Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин

профессор С. М. Бонди и неофициальный оппонент профессор В. М. Жирмунский дали весьма положительную оценку работы и прошли мимо содержащихся в ней серьезных методологических ошибок. Такое же отношение проявили совет филологического факультета Ленинградского университета, где состоялась защита диссертации, а также совет университета: в обоих случаях было принято единогласное постановление ходатайствовать перед ВАК об утверждении соискателя в ученой степени доктора филологических наук. Пленум Высшей аттестационной комиссии признал, что представленная А. Л. Слонимским работа не отвечает требованиям, предъявляемым к докторской диссертации. Автору предложено переработать диссертацию в соответствии с указаниями экспертной комиссии и референтов ВАК и представить в исправленном виде к повторной защите»[1185].

А. Л. Слонимский не пошел по унизительному и бесплодному пути (которым пришлось пройти Бахтину), оставшись кандидатом наук. В Ленинграде же сформировалось ошибочное мнение, что виновником был Д. Д. Благой. Профессор М. К. Азадовский писал в ноябре 1950 г. Ю. Г. Оксману:

«…Дать отзыв о допущении к защите и дать отзыв контрольный – разные вещи. Вот так Д. Д. Благой с легким сердцем “угробил” А[лександра] Л[еонидови]ча Слонимского ‹…›. Боюсь я этой Э[кспертной] К[омиссии] ‹…›. Там воссел Благой. А в состав ее введены такие ученые и светлые личности, как, напр[имер], В. И. Чичеров»[1186].

Не менее красноречива и отмена решения Ученого совета филологического факультета ЛГУ о присуждении степени кандидата филологических наук Г. Я. Чечельницкой (1916–1995). 6 мая 1948 г. она защитила диссертацию на тему «Русская литература в творчестве Р. М. Рильке», которую начала писать в 1940 г. под руководством В. М. Жирмунского; оппонентами на защите выступали В. М. Жирмунский и Б. М. Эйхенбаум[1187], официальным научным руководителем была М. Л. Тронская. Серьезным помощником, если не вдохновителем, в написании этой диссертационной работы была О. М. Фрейденберг, она рекомендовала Г. Я. Чечельницкую Б. Л. Пастернаку, у которого та неоднократно бывала во время приездов в Москву (в том числе в июне 1945 г.)[1188].

Отзывы были положительными, работа бесспорной, голосование – убедительным (20 членов Ученого совета филологического факультета ЛГУ проголосовали за присуждение, лишь с одним голосом против); референты ВАКа сочли эту работу удовлетворяющей всем требованиям. Казалось бы, вопрос решен. Но 15 октября 1949 года, уже после того, как ВАК выписал Г. Я. Чечельницкой диплом кандидата филологических наук, в «Литературной газете» выходит статья критика А. М. Лейтеса[1189] «Антинаучные измышления под видом диссертаций». В этом пасквиле он разносит в пух и прах несколько недавно защищенных диссертаций, в том числе и работу Г. Я. Чечельницкой:

«…Возмущение вызывает диссертация Г. Чечельницкой “Русская литература в творчестве Р. М. Рильке”. Кто такой Рильке? Безапелляционный сторонник “искусства для искусства”, крайний мистик и реакционер в поэзии. Но нескрываемым обожанием этого ретроградного немецкого писателя начала ХХ века пронизана вся диссертация.

В свое время Горький в статье “О пользе грамотности” зло высмеял Рильке. Когда у Рильке, рассказывает Горький, спросили, что он думает о творчестве Питера Альтенберга, Рильке сказал: “Кажется, я с ним однажды завтракал в Пратере”. Такой “методологии” примерно придерживается и Чечельницкая, разрабатывая свою тему. Она преимущественно интересуется, с кем и когда встречался Рильке во время своих двух поездок по России. Она дотошно выясняет, какие книги он покупал. Наконец, она раскапывает счетоводные тетради редактора журнала “Северный вестник”, чтобы обнаружить бухгалтерскую запись за март 1897 года, из которой явствует, что Рильке получил за свой рассказ гонорар в размере 22 рублей 87 копеек. Восторженной диссертантке эта запись доставляет немало радостей. Ведь запись приводит ее к открытию, что журнал первым приобрел рассказ молодого Рильке, опубликованный “Северным вестником” на “несколько месяцев раньше, чем в немецком издании”. Подумаешь, какая честь для русского журнала получить приоритет на рассказ Рильке! И вот такого рода низкопоклонством перед каждой мелочью, связанной с реакционным поэтом, проникнута вся диссертация.

Какие же связи между великой русской литературой и творчеством Рильке устанавливает автор диссертации? Умиленно цитируя признание Рильке: “Мое сердце и мой дух с самого детства были устремлены к космополитизму”, – она этими космополитическими настроениями писателя объясняет его поездки в Россию и во Францию. Из материалов, которые приводятся в самой диссертации, явствует, что Рильке интересовали в царской России ее отсталые черты. Творчество Горького он отвергал, пьесы Чехова не любил, а стихи Пушкина – по решительному утверждению самой Чечельницкой – на него не оказали никакого влияния. Казалось бы, кропотливое нагромождение всех примеров, цитат должно было бы привести диссертантку к одному-единственному выводу: между передовой русской литературой и Рильке нет ничего общего. Но, желая хоть чем-нибудь оправдать свою многолетнюю кропотливую возню над Рильке, она делает столь же глубокомысленный, сколь и неожиданный вывод: «Обращение Рильке к русской литературе… сделало его предшественником и учителем экспрессионистов”.

И за такой реакционный, антинаучный вздор Чечельницкая получила звание советского ученого, кандидата филологических наук!»[1190]

ВАК не может не реагировать: 20 января 1950 г. диссертация берется на контроль, начинается новое рецензирование, референт ВАКа Р. М. Самарин выносит смертный приговор:

«Работа Чечельницкой настолько слаба, ошибочна и неполна, что она не может рассматриваться как кандидатская диссертация. Неудачна сама тема диссертации, т. к. Рильке, при всем своем бесспорном таланте, остался как поэт в пределах австро-немецкой декадентской литературы. Самая тема работы т. Чечельницкой не плодотворна, не может привести автора к ценным выводам, выполнение этой работы ничем не обогатило советскую науку. Да и исследователь, работавший над нею, ничему не выучился на этой теме…»[1191]

7 июля 1951 г. ВАК отменяет решение Ученого совета ЛГУ и лишает Г. Я. Чечельницкую кандидатской степени; первая в России капитальная работа о творчестве Рильке изымается из ГБЛ и Научной библиотеки ЛГУ и уничтожается; преподававшую в Казанском университете Г. Я. Чечельницкую увольняют «в связи с сокращением штатов».

Необходимо отдать дань мужеству Гители Яковлевны, которая впоследствии, в 1958 г., защитила в ЛГУ кандидатскую диссертацию на тему «Политическая проблематика драматургии Шиллера первого периода творчества (“Против тиранов!”)», а вскоре после защиты, в 1959 г., вышла монография Чечельницкой о Шиллере.

Также не была утверждена ВАКом кандидатская диссертация М. А. Шнеерсон[1192], ученицы Г. А. Гуковского, на тему «Фольклор в творчестве Пушкина», защищенная на филологическом факультете Ленинградского университета 24 июня 1948 г. (официальные оппоненты Г. А. Гуковский и Н. И. Мордовченко)[1193]. Диссертация поступила в ВАК именно в то время, когда все диссертации по филологии, защищенные в Ленинградском университете, рассматривались с пристрастием; да и ко времени рассмотрения имя Гуковского воспринималось уже отнюдь не как положительная характеристика. Крест на кандидатской степени поставили заключения диссертанта о заимствованиях Пушкина,