Красное на красном - Вера Викторовна Камша

противопоставить тактике, избранной противником. Огонь из лагеря малоэффективен. Наши пушки стоят на одном месте и не могут успешно стрелять в движущиеся цели, талигойская пехота и кавалерия слишком далеко, а у врага первоклассные артиллеристы.

– Это не ответ. Вам платят…

– Нам платят, а мы стреляем, – имперец был невозмутим, – но сражение проиграно. Тот, кто командует вражеской армией, опередил наше время на сто лет, если не более. Я не сомневаюсь, на его находках будет построена военная наука будущего.

– Да гори он закатным пламенем! – взорвался стоящий за плечом дяди Луллак.

– Сгорим мы, – медленно сказал Белый Лис, переходя с талиг на ло-кагет, – если ничего не предпримем. Гарижа! – Высокий бириссец в багряном, подбитом барсовой шкурой плаще вскинул голову. – Выводи конницу. Уничтожь их запряжки и пушкарей и возвращайся.

2

Рокэ сам забил в жерло заряд, навел пушку и поднес к запальному отверстию фитиль. Орудие ответило радостным лаем, ядро врезалось в пылающий тын, горящие колья повалились, образовалась изрядная дыра. Алва засмеялся и похлопал пушку по блестящему боку, будто лошадь. Ричард с восхищением наблюдал за манипуляциями своего эра. Час назад юноша не сомневался, что самое прекрасное в мире – это кавалерийская атака, но артиллерийский бой оказался не хуже. Они с маршалом и тремя сотнями конных мушкетеров метались между запряжками, указывая новые цели. Рокэ то и дело сам наводил пушки, в лагере раздавался взрыв или что-то рушилось, а Проэмперадор вскакивал на Моро и мчался к другой запряжке. Это было страшно и… восхитительно. Ричарду ужасно хотелось выстрелить самому, но, во-первых, он не умел, а во-вторых, просить было унизительно.

– Юноша!

Лицо Алвы успело вновь почернеть от пороховой копоти, и он как никогда заслуживал свое прозвище.

– Эр Рокэ…

– У вас нет желания устроить небольшой фейерверк?

– Да, – подался вперед Дик, – но… Как эр прикажет.

– Эр приказывает слезть с Соны и стрелять. Мне надоела эта штуковина.

Маршал кивком указал на возвышающийся над лагерем шест, увенчанный здоровенным вызолоченным шаром. Ворох струящихся оранжевых лент придавал ему сходство не то со львиной головой, не то с морским лилионом.

Дик кивнул и спрыгнул наземь возле остановившейся запряжки. Рокэ тоже спешился. Юноша нерешительно шагнул к зарядному ящику, но эр ничего не сказал, только встал сзади. Как ни странно, это не смущало и не раздражало. Ричард подкинул на руке картуз с порохом и протолкнул его в глотку орудия.

Над головой просвистело ядро. Ворон не повел и бровью, а Дику стало неуютно, и он торопливо схватился за прибойник.

– Не спеши, – велел Алва. – Бери пыж… Забивай туже… Хорошо. Теперь ядро.

Короткие реплики напомнили об их с эром фехтовальных штудиях, и Ричард отчего-то успокоился, хотя кагетские ядра продолжали рассекать воздух. Рокэ, слегка прищурившись, глянул на окруженный шевелящимися лентами шар.

– Наводи. Спокойно… Влево… Еще влево… Теперь вправо… Хорошо!

Алва положил руку на пушку, глянул вдоль ствола, в последний раз проверяя прицел, – и неожиданно взъерошил оруженосцу волосы.

– Давай!

Ричард схватился за фитиль, вспыхнула затравка, орудие дернулось, словно собираясь прыгнуть, из жерла вырвалась струя огня.

– А теперь смотри! – крикнул Рокэ. – Да не на пушку, а вперед!

Юноша честно уставился на сияющий шар. Ждать пришлось недолго – знак, знаменующий присутствие казара, разлетелся вдребезги. Дик в припадке восторга повернулся к эру, тот засмеялся и взлетел в седло.

– Браво, Дикон! Первый выстрел – и такая цель! Это…

Алва осекся на полуслове, лицо его стало жестким.

– Не выдержали… Ну и славно. Отходим!

Ричард не сразу понял, в чем дело, а поняв, почувствовал, как по хребту пробежал холодок, – на них летела вражеская конница, и это было страшно. Одно дело с поднятым клинком преследовать отступающего врага, и совсем другое – видеть, как на тебя движется багряная лавина. Юноша покосился на своего эра. Рокэ смотрел вперед, и смеха в его глазах больше не было. Человек исчез, остался Первый маршал Талига. Гарцевавший рядом с Алвой мушкетер, повинуясь приказу, высоко поднял на копье тут же подхваченный ветром синий шарф, пронзительно взвыли сигнальные рожки. Возницы подхлестнули коней, и большинство орудий полетело к ощетинившейся сталью пехоте, но Ворон и его всадники остались. Осталось и несколько запряжек, лошадиными мордами в сторону каре и дулами пушек к приближающимся врагам. Дик сдерживал Сону, сердце юноши бешено колотилось, он переводил взгляд с врагов на Рокэ и обратно. Ворон, не отрывая взгляда от приближавшихся бириссцев, медленно поднял шпагу, а затем резко опустил. Свистнул рассекаемый клинком воздух, грянул залп, первые ряды конницы смешались, всадники перелетали через головы упавших коней, оказавшихся на земле сминали копыта несущихся сзади.

– Чего стоишь?! – Алва был уже рядом с Диком. – За мной!

Мориска оказалась понятливей хозяина и бросилась за Моро. Игрушечные солдатики в черном и белом росли прямо на глазах. Сона рвалась изо всех сил, она даже обогнала Моро, Рокэ держался рядом, отставая на полкорпуса. Сверкнули пики. Пехотинцы расступились, всадники и запряжки влетели внутрь каре. Маршал спрыгнул с коня, Дик ринулся за своим эром, который, весело улыбаясь, неторопливо пошел сквозь ряды своих солдат.

– Спокойно! Они разобьют о нас лоб… Рогатки вперед! Стрелять только по команде… Конница – это ерунда… Сейчас перезарядят пушки картечью… Стрелять только по команде… Только по команде…

Дик шагал рядом с Алвой, стараясь держаться поближе к украшенному черно-белой перевязью плечу. Это было чудом, но это было! Там, где проходил Рокэ, у людей поднимались головы, а в глазах зажигался огонь. Солдаты не просто не боялись, они верили в победу и хотели боя. Маршала словно бы окружал ореол силы и уверенности, передававшихся другим, и Дик ощущал себя частью этой силы. Кагетская, вернее бирисская, кавалерия была совсем близко, мимо юноши и его эра побежали люди с рогатками – странными сооружениями из остро заточенных кольев, сотворенными во время двухмесячного сидения в горном лагере. Дик с трудом понимал, зачем их тащили с собой, а маршал, оказывается, предусмотрел и это. Странно, утром рогатки в ход не пускали, обошлись мушкетами, пиками и гайифскими алебардами[119].

Всадники были почти рядом. Ричард видел опененные лошадиные морды, сверкающие на солнце клинки. Бириссцы совсем не походили на разношерстную толпу, выскочившую утром к роще. Те были смешными, эти – страшными. Юноша покосился на Проэмперадора. Рокэ улыбнулся оруженосцу и поднял шпагу. Когда он ее опустит, раздастся залп.

3

Бириссцы бессильно бились о талигойские каре, их расстреливали и насаживали на пики, а Роберу казалось, что его самого убили сотни раз. Ничего этого не