Красное на красном - Вера Викторовна Камша

– Благодарю вас, теньент. Я останусь с арьергардом, по крайней мере до Равиата. У Луллака мало опытных офицеров.

– Я искренне желаю вам удачи, – вздохнул гайифец, – но вы совершаете ошибку.

– Я знаю, – согласился талигоец, – но лучше ощущать себя глупцом, чем подлецом. Не принимайте это на свой счет, вы пришли сюда за деньгами, я пришел за помощью. Это разные вещи.

– Безусловно. – Ламброс и не думал обижаться. – Не хотите передать со мной письмо или какую-нибудь мелочь?

Он может написать матери, деду, Альдо, Мэллит… Он и написал бы, если б точно знал, умрет или вернется. Предсмертное письмо, если уцелеть, покажется глупым и смешным. Если его убьют, а он напишет то, что всегда пишут живые, Мэллит запомнит его глупым и бодрым. Нет, не нужно никаких писем, а дарить ему нечего, разве что Клемента, но Ламброс его не довезет, его крысейшество удерет от кого угодно. Робер протянул наемнику руку.

– Я не стану писать, но если вы сообщите принцу и принцессе Ракан, где и когда меня видели, я буду очень признателен.

– Я напишу, что ни разу не встречал такого благородства и такой глупости! – засмеялся Ламброс. – Прощайте, мой талигойский друг.

Друг? Пожалуй, да. Гайифец, как и все гайифцы, сначала думал о деньгах, потом о себе и лишь в третью очередь о друзьях, но был по-своему честен.

Незаметно подошедший Мильжа смотрел в спину Ламбросу отнюдь не с нежностью.

– О чем с тобой говорил этот ызарг?

– Уговаривал ехать с ним.

– Ты отказался, – с удовлетворением сказал бириссец.

– Да.

– Значит, будешь моим гостем. Мы сейчас едем в Те́кку. Это моя деревня, там живет отец моего отца. Я его последний внук.

– Ты решил оставить казара?

– Нет, хотя его сердце сделано из помета. Молодой Луллак был бы лучшим, но он не готов освободить свой дом от гнили. Адгемар хочет говорить с нашим народом. Ему нужны люди, и мы выслушаем его слово. У нас довольно мужчин, чтобы мстить своим врагам, кормить своих женщин и продолжать свой род. Дети Козла встретят весну, но не увидят лета.

Глава 6

Сагранна и Кагета

398 год К.С. 7–8-й дни Осенних Ветров

1

Это было сказкой – прозрачные озерные глубины, черные прибрежные скалы, изумрудная зелень горных елей, снежные пики, закрывающие горизонт. Знаменитые Семь Очей Сагранны, семь озер, дающих начало пяти главным рекам Кагеты. Господин Шабли положил немало сил, вколачивая в унарские головы премудрости землеописания, зато теперь Дик мог рассказать всем и каждому, что правильней разделить озерную систему на две. Первая состоит из пяти озер, вторая – из двух. Самое большое из озер, Черное Око, вбирает в себя множество горных ручьев и речек, но вытекают из него лишь четыре бурных, коротких потока, каждый из которых оканчивается озером. Эти озера, в свою очередь, дают жизнь четырем рекам, в том числе Рцуку, на нем стоит столица Кагеты. Еще два озера, называемые Барсовыми Очами, образовались на месте давнишних обвалов, перекрывших русла горных речек – Га́йры и Би́ры.

– Барсовы Очи меньше остальных озер. – Эр Рокэ приказал рассказать все, что он помнит, и Дик с готовностью вываливал на Вейзеля, таможенников и хмурого бакрана намертво зазубренные цифры. – Левое Око в длину насчитывает около шести тысяч бье, в ширину – две тысячи, а в глубину – триста. Правое Око мельче, около двухсот бье, зато шире. Очи Сагранны не просто снабжают Кагету водой, они защищают ее от разрушительных паводков, принимая в себя приходящие с гор талые и дождевые воды.

– Этот ваш Шабли – толковый человек. – Рокэ, поигрывая перчатками, всматривался в изумрудную гладь. – Вам повезло, юноша. В мои годы в Лаик описательные науки преподавал абсолютный болван. Курт, вы уверены, что одной основной штольни и четырех вспомогательных хватит?

– Я ни в чем не уверен, и меньше всего в том, что вы затеяли, особенно сейчас. Адгемар разбит и бежал. Самое время вступить в переговоры и потребовать…

– Что потребовать, Курт? Чтобы бириссцы убрались из Варасты? А какое отношение наши седые друзья имеют к не менее седому Лису? Уверяю вас, казар отопрется от всего. Он знать ничего не знает, кругом не виноват, бириссцы сами по себе, что хотят, то и воротят, а в качестве доказательств их самостоятельности нам предъявят десяток-другой новеньких набегов… Постойте-ка! – Рокэ поднял ладонь, прикрывая глаза от солнца и глядя вдаль. – Похоже, Великий Бакра решил вмешаться в наш спор. В горах гроза, и немалая.

Ворон был прав. Солнце по-прежнему сияло над изумрудной водой, но вершины гор растворились в свинцовых тучах. Рокэ грациозно потянулся и подошел к самому обрыву.

– Что говорил несравненный Шабли о здешних грозах?

– В начале осени они бывают особенно сильными, – покорно сообщил Дик, которому очень хотелось поискать какое-нибудь укрытие. – Они продолжаются недолго и, как правило, сопровождаются порывистым ветром, а на землю изливается большое количество воды. В густо заселенных районах это могло бы иметь печальные последствия. Грозам часто сопутствуют обвалы, оползни и разрушительные, хоть и кратковременные паводки, во время которых горные реки захватывают и несут крупные и мелкие камни, стволы и ветви сломанных ветром деревьев. Эр Рокэ, может быть, мы отойдем от берега?

– Неужели, юноша, вы не желаете лично полюбоваться тем, как Барсово Око «принимает в себя приходящие с гор дождевые воды»? Ваш господин Шабли пришел бы в восторг.

Дик в восторг не пришел, напротив, ему было страшно и стыдно за свой страх. Повелитель Скал боялся гроз с детства, но не признаваться же в этом Алве, да еще на глазах у адуанов и бакранских дикарей. Что до Ворона, то он откровенно любовался приближающимся ненастьем. Клубящаяся тьма надвигалась неотвратимо, послышались глухие, хриплые раскаты. Герцог повернулся к Вейзелю, как ни в чем не бывало продолжая прерванный разговор:

– Вы, Курт, совершенно правы, когда говорите, что наши шесть тысяч в здешних краях – это меньше чем ничего. Поэтому Лиса надо схватить так, чтобы не вывернулся. Если у вас есть другие идеи, я весь внимание.

– Леворукий вас возьми, Рокэ, нет у меня никаких идей, но по всем правилам мы должны предъявить ультиматум. После Барсова ущелья и Дарамы никто не подумает, что мы шутим.

– У вас прекрасная душа, генерал, – покачал головой Алва, – и быть вам в Рассвете среди бледных роз и ангелов, но сначала – потоп, а ультиматум – потом. Пусть Адгемар с присными