Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он объяснял свою тревогу состоянием души, слишком долгим томительным ожиданием, он пытался прогнать страх, чтобы его люди, собравшиеся на нижней террасе вместе с мирабом и ренегатом, ничего не заметили. Кабилы и негр стерегли лошадей, стоявших во дворе.
Но все было напрасно. Проходили часы, а он не только не успокаивался, но, наоборот, чувствовал, как тревога и беспокойство растут. На бастионах царила глубокая тишина, на стенах в течение всего дня не появилось ни души, никого не было ни вокруг развалин старых домов, ни на тропинке, которая поднималась к Касбе.
Наверное, было уже часов одиннадцать, когда его слух уловил звук галопа нескольких лошадей, становившийся все отчетливее. Он резко повернулся к мирабу, сидевшему на ограде террасы и пристально вглядывавшемуся в башню, силуэт которой четко вырисовывался на темно-голубом небе, сверкавшем мириадами звезд.
— Мираб, — сказал он изменившимся голосом, — вы слышите?
— Да, — ответил старик, который тоже прислушивался уже некоторое время.
— Кто может подниматься на холм в этот час?
— Это могут быть гонцы, которых новый главнокомандующий послал к бею.
— Мне тревожно, мираб, я не могу это больше скрывать.
— Чего ты боишься, Микеле?
— Не знаю, но мне кажется, нам угрожает серьезная опасность.
— Какая?
— Не знаю.
— Что барона могли узнать?
— Нет, тут что-то другое! Если ни главный евнух, ни кадине, ни одалиски ничего не заметили…
— Тише! Мне кажется, что лошади движутся не по тропинке, которая ведет в Касбу, по которой мы поднимались.
Мираб торопливо встал:
— Да, они направляются к этому дому.
Нормандец наклонился над парапетом, чтобы лучше разглядеть дорогу. В конце улицы появились два всадника и с безумной скоростью приближались к дому ренегата.
— К оружию! — крикнул фрегатар своим людям.
— Откройте! — крикнул один из всадников.
— Сто тысяч акул! — воскликнул Нормандец. — Принцесса!
Этот ее неожиданный визит не сулил ничего хорошего.
Он бегом спустился по лестнице. Старик и ренегат бежали следом. Он открыл ворота, во двор въехали двое всадников.
Это были Амина и Железная Башка.
— Барон еще в Касбе? — спросила мавританка срывающимся голосом.
— Да, госпожа, — ответил Нормандец, глядя на нее с тревогой.
— Мой брат узнал, что ему удалось вернуться в Алжир, и, боюсь, он узнал и об этом убежище.
— Что вы говорите, госпожа! — воскликнули мираб и фрегатар с ужасом.
— Все так, как я говорю.
— Но кто мог предать нас?
— Один из моих негров. Зулейк подверг его жесточайшим пыткам, и он все рассказал.
— Это один из тех, кто сопровождал нас? — спросил Нормандец, смертельно побледнев.
— И помогал переодевать барона в женское платье.
— Вы уверены?
— Этот бедный раб признался мне во всем перед смертью. Мой брат подверг его таким мучениям, что его было не спасти. Его принесли в мой дворец полчаса назад. Он умирал.
— Что будет делать ваш брат?
— Он уже едет сюда с отрядом янычар, чтобы арестовать вас. У вас не больше десяти минут, если вы хотите попробовать бежать.
— Что же делать, госпожа? Мы ждем сигнала барона и должны ответить. Ваш брат знает, что барон в Касбе?
— Боюсь, что да.
— Тысяча чертей! — вскричал фрегатар, вырвав у себя клок волос.
В этот самый момент послышались крики матросов с фелуки:
— Сигнал! Сигнал!
— Наконец-то! — воскликнул Нормандец. — Они не успеют. Готовьте лошадей.
Он быстро поднялся по лестнице и выскочил на террасу. Маленький огонек блестел между двумя зубцами башни.
— Да, да, это сигнал! — воскликнул он. — Ответим!
На парапете стояли два морских фонаря. Он зажег их, потом бросился вниз, крича своим людям:
— За мной!
Кабилы и их негр уже вывели лошадей, тщательно отобранных, с крепкими ногами, выносливых. Принцесса, одетая в мужской алжирский костюм, села в седло. Ей помогал Железная Башка, одетый арабом.
— Они приближаются! — воскликнула мавританка, придерживая коня. — Слышите?
Отдаленный шум, как от копыт целого отряда лошадей на полном скаку, доносился со склона холма.
Это, очевидно, были янычары с Зулейком во главе.
— Вперед! Галопом! — закричал фрегатар. — Когда они доберутся сюда, дом будет пуст.
— Ваша фелука готова? — спросила принцесса.
— Да, госпожа. Паруса подняты, она развернута носом в открытое море.
— Это быстроходный парусник?
— Не уступит галере.
— Вы сможете выйти из порта, несмотря на галиоты, которые патрулируют рейд каждую ночь?
— Я смогу их обмануть, госпожа.
Принцесса вздохнула.
— Завтра я буду одна, — прошептала она печальным голосом. — Так хочет Бог.
Тринадцать всадников поднимались рысью по тропинке, которая вела к Касбе, потом они свернули в пальмовую рощицу, не осмеливаясь приближаться к бастионам крепости, чтобы часовые не подняли тревогу.
Они доверили лошадей кабилам и негру, зарядили аркебузы и направились к башне, стоявшей прямо перед ними. Они продвигались согнувшись, используя все неровности местности и кусты, росшие на склоне.
Нормандец смутно различал темный силуэт, спускавшийся с площадки башни.
— Они спускаются! — воскликнул он. — Я вижу их! Ах! Что за отважный юноша!
Они подошли ко рву, когда вдруг, как из-под земли, выросли две тени и властный голос крикнул:
— Кто идет? К оружию, янычары!
Нормандец остановился, сдержав ругательство, готовое сорваться с его губ.
Часовые на стенах, услышав этот крик, тоже закричали:
— Тревога!
— Сначала убьем этих! — прошептал фрегатар. — Во рву другие!
Тигриным прыжком он бросился к противнику с ятаганом в руке.
Четыре матроса последовали его примеру.
Бой был коротким. Шпионы, застигнутые врасплох, растерявшиеся от количества нападавших, даже не пытались оказать сопротивление.
Они упали с разбитыми головами, так и не воспользовавшись аркебузами, настолько молниеносной была атака отважного фрегатара.
Оставшиеся три матроса и Железная Башка уже спрыгнули в ров, а принцесса, ренегат и мираб, который, казалось, вновь обрел отвагу былых времен, нацелили аркебузы на стены.
Барон теперь спускался гораздо быстрее, потому что Железная Башка и матросы натянули веревку. Графиня крепко прижималась к нему. На вершине бастионов послышались быстрые шаги и команды, множество теней склонилось над зубцами: это янычары пытались разглядеть, что происходит во рву, а часовые повторяли сигнал тревоги.
— Скорее! Скорее! — говорил Нормандец, тоже уже оказавшийся во рву.
Вдруг прозвучал выстрел из аркебузы, потом еще один, потом третий. Часовые открыли огонь, хотя в темноте ничего не могли видеть.
Барон, услышав выстрелы, покрепче прижал к себе девушку и прыгнул вниз.
Хотя он и спрыгнул с высоты четырех или пяти метров, но упал на мягкую, заросшую травой землю, десять сильных рук поддержали
