Львы города Лемберга - Юрий Валин

[6] Eihandgranate M39 - ручная граната образца 1939 года.

3. От исходных

20 июля 1944 года

Поляна (30км. юго-восточнее Львова)

...- Уже, а? - прошептал капитан Марчук.

- Типа того. Поздравляю с успешным выходом на орбиту, - ободрил оперативную группу Коваленко.

Все озирались, словно в пещеру артефактов плюхнулись. Неизбежная реакция. Младший сержант Земляков справедливо считал себя опытным оперативником, но все равно башкой вертел и поудобнее увесистый мешок перехватывал. Должно быть, со стороны смешно выглядит.

Трава, неожиданно тяжелая, влажная, пахнущая недавним теплым дождем. Реденькая роща. Небо, недавно просветлевшее, ветра нет, душновато. Пахнет летом и ... В общем, глубоко сельской местностью попахивает. Рокочет на горизонте. Нет, гроза ушла в другую сторону. Это артиллерия. Вон какие физиономии у Марчука и Спирина одинаково потрясенные - не слыхали офицеры такого количества стволов. Но пока до них далеко...

- О, встречающие, - Женька увидел трех человек, поднявшихся из кустов на краю поляны.

Марчук и Спирин вздохнули, кажется, с облегчением. Коваленко - наоборот. Вот же странный человек ИО начальника Отдела - нет бы улыбнуться сердечно.

Встречающие подходили и товарищ Торчок, забрасывая за спину ППС, уже издали поприветствовал:

- Здравия желаем, товарищи офицеры. Вот тож с благополучным прибытием.

Павло Захарович не сильно изменился: все тот же компактный, длиннорукий, по-пехотному близкий земле, на мятых погонах одинокие ефрейторские лычки. Пилотка поперек головы, вид сугубо фронтовой, обтрепанный, хотя гимнастерка новая. Старшина Шведова тоже та самая - лицо строгое, дабы миловидность изгнать и спрятать как можно дальше. И сумрака на том лице вроде бы поменьше - впрочем, Женька старался не разглядывать: неприлично, да и есть кое-кто кому старшина поинтереснее.

Со старыми знакомыми встречал капитан: сухощавый, среднего роста, с эмблемами войск связи на погонах. ППШ за плечом, ничего особенного. Впрочем, именно таким и должно быть доверенное "лицо контактной группы".

Товарищи офицеры проясняли обстановку, Спирин вслушивался и пытался прийти в себя, Женька беседовал с младшим командным составом.

- Нормально, - сказала Марина. - Подготовились основательно. Транспорт, охрана, связь. Осталось Львов освободить. Только я так и не поняла - почему этот ваш эсесовец в городе остается? Диверсант?

- Пока не ясно, - Земляков с некоторой нервностью оглядел старых друзей. - Слушайте, а как со стволами? Вроде бы должны нас снабдить.

- То попозжей, - объяснил Торчок. - Оружье, имущество - всё подвезут.

Шведова молча расстегнула полевую сумку, извлекла знакомую кобуру.

- Вот понимающий человек, - Женька покосился на офицеров. Марчук смотрел на кобуру с нехорошей завистью, Коваленко упорно не желал поворачивать голову - понятно, не на пистолет, а на старшину опасался глянуть.

Подмывало проверить "Лахти" - привычка есть привычка, но возиться на глазах безоружного командования было нетактично. Женька спрятал кобуру за пазуху.

Двинулись к транспорту: "виллис" был замаскирован срубленными ветками в рощице. Сложили груз, с трудом втиснулись, свешивая ноги и иные части тел. Торчок старался не упираться сапогами в "импортные" мешки:

- Оборудование? Тож помнем случаем...

- Опирайтесь, вполне безопасно, - разрешил капитан Марчук.

Капитан "контактной группы", назвавшийся Поповым, сел за баранку. Перегруженный "виллис" закряхтел, дернул с места, подминая ветки и кусты. Женька, приобняв старшину, крепче вцепился в борт:

- Извиняюсь, исключительно в целях техники безопасности.

- Да ладно, товарищ младший лейтенант, я ж вас знаю. Держитесь. Не женились еще?

- Нет. Но добился твердого согласия.

Шведова по-простому улыбнулась.

Машина выбралась из леска, дунул свежий ветер.

- Вот, проветримся, - с облегчением сказал Марчук. - А то духотища.

- Это, товарищи, не духота, а последствия пребывания немецко-фашистских захватчиков, - пояснил крутящий "баранку" Попов. - Не знаю уж что за кавалерия за рощей стояла, но гадили их першероны изрядно. Мы пока вас ждали, и так, и этак, с наветренной стороны... В пору противогазы надевать.

- Да, с точкой рандеву мы не очень угадали, - пробормотал Коваленко. - Еще и ждать нас пришлось.

- С санитарной точки зрения, ничего страшного, - заверила Шведова. - Пехотные части в этом отношении опаснее.

Засмеялись. Виллис катил под горку, стиснутые и перемешанные с "аборигенами" оперативники начали акклиматизацию.

***

По большаку прокатила колонна машин - заправщики и грузовики спешили догнать ушедшие вперед танки и дорога вновь опустела. Та странная полоса относительной тишины: фронт прорван, немцы частью огрызаются в больших и малых котлах, частью поспешно отходят на запад. Где-то наши танки движутся с опережением и грозят новым котлом, где-то нет никаких крупных соединений и жизнь замерла в шаткой неустойчивости. Прорывы, клещи, котлы, паническое бегство...

Впрочем, здесь у сгоревшего, должно быть, еще в 41-м хуторка царил порядок и относительная тишина. Проверялась техника, пехота набиралась сил, наверху стояли часовые, бдили наблюдатели у крупнокалиберных зенитных пулеметов. Тут имелось все: два взвода автоматчиков, грузовики, новенькие виллисы, мотоциклы, трофейный тягач, полевая кухня, санитарный фургон-полуторка (правда, довольно потрепанный). Спецотряду придавалась и ударная сила: крошечный БА-64[1], танковый взвод в количестве трех Т-34-76, полугусеничная ЗСУ М17[2] и пара роскошных, еще пахнущих заокеанской краской, ощетинившихся пулеметами "Скаутов"[3]. Кроме танковых радиостанций в отряде имелось и прикомандированные связисты с надежными "Северами"[4] - тоже три.

Все это вверялось командованию опытного московского смершевца - майора Коваленко. "Потяжелевшая" звезда на погоне начальнику Отдела не давила - вошел в курс, командовал уверенно, и главное стал смотреть во все стороны, даже и в старшинскую.

Женька со Спириным ознакомились с бронетранспортерами, на которых предстояло двигаться, пообщались с водителями и пулеметчиками машин. Спирин не мандражировал -- интеллигент, конечно, но в приделах разумного. Для порядка осмотрели ЗСУ.

- Собственно, кого мы ждем? - поинтересовался Спирин, присаживаясь на корточки и осматривая ходовую бронированного чуда противовоздушной обороны. - В Спрингфилде изощрялись. Смотри, как натяжитель оригинально усовершенствовали.

- Полагаю, начальство мы ждем и выдачи личного оружия, - пробормотал Земляков, все же сомневающийся что вся эта группировка техники и живой силы призвана облегчить работу одной единственной опергруппе. - Ты, Вадим Алексеевич, бронетехнику, конечно, изучай, она мощная и интересная, но в пустой кобуре хотя бы огурец положено иметь.

- Насколько я понимаю, мы головами должны работать, а не пистолетами, - заметил лейтенант Спирин и попросил:

- Жека, а Жека, попроси у своих знакомцев нормальный карандаш. Я пока специфику зарисую. Мы же все равно ждем...

- Дождались, - Женька увидел свернувший от большака "виллис".

Товарищ Попутный сидел в джипе плотно, истинно по-полководчески, окидывал технику и бойцов орлиным взором, от коего ничто укрыться не способно. Женька невольно подтянулся и попытался локтем сдвинуть подальше разбитую гусеницами и колесами твердь... Женька онемел...

- Личная снайперша? - пробормотал Спирин. - Вот устроился полковник. Кстати она, на эту, вашу, похожа...

Масккостюм в стандартных "амебах", ремни, солдатские сапоги - вполне можно и обознаться. Но манера закидывать на плечо СВТ и пилотка, неподражаемо сбитая набок и непонятно каким чудом держащаяся на светло-золотых локонах - неповторимы. Ну и, конечно, манера двигаться...

Улыбалась издали...

Прошли мимо к торопящимся навстречу товарищам офицерам. Женьке старший сержант Мезина украдкой подмигнула, Попутный вообще не заметил - деловито отряхивал фуражку...

Коваленко рапортовал, полковник требовательно обозревал технику и бойцов - лейтенант автоматчиков уже прокричал "становись!".

- Так это она и есть? - уточнил Спирин. - Откуда? Она же вроде бы того...

- Иногда они возвращаются, - промямлил ошеломленный Земляков.

Из-за бронетранспортера высунулся Торчок:

- Отож, товарищи лейтенанты, дело нынче пойдет? Раз такое подкрепленье...

...Стояли в строю. Полковник Попутный прошёлся вдоль шеренги, отечески поправил чехол с диском юному автоматчику, и выступил с краткой речь: мыслью по древу растекаться не стал, на удивление лаконично и без шуточек, напомнил о "важности задания и осознании ответственности". Выглядел он крайне убедительно: не иначе прямиком из Ставки, а то и вообще боязно сказать откуда...

Армейцам было приказано "вольно, разойдись". Опергруппа осталась стоять, начальство махнуло Мезиной, ждавшей в сторонке, и приблизилось к короткому строю опергруппы.