Совершенно секретно - Александр Бирюк

Блондина в конце концов не нашли. Но как потом оказалось, вся история с этим самым "Влюбленным" была от начала и до самого конца вымышлена, но комиссар Дриу, как это ни странно, совершенно не думал ее опровергать, и потому в качестве законного факта она целиком дошла до наших дней, причем с такими подробностями, которым позавидовал бы и литературный сериал о Шерлоке Холмсе.

Впрочем, это все лишний раз иллюстрирует то затруднительное положение, в котором находилась французская полиция в тот крайне несчастливый для нее год. Несмотря на то, что Дриу "под шумок", умело пользуясь полученными для успешных поисков Моны Лизы полномочиями, удалось раскрыть немало других преступлений, в том числе и "застарелых", которые в иной ситуации так и остались бы нераскрытыми, проблема ограбления Лувра стояла на самом первом месте. Розыск расходился кругами все дальше и дальше — сыщики производят в отходящих поездах повальные обыски, блокируют вокзалы и порты. Неутомимый комиссар Дриу, пользуясь всеми своими полномочиями, дает по радио извещение в море на дюжину пакетботов, находящихся на полпути в Южную Америку и на Кубу, по его личному приказу допрашивают двух чересчур уж подозрительных личностей на борту трансатлантика "Кайзер Вильгельм"… Вскоре лихорадка розысков похищенного шедевра охватывает буквально полмира. Знаменитый Артур Конан Дойль, посвятивший этому событию целую серию репортажей и один свой рассказ, писал:

"…Полиция Европы и обеих Америк разыскивала Мону Лизу, супругу Франческо дель Джоконду, писаную маслом в 1504 году во Флоренции художником Леонардо да Винчи, приобретенную в 1518 году за 4000 экю Франциском I, королем Франции и покровителем искусств, пребывавшую затем в Фонтенбло, Версале и прочих резиденциях королевского дома, пока по указу светлейшего гражданина Наполеона Бонапарта она не заняла свое место в Лувре, откуда и была похищена 21 августа 1911 года неизвестным злоумышленником. Особые приметы: загадочная улыбка".

Глава 2. Счастливый финал

В этих метаниях, то затухающих, то возобновляющихся время от времени, прошло целых два года. На стене в Лувре все это время висела в траурной рамке репродукция "Джоконды". Никаких следов оригинала пока не обнаруживалось. И это пугало больше всего. На самый главный вопрос — КУДА делось полотно бессмертного Леонардо да Винчи, никому с более-менее удовлетворительной степенью правдоподобия ответить так и не удалось. Не было ни малейшей зацепки, так что журналистам оставалось лишь по традиции строить догадки и "запускать в продажу" версии одна сумасброднее другой. Где висит картина: в тайной коллекции маньяка, любующегося ей в одиночестве? Или дожидается своей участи в каком-нибудь подвале? Или, может полыхает в огне, подожженная рукой принципиального противника всего доброго, красивого, вечного…

Но в одном-единственном мнении абсолютно все были единогласны: у "Джоконды" есть все шансы исчезнуть навсегда, потому что ни один профессионал, специализирующийся на похищении картин для продажи, не сможет сбыть этот шедевр никоим образом. Оставалась призрачная надежда на то, что похититель в конце концов объявится и потребует выкуп, но эта надежда растаяла как снег уже к концу года: было предельно ясно, что ни один вымогатель не будет ждать так долго…

И вот, когда весь мир самым натуральным образом оплакивал потерянное сокровище, произошло событие, которым так редко оканчиваются подобные истории. 13 декабря 1913 года биография "Джоконды" пополнилась, вероятно, самым знаменательным в ней событием, исключая, возможно, только лишь сам факт ее "рождения" в 1504-м… В тот день флорентийский торговец живописью, некий Альфредо Джери нашел у себя на столе в рабочем кабинете конторы среди утренней почты письмо следующего содержания:

"Я — итальянец, патриот своей родины. Это Я взял в Лувре "Джоконду" два года назад. Я сделал это, чтобы вернуть родине сокровище, украденное когда-то французами Леонардо".

"Очередной психопат. — равнодушно подумал Джери, и отложив письмо, быстро позабыл о нем. Но через два дня некоторые сомнения все же овладели им. Он хотел сначала передать это письмо комиссару полиции, но затем, еще раз перечитав его, передумал.

"А кто его знает? — пожал плечами торговец, вглядываясь в такие заманчивые, но абсолютно ничего не обещающие, по его первоначальному мнению, строки этого странного послания. — Пожалуй отвечу на всякий случай…"

Джери написал несколько строчек до востребования, запечатал письмо в конверт и отнес его на почту.

Таинственный Леонардо ответил через несколько дней. Переписка продолжалась недолго: уже 11 декабря 1913 года Джери на фиакре подъехал к указанному адресу — "гостиница "Трианон-Италия". Небритый хозяин в подтяжках поверх фуфайки на вопрос, где можно видеть синьора Винченцо Леонардо, ткнул пальцем куда-то на второй этаж.

Джери поднялся наверх. Человек, открывший ему обшарпанную дверь захудалого номера, был в крайней степени волнения, это было видно и невооруженным глазом. Сначала он удостоверился, что перед ним именно торговец живописью Альфредо Джери, затем стал на четвереньки и вытянул из-под кровати облезлый деревянный чемодан. На пол полетело какое-то рванье, рисовальные кисти, мандолина… Потом он поддел отверткой двойное дно, где в потайном отделении лежало нечто, завернутое в красный шелковый платок. Он отвернул материю…

"У меня перехватило дыхание… — вспоминал впоследствии Альфредо Джери. — Загадочная, грустная, добрая, насмешливая, волшебная улыбка Моны Лизы осветила вонючую ночлежку…"

…Через час телеграфисты флорентийского телеграфа лихорадочно отбивали депеши королю Италии Виктору-Эммануилу II, папе римскому Пию Х, послу Франции в Риме Шарлю Готтебаку. Экстренным сообщением было прервано важное заседание итальянского парламента, и депутаты, стоя, неистовыми аплодисментами выразили свою нескрываемую радость.

31 декабря, в самый канун Нового Года, "Джоконда" в сопровождении целой роты вооруженных до зубов полицейских прибыла на Лионский вокзал французской столицы. Оттуда кортеж торжественно проследовал в Лувр, прямиком в салон Карре.

А злополучного Винченцо Леонардо призвали к законному ответу:

ЗАЧЕМ и КАК?

— Я не вор! Гордо отвечал похититель следователям. — Я — патриот. "Джоконда" должна принадлежать только итальянцам!

Допрос выявил следующее: настоящая фамилия патриота-похитителя вовсе не Леонардо, а Перуджа. Несколько лет этот человек проработал маляром во Франции, в том числе какое-то время служил и в Лувре. Более того, это именно он с тремя мастерами устанавливал в 1910 году новое защитное стекло перед холстом Леонардо да Винчи. Тогда у него и возникла невероятная мысль о похищении этого шедевра.

— Мне сказали, — настойчиво втолковывал Перуджа следователям, — что "Джоконду" когда-то украл из Флоренции Наполеон, и потому я вполне законно хотел вернуть ее на родину!

Более-менее толковый ответ на вопрос полицейских "КАК" история до нас, к величайшему сожалению, не донесла. Жаждущей подробностей публике сообщалось только, что "злоумышленник по имени Винченцо Перуджа — самозванный Леонардо — улучшив мгновение, вытащил холст из рамы и унес его домой".

По требованию администрации Лувра, крупнейшего в Европе музея, усиленному рекомендациями Управления Изящных Искусств и молчаливому согласию правительства, все материалы по этому делу были засекречены на неопределенный срок, дабы не поощрять грабителей, вдохновленных такой потрясающей легкостью, с которой можно обчищать национальные сокровищницы. В массы была брошена только история о том, как знаменитая Мона Лиза целых два года пролежала под кроватью в третьеразрядной ночлежке, и как в конце концов не выдержали нервы у похитителя-дилетанта и он, надеясь неизвестно на что, написал Альфредо Джери письмо…

Однако следствие по этому незаурядному делу длилось целых полгода, и только 4 июня 1914 года состоялся наконец долгожданный суд. Учитывая благородные, хоть и до ужаса наивные, мотивы преступления, суд приговорил Перуджу всего лишь к одному году тюремного заключения с правом обжалования. Геростратова слава флорентийского маляра, мало знакомого со всемирной историей, гремела по всему миру. Многие тюрьмы Франции и Италии претендовали на "почетное" право заполучить такого знаменитого узника. Даже владелец ночлежки, попав в газеты, стал самой настоящей знаменитостью. Он тут же сделал ремонт своего заведения и сменил вывеску "Трианон-италия" на более подходящее ситуации "Отель Джоконда". Он ожидал уже паломничества целых орд любопытных туристов со всех концов света и подсчитывал будущие барыши с предприятия, однако очень скоро другие события памятного четырнадцатого года отвлекли публику, так что поданная апелляция так и не была рассмотрена…