Коллекция - Мария Барышева

Одно раздражало ее во время их свиданий — то, что Вадим, так ничего и не объясняя, упорно уговаривал ее куда-нибудь переехать, а иногда, лежа рядом с ней, смотрит как-то странно, словно прислушивается к чему-то внутри нее.

Кира не пыталась скрывать от брата, что проводит ночи с мужчиной и этот мужчина — не Сергей. Еще в первое утро, когда она вернулась домой, брат уже проснувшийся к тому времени, прекрасно сообразил, что Кира вернулась отнюдь не с утренней пробежки, и попытался было прочитать ей негодующую лекцию, но его попытка была пресечена на корню.

— Моя личная жизнь тебя не касается! — заявила она решительно. — А если ты беспокоишься насчет моей безопасности, то можешь мне поверить, я никогда еще не была в большей безопасности!

— А как же Серега?..

— Иди к черту!

Стас первое время пытался воспротивиться ее ночным отлучкам, но вскоре оставил эти попытки, почуяв, что рискует утратить доброе расположение сестры. И все равно она постоянно чувствовала его молчаливое неодобрение. Кроме того, Стаса неимоверно раздражало то, что Кира не желает его знакомить со своим новым любовником, и он частенько высказывал на этот счет различные подозрения.

Сергей же искал встреч с ней с упорством, которое ее иногда даже пугало. Он поджидал ее после работы, он приходил на танцы, а после танцев все время уговаривал куда-нибудь сходить, поехать к нему, поехать к ней вместе. Кира ограничивалась отговорками, иногда даже редкими по своей нелепости, но Сергей сносил все и появлялся снова и снова. Она перестала целовать его при встрече, уворачивалась от его рук, но и это его не останавливало. Однажды, когда он был особенно настойчив, она даже влепила ему пощечину, — не столько из-за злости, сколько в надежде, что это, наконец, откроет ему глаза, но на следующий день он вновь ждал ее у КПП в своей „вектре“. Отчего-то Кира никак не решалась сказать ему, что все кончено, а это было именно так — в первую же ночь с Вадимом Сергей отошел в прошлое, и ей даже показалось, что она услышала это — как громкий хлопок закрывшейся за ним двери в ее мир.

Влада, угрюмый и злобный зверек Влада, начала здороваться и заговаривать с ней все чаще и чаще, и Кира сама не заметила, как стала останавливаться при встрече с ней, и порой они болтали минут по десять, словно старые знакомые, хотя у них не было абсолютно ничего общего. Именно она и дала Кире понять, что ничто в старых дворах не проходит незамеченным, однажды негромко спросив:

— Слушай, а у тебя чего — с этим дедом, с Князевым, роман что ли?

Кира посмотрела на нее с самым предельным изумлением, на которое была способна, потом фыркнула.

— Тебе кто-то подсказал такую чушь или сама придумала?! Посмотри на меня и посмотри на него! Да…

— В том-то и прикол, что посмотрела, — Влада скосила густонакрашенный взор на скамеечки, где восседали обитатели двора, и Князев, склонившись над шахматной доской, как раз переставлял очередную фигуру. — Я же тебе говорила, что многое вижу. Вы, когда мимо друг друга проходите, аж млеете! А позавчера в четыре утра я видела, как ты выходила из его подъезда.

— Тебе померещилось. Винти поменьше, милое дитя! Он, конечно, славный дедуля, но…

— Да чего ты, я же никому не скажу! — Влада легко тронула ее запястье — истинно женский, заговорщический жест. — Остальные-то ничего не замечают и так рано по улицам не болтаются… Слушай, это так прикольно! Значит, он еще не такой старый, как кажется! И как он? Как у него там?

— Поди да спроси его!

— Да ладно тебе! — Влада ухмыльнулась. Ухмылка получилась слишком взрослой, не шедшей к ее молодому лицу даже при всей степени его накрашенности. — Просто, это так прикольно!.. Кстати, ты нового участкового нашего знаешь? Молодой такой, с усами?

— Ну, видала.

— Расспрашивал тут некоторых недавно. О тебе и Стасе, мол, что за люди, кто у них бывает…

— Это еще зачем? — озадаченно спросила Кира и нахмурилась. Уж не связаны ли эти расспросы с тем давним, пропавшим слесарем? Получается, его так и не нашли? Только при чем тут она и Стас?

— Ну, он говорил, что ему просто следует обо всех все знать, а вы тут недавно. Меня тоже спрашивал.

— И что ты обо мне сказала?

— Да ничего, — Влада пожала узкими плечами. — Сказала — баба как баба. Да ты не это… я долги помню. Когда-нибудь и я тебе помогу.

— А, иди ты! — раздраженно бросила Кира и прошла мимо нее к остановке. Позже она рассказала обо все Вадиму, но тот лишь посмеялся и заметил, что уж что-что, а со стороны Влады им точно нечего опасаться. И они снова провели вместе целую ночь, расставшись только утром — измотанные и потрепанные, но чрезвычайно довольные собой. Но собираясь на работу, она все думала о словах Влады, тайно, почти неосознанно лелея желание, чтобы все раскрылось, и им не пришлось бы больше прятаться, чтобы она ходила по улице с ним, настоящим, держа его за руку у всех на виду.

Громкий телефонный звонок перебил ее мысли, и Кира недовольно сняла трубку. Почему-то она была уверена, что это Вика. Со дня их ссоры от Мининой не было никаких известий, и Кира несколько раз звонила ей, сама не зная зачем, может быть, даже с мыслями о неких обходных путях к примирению, потому что, несмотря ни на что, скучала по бывшей подруге. Но Вика не снимала трубку, а ее сотовый все время был отключен.

Но это конечно же оказалась не Вика. Незнакомый мужской голос, пожелав ей доброго утра, рассеянным тоном, каким говорят о погоде, затребовал подтверждения ее паспортных данных, после чего предложил найти время и зайти сегодня в отделение милиции, располагавшееся неподалеку от рынка, для уточнения кое-какого вопроса.

— А что случилось? — спросила она не без испуга, сразу же вспомнив о пропавшем слесаре. Потом в голову тут же прыгнула другая мысль — не касается ли это Вадима? И почти одновременно подоспела третья — не натворил ли Стас чего-нибудь?

— Я думаю, это лучше выяснить на месте, — все так же рассеянно ответили ей. — Часиков в одиннадцать или в шесть вечера — когда вам удобней?

— В двенадцать.

— Подойдет. Запишите — шестой кабинет, Касенко Александр Васильевич.

Кира записала и положила трубку, глядя на написанное. В голову опять полезли всякие ужасы, но она раздраженно разогнала их и отправилась на работу.

Касенко оказался светловолосым, круглолицым, пухлым молодым человеком с необычайно меланхоличным взглядом, и садясь на указанный им стул напротив его стола, Кира машинально про себя тут же окрестила его „печальной рыбой-солнце“, вспомнив старый мультик. Кроме Касенко в кабинете был еще один человек, он сидел в углу, откинувшись на спинку стула, и читал газету, развернув ее, так что его лица не было видно. Из-за газеты поднимался сигаретный дым.