Убить сёгуна - Дэйл Фурутани

Он нахмурился:

— Что конкретно ему известно?

— То, что ты покушался на жизнь сёгуна.

Кадзэ с удивлением посмотрел на здоровяка, но промолчал, ожидая продолжения.

Облизнув губы, Нобу произнес:

— Мне не хотелось, чтобы тебя убивали, однако награда за твою голову составляет десять тысяч рё. Никто не сможет отказаться от таких денег. А тысячу рё платят только за то, чтобы навести власти на твой след.

Да, это значительно больше, чем награда за поимку приверженца Тоётоми.

Кадзэ продолжал молчать, однако Нобу больше ничего не добавил.

Подождав немного, самурай спросил:

— Откуда Акинари узнал о награде? Я не видел в городе никаких объявлений.

— Ему сообщил об этом начальник стражников. Мы платим ему дань каждый месяц. Иначе нам не позволили бы иметь здесь игорный дом. Он сказал, что никаких объявлений пока не будет — чтобы ты ни о чем не догадался.

Кадзэ был удивлен не тем, что кто-то захотел отнять у него жизнь. Такое случалось уже не раз. Сейчас Мацуяма недоумевал по другому поводу. Неужели кто-то мог подумать, будто именно он и есть бандит, покушавшийся на жизнь сёгуна?

— Почему они считают меня убийцей?

— Тебя видели возле места, где прятался стрелок.

Тот молодой стражник, который так странно смотрел на Кадзэ, когда он проделывал свой трюк с юлой…

— Я не покушался на Иэясу-сама, — пожал плечами самурай. — Иначе он был бы уже трупом. Впрочем, надо полагать, это не имеет значения, раз уж власти решили, что я виновен. Действительно, зачем им лишние хлопоты?

Казалось, Нобу хотел спросить, а кого же еще могли подозревать власти, однако Кадзэ уже поднялся на ноги. Мацуяме не хотелось объяснять здоровяку, что он скрывается потому, что ищет дочь своего господина. Теперь он самый разыскиваемый человек в Эдо, и ему будет нелегко проникнуть в «Маленький цветок», чтобы спасти девочку, если только она находится именно там.

Кадзэ указал на Нобу мечом:

— Ты хороший парень. Мне следовало убить тебя, чтобы ты не болтал лишнего. Но я просто уйду отсюда. Можешь считать, что наш разговор тебе приснился. Ведь ты так устал, проведя всю ночь на холоде в поисках меня. Давай, залезай на футон и спи. Только в будущем не заставляй сожалеть о том, что я тебя не убил. Иначе мне придется вернуться и исправить свою ошибку.

Неожиданно Кадзэ ударил мечом по свечи — так резко, что Нобу лишь услышал свист разрезаемого воздуха, не увидев клинка. Звук получился слишком нежным, чтобы быть смертоносным. Свет тотчас погас.

Невероятно, но ронин отрубил фитиль, оставив нетронутой остальную свечу.

Застыв от удивления на месте, Нобу напрягал слух, чтобы понять, куда пропал самурай, однако так ничего и не услышал. Неожиданно за его спиной открылась дверь, и тусклый свет проник из коридора в темное помещение. Он повернулся, чтобы посмотреть на вошедшего, но вместо этого увидел уходящего ронина. Дрожь прошла по спине Нобу: неужели человек может передвигаться столь быстро и бесшумно? Он посмотрел на ноги самурая, желая убедиться, что сначала земли касаются пятки, а уже потом пальцы. У призраков все происходит наоборот. Здоровяк всерьез засомневался, человек ронин или обакэ.

Убедившись, что самурай ушел, Нобу направился в баню. Все его тело покрылось липким холодным потом. Это следствие утомительных ночных поисков, убеждал он себя, однако понимал, что не потел, когда входил к себе в комнату.

В бане был полный порядок. Тела убитых убрали, а стены и пол оставались мокрыми после того, как их поливали водой из ведер, чтобы смыть кровь. Нобу подумал, что банщик, как и все остальные, слишком устал после такой утомительной ночи. Он сунул руку в офуро. Вода оставалась еще довольно теплой: можно было принять ванну, не прибегая к посторонней помощи.

Раздеваясь, здоровяк заметил, что рядом с ванной стоит только один табурет. Обычно здесь находились два, и Нобу ввиду своей крупной комплекции соединял их вместе.

Он осмотрелся в поисках второго табурета и увидел его куски, аккуратно сложенные в углу. Это его озадачило. А в другом углу Нобу заметил нечто весьма любопытное. Подойдя, он взял непонятный предмет и поднес его поближе к фонарю, освещающему баню. Кто-то вырезал из ножки табуретки изображение Каннон, богини милосердия. Художник поставил богиню таким образом, чтобы она смотрела на то место, где лежали убитые головорезы.

Нобу огляделся, однако не увидел ничего, что могло бы объяснить появление статуэтки. Потом опять посмотрел на Каннон и поразился прекрасному и умиротворенному лику богини, которая заступается за грешников.

Нобу почтительно поставил Каннон на место.

Направляясь назад к дому бакалейщика, Кадзэ передвигался неслышно, словно тень, отбрасываемая качающимся фонарем. Он решил не ночевать там, однако хотел забрать принадлежности для чистки меча. Оружие самураев часто мокнет под дождем или во время переправы через реки, и им приходится заботиться о нем, поскольку меч самурая есть выражение его души.

Сегодня Кадзэ был вынужден погрузить свой меч в воду, и теперь ему необходимо почистить его и смазать маслом. Абсолютно новый, прекрасный по качеству Истребитель Мух был очень дорог ему. Никогда еще Мацуяма не владел таким во всех отношениях замечательным клинком. Меч являлся как бы естественным продолжением руки и выразителем духовной сути владельца.

Кадзэ приблизился к дому торговца и несколько минут внимательно осматривался. Кажется, все в порядке. Через щели в ставнях сочится свет. Самурай открыл дверь.

— Тадаима. Я пришел, — произнес он.

Жена бакалейщика и служанка сидели на полу, разделенные низким столиком, и перешептывались. При появлении Мацуямы они подняли головы и закивали в ответ на его приветствие. Странно, что они еще не спят. Впрочем, разговаривать с ними Кадзэ не собирался.

Он поднялся в свою комнату. С полки рядом с лежанкой Кадзэ взял узел, развязал его, вынул мягкую тряпочку и фляжку с маслом. Аккуратно протер лезвие, а потом капнул на материю немного масла и смазал им клинок. Хотел отвернуть рукоятку и почистить «хвост» клинка, однако решил, что будет слишком уязвим, если разберет меч на части. Этим стоит заняться в более безопасном месте.

Уже вкладывая меч обратно в ножны, самурай услышал шаги на лестнице.

— Сумимасен! Извини нас! Можно мы войдем к тебе? — Голос жены торговца.

— Пожалуйста.

Интересно, что ей нужно?

Бакалейщица и служанка вошли в маленькую комнату. Они явно нервничали. Одеты женщины были в простые, но, очевидно, свои лучшие, потому что нештопаные, кимоно. Одежда стоит дорого, феодалы часто дарят ее вассалам, а многие простолюдины штопают свои личные вещи. Интересно, почему женщины так приоделись сегодня вечером?

— В чем дело? — спросил Кадзэ.

— Мужа пока нет дома… — начала, запинаясь, бакалейщица и умолкла.

— Да? — подбодрил ее Кадзэ.

— И… ну и…

Кадзэ недоумевал. Женщины нервно переглянулись, потом посмотрели на самурая. Он улыбнулся бакалейщице, поощряя ее к продолжению разговора.

— И… — снова начала она и вновь умолкла.

— Моя госпожа хочет сказать, — вступила в разговор служанка, — что мы благодарны тебе за спасение от бандитов.

— Да?

— И… ну и…

Кадзэ начал терять терпение и нахмурился.

Служанка сказала:

— Мы так благодарны, что хотим устроить тебе необыкновенно волнующую ночь.

— Волнующую? — недоуменно переспросил самурай.

Вместо ответа служанка ослабила пояс кимоно и скинула с себя одежду, под которой ничего не оказалось. Женщина стояла перед Кадзэ голая.

Через секунду бакалейщица последовала ее примеру. Теперь перед Мацуямой стояли уже две голые женщины. Бакалейщица еще прикрывала ладонями грудь и нижнюю часть живота, а служанка, опустив руки, нахально наблюдала за реакцией самурая.

Кадзэ удивился. Да, эта ночь просто полна сюрпризов… Он хотел что-то сказать, когда внезапно увидел, что жена бакалейщика испуганно смотрит в сторону лестницы. Кадзэ мгновенно вскочил на ноги, выхватил меч из ножен и бросился вперед. Снизу на него удивленно смотрел одетый в доспехи самурай, идущий по ступеням с мечом в руках. По меньшей мере полдюжины воинов следовало за ним.

Увидев Кадзэ, стражник закричал и стал быстро подниматься по лестнице. Мацуяма позволил ему дойти до верхней ступени. Самурай попробовал ударить Кадзэ по ногам, однако тот блокировал удар мечом и тут же ткнул противника клинком в незащищенное место под подбородком.

Самурай схватился за лезвие и рухнул вниз, сбив с ног двух воинов, которые шли за ним.

Бакалейщица и служанка подхватили свою одежду и спрятались в углу комнаты. Они со страхом смотрели на Кадзэ. А тот подбежал к окну и открыл его. Сунув ножны за пояс кимоно, он стал выбираться на черепичную крышу. Не обращая внимания на топот ног на лестнице, Мацуяма обернулся к женщинам и сказал: