты говорила о трупах — это имя заставляет меня чувствовать себя мертвецом, вернувшимся к жизни. И когда ты называешь меня Властителем Холма, я чувствую запах плесени от своей истлевшей одежды.

— Другие легенды гласят, что ты пьешь кровь. И в темные времена этот холм был местом жертвоприношений.

— Мне не нравится вкус крови, — у Корума улучшилось настроение. Жар сражения с собаками Кереноса помог избавиться от мрачных мыслей.

Он протянул здоровую руку к лицу Медбх и провел ею по губам, шее и плечам девушки.

Они бросились друг другу в объятия, и принц заплакал от счастья.

Они целовались. Они предавались любви рядом с развалинами замка Эрорн, и волны внизу гулко бились о скалы. А потом они лежали под последними лучами солнца, глядя на море.

— Прислушайся, — Медбх вскинула голову, и пряди волос упали ей на лицо.

Он услышал. Он услышал это незадолго до того, как она обратила его внимание, но он не хотел это слышать.

— Арфа, — сказала Медбх. — Какая приятная музыка. Сколько в ней печали и нежности, в этой музыке. Ты слышишь ее?

— Да.

— Какая она знакомая…

— Может, ты слышала ее утром, перед нападением? — неохотно и рассеянно сказал он.

— Может быть. И в роще у холма.

— Я знал ее… еще до того, как твой народ в первый раз воззвал ко мне.

— Кто этот арфист? И что это за музыка?

Корум глядел через провал на рухнувшую башню — все, что осталось от замка Эрорн. Даже ему казалось, что она не может быть творением рук смертных. А может, ее создали море и ветер, и память подводит его?

Он испугался.

Теперь и Медбх смотрела на башню.

— Вот оттуда и звучит музыка, — сказал он. — Арфист играет музыку времени.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

МИР СТАНОВИЛСЯ БЕЛЫМ

Корум отправился в дорогу в меховом облачении.

Поверх своей одежды он накинул плащ из белого меха с большим капюшоном, прикрывавшим шлем, — плащ был сшит из мягкого зимнего наряда куницы. Даже лошадь получила попону из оленьей шкуры, отороченную мехом и расшитую сценами героического прошлого. Коруму вручили сапоги на меху, перчатки из оленьей шкуры, тоже вышитые, высокое седло с седельными сумками и мягкие чехлы для лука, копья и боевого топора. Одну из перчаток он натянул на серебряную руку, и теперь ничей любопытный взгляд не мог его опознать. Он поцеловал Медбх и помахал людям Кер Махлода, которые провожали его за стены крепости серьезными, полными надежды взглядами. На прощание он удостоился поцелуя в лоб от короля Маннаха.

— Верни наше копье Брийонак, — сказал он, — чтобы мы могли приручить быка, черного быка Кринанасса, чтобы мы смогли нанести поражение врагам и вернуть весну на нашу землю.

— Я найду его, — пообещал принц Корум Джайлин Ирси, блеснув единственным глазом. Его взгляд увлажнился, но никто не мог сказать, что было тому причиной.

Он вскочил в седло своего огромного, мощного и тяжелого боевого коня, выращенного Таха-на-Кремм Кройх, вставил ногу в стремя, которое заставил сделать для себя (ибо тут забыли, как пользоваться стременами), и закрепил копье в гнезде на стремени, но пока не стал разворачивать стяг, который всю ночь шили для него девственницы Кер Махлода.

— Ты выглядишь великим воином, милорд, — пробормотала Медбх, и он склонился с седла, чтобы погладить ее рыжие волосы и коснуться нежной щеки.

— Я вернусь, Медбх, — сказал он.

Два дня он ехал на юго-восток, дорога не показалась ему трудной, потому что он много раз следовал по ней, и время не успело стереть многие из знакомых ему примет. Может, потому что он увидел так мало и в то же время так много в руинах замка Эрорн, сейчас он направлялся в сторону утеса Мойдель, на котором когда-то стоял замок Ралины. Тому нетрудно было найти объяснение, ибо в свое время утес Мойдель был последним форпостом Ливм-ан-Эш, а сейчас таковым стал Ги-Бресейл. Он не потеряет времени и не собьется с пути в поисках утеса, если тот не утонул вместе с Ливм-ан-Эш.