Коллекция - Мария Барышева

— Нет, не сейчас! — Кира наклонилась, чуть ли не забравшись в холодильник целиком. — Так, что я хочу… маринованные огурчики, вот эта колбаса… и вот эта тоже… так, вот этот сыр… и сулугуни, ага… и мясной хлебец с грибами… а икра настоящая?

— Настоящая, доставай, — сказал Вадим, с любопытством и добродушной усмешкой наблюдая, как Кира выставляет на стол все новую и новую снедь. — Ты уверена, что все это съешь?

— Друг мой! — произнесла Кира, выглядывая из холодильника в обнимку с большим куском ветчины. — У меня дома нет и десятой части такого изобилия! Так что можешь не сомневаться — съем все — съем и больше, если не жалко! В крайнем случае, если я стану слишком неподъемной, одолжишь у соседей ролики и откатишь меня домой.

Вадим засмеялся, выхватил из подставки хищно сияющий нож и принялся проворно нарезать все, что следовало нарезать. Уже через несколько минут Кира, забравшись на стул с ногами, торопливо жевала, сетуя, что не умеет есть по-македонски, запуская ложки сразу в две банки одновременно, и Вадим, поглощавший большой бутерброд с ветчиной, довольно улыбался, словно добрый дядюшка, приютивший в рождественскую ночь голодную сиротку.

Постепенно голодный ажиотаж сошел на нет, и на столе осталось только вино. Кира, держа в руке бокал, подошла к окну и осторожно отодвинула край плотной занавески. Задумчиво посмотрела на темные окна своей квартиры и только сейчас вспомнила о Стасе. После такого количества водки брат еще долго проспит… но все равно это ничего не значит. Ее время заканчивается.

— Скоро рассвет, — негромко сказала она и отвернулась от окна. — И мне нужно будет уходить?

Вадим кивнул, не глядя на нее, и внезапно Кире подумалось, что уйди она прямо сейчас — он будет рад этому.

— Ты не следишь за волосами — у тебя уже видны темные корни.

Он машинально провел ладонью по голове и кивнул.

— Да, надо исправить… Кира, ты должна понять, что я не собираюсь отказываться от своего образа жизни.

— Везде или только, пока тебя видят, — она повела рукой на окно, — их глаза?

— Я… — начал было Вадим, но Кира перебила его с внезапной яростью:

— Если сейчас ты скажешь: „Все это было очень мило, но… и вообще все это большая ошибка…“ — и тому подобное тра-та-та, я разобью об твою голову всю технику, которую найду в этой квартире!

— Учитывая то, что ее здесь навалом, я этого не скажу, — Вадим ухмыльнулся, но его лицо тут же стало серьезным. — Ты действительно хочешь, чтобы все продолжалось?

— Да.

— Даже при всех неудобствах, которые будут носить наши встречи?

— Да.

— Ты долго не выдержишь.

— Посмотрим! — она вздернула подбородок, и Вадим протянул к ней руку.

— Иди сюда.

Кира подошла, забралась ему на колени, уютно устроившись в его руках, и взглянула ему в глаза. Когда они были закрыты стеклами очков, ей почему-то всегда думалось, что глаза у него серые, но они оказались карими, и в левом было крошечное золотистое пятнышко.

— А сам ты этого хочешь?

— Я хочу этого с тех пор, как ты впервые прошла через этот двор, — сказал он, прижимая ее лицо к своей груди и глядя поверх ее головы сузившимися глазами. — Я никогда не думал, что…

— Что?

— Нет, ничего, не важно… Надеюсь, соседи будут считать, что ты бегаешь ко мне на чашечку чая.

— Но зачем это тебе теперь?! — Кира подняла голову и непонимающе посмотрела на него. — Только из-за соседей? Только из-за того, что они узнают, сколько тебе лет на самом деле?!

— Мне здесь жить, Кира. Вы разберетесь с квартирой, продадите ее и уедете, а мне здесь жить — и жить долго. Каким меня здесь приняли, таким я уже и останусь.

— Но это нелепо, Вадик, это глупо! — она чуть не сорвалась на крик. — Если тебя так волнует общественное мнение — переедь в другой район, там ты сможешь быть самим собой!.. — Кира нахмурилась. — Конечно, ты скажешь, что… у тебя пока нет причин для таких глобальных перемен…

— Причины есть, — негромко ответил он, — но нет возможности.

— Я не понимаю.

— А я не могу объяснить. Прими это, как есть, Кира или… — Вадим замолчал, и она понимающе кивнула.

— Или уходи.

— Да.

— Господи, нет, ты все-таки точно от кого-то прячешься! — воскликнула Кира почти с отчаяньем. — Ты, наверное, в розыске!

— В розыске? Можно и так сказать, — выражение его лица стало странным. — Не пугайся, это не криминал, это иное, но сказать тебе я не могу. И не спрашивай меня больше, я прошу, — в глазах Вадима расползлась злая растерянность, и Кира отвела взгляд, чтобы не видеть ее. На мгновение ей показалось, что все это иллюзия, что сейчас на нее смотрит старик — тот, который прихрамывая и опираясь на трость, в одиночестве шел по утренней дороге. Это видение так напугало ее, что она коротко вздохнула и прижалась щекой к его руке, такой успокаивающе крепкой и сильной. Несколько минут они сидели молча, потом Кира выпрямилась, сжав пальцы в кулаки.

— Теперь ты мне можешь объяснить, что происходит? Я спрашиваю не о тебе, я…

— Я понял, о чем речь, — он потянулся за своей сигарой. — Но почему ты спрашиваешь в настоящем времени? Случилось что-то еще?

Она подумала о тенях, бродящих по стенам ее квартиры, и покачала головой.

— Нет. Но ты ведь что-то знаешь, правда? О том, что было?

— А что было?

— Ты понимаешь! И знаешь! Вы все это знаете — все в этом дворе! И сговорились держать это в тайне от нас со Стасом!

— Что именно? — ровно спросил Вадим и потер подбородок.

— Что в нашей квартире исчезали люди.

— Кира, это все дворовые сказки. Это…

— Я нашла фотографии… — пробормотала она, потом решительно вздохнула и выложила ему все, что узнала от Егора и тети Ани. Вадим сжал губы и бросил сигару в пепельницу.

— Что еще ты нашла?

Кира быстро взглянула на него и покачала головой.

— Больше ничего. Так это правда?

— Я слишком мало живу здесь, чтобы сказать тебе что-то определенное.

— Вот сейчас я тебе точно не верю! — отрезала Кира и вскочила. — Мне кажется… нет, я просто уверена, что ты знаешь гораздо больше тех, кто живет здесь не один десяток лет! Почему ты не хочешь мне рассказывать?! Что она там делала?! Что случилось с этими людьми, Вадим?! Почему она боялась тебя?

— Боялась меня?! — он холодно усмехнулся. — Она никого не боялась, в особенности когда закрывала за собой дверь этой чертовой квартиры! Кира, я тебе уже говорил — незачем в этом рыться. Что бы не происходило — это закончилось.

— Что такого, если я об этом узнаю?

— Бывают такие вещи, о которых хочется узнавать все больше и больше, и ты не заметишь, как они заберут тебя без остатка, поэтому лучше вообще ничего не знать.