Убить сёгуна - Дэйл Фурутани

Беззубый раздвинул ширму, которая ничем не отличалась от других. Вот только в комнате, которая находилась за ней, люди не играли, а пили. Кадзэ и купец нашли свободное место на татами и сели друг напротив друга. По японской традиции они символически отгородились от остальных, создав свое собственное личное пространство.

Кадзэ и бакалейщик заказали сакэ. Беззубый побежал выполнять заказ и вскоре вернулся с железным чайником, наполненным горячей водой. В воде лежали две фарфоровые фляжки. Он поставил чайник и протянул гостям чашки для сакэ — маленькие синие пиалы, украшенные хризантемами. По японскому обычаю бакалейщик наполнил чашку Кадзэ, тот ответил тем же.

Они выпили. Неожиданно ширма приоткрылась и из-за нее появилась голова Нобу. Здоровяк, должно быть, просто осматривал помещение. Увидев Кадзэ и бакалейщика, он явно удивился. Приветливо поклонившись, Нобу снова закрыл ширму.

Однако уже через пару минут он вернулся и подошел к Кадзэ, который окинул его недоуменным взглядом.

— Хозяин Акинари желает поговорить с тобой, — произнес Нобу.

— Со мной? — удивленно переспросил самурай.

— Да. Я говорил ему о тебе, и он хочет с тобой выпить.

Мацуяма пожал плечами и поднялся. Бакалейщик собрался было последовать его примеру, однако Нобу положил руку ему на плечо и вновь усадил на татами.

— Идет только ронин.

Они прошли в дальний конец дома мимо не поддающихся описанию сёдзи. Нобу отодвинул одну из них.

В плохо освещенной комнате сидел в полном одиночестве какой-то массивный человек. Он казался не таким крупным, как Нобу, однако его бычья шея и массивные плечи говорили о том, что в случае чего незнакомец не побоится применить физическую силу. Голова его была обрита, как у священника, кимоно распахнуто, словно в теплый летний вечер. На груди — татуировка в виде синего дракона. Становилось ясно, что он далеко не святой. Такие татуировки любят носильщики паланкинов и бандиты, а человек не был похож на кривоногих носильщиков.

Акинари внимательно посмотрел на Кадзэ. Похоже, он был удивлен тем, что самурай оказался среднего роста. Скорее всего хозяин притона ожидал увидеть настоящего богатыря, наслушавшись рассказов, как тот запросто разделался с тремя его лучшими головорезами.

— Садись и выпей со мной, — отрывисто произнес Акинари.

Кадзэ пожал плечами и опустился на циновку.

Хозяин подал самураю чашку и начал наполнять ее сакэ, а Нобу задвинул ширму.

— Говорят, ты задал хорошую взбучку моим людям, — сказал Акинари без лишних церемоний.

Кадзэ принял чашку, поблагодарив кивком. Затем взял фарфоровую фляжку и налил сакэ хозяину дома.

— Я просто преподал им урок хороших манер.

Акинари фыркнул. Кадзэ даже не понял — то ли тот рассмеялся, то ли чем-то недоволен. Потом отпил глоток.

— Хороший сакэ, — произнес хозяин. — Не то что те помои, которые подают посетителям. Да они все равно после нескольких чашек уже не понимают разницы.

Кадзэ молчал. Сакэ было получше, чем то, которое они пили с бакалейщиком, однако очень хорошим назвать его было нельзя. Одно из двух: или хозяин не понимает разницу между хорошим и плохим сакэ, или кто-то обманывает его, поставляя скверное пойло. Возможно, верно и то и другое.

— Я хотел побеседовать с тобой по поводу моего уговора с этим бакалейщиком, — произнес Акинари.

— Возможно, тебе лучше поговорить с ним самим.

Опять непонятное фырканье.

— Нобу сказал, что ты весьма силен. Тебе можно доверить серьезные дела.

— И какие же именно?

— Бакалейщик ничего тебе не рассказывал?

— Нет. Я просто снимаю у него комнату и не собираюсь лезть в его жизнь.

Акинари сделал паузу, после чего сказал:

— В качестве оплаты долга я велел ему привезти кое-что из деревни, куда он ездит за товаром.

— Что именно?

— Ты слышал о табаке?

— Растение, которое завезли в Японию волосатые варвары, эти европейцы? Его курят?

— Да. Иноземцы привезли его к нам в страну несколько лет назад. Курение полезно для здоровья. Оно довольно популярно, однако Иэясу-сама ненавидит его. Он запретил курение под страхом конфискации имущества торговцев табаком.

— И что же?

— Это приносит прибыль. Любители покурить не в силах отказаться от своей привычки. У меня есть клиенты, которые готовы заплатить за табак любые деньги. Бакалейщик обеспечит мне его поставку. Он будет привозить табак, спрятанный под дайконом, листьями сисо и другими овощами. Я хочу, чтобы ты не доставлял нам неприятностей. Курильщики зверски желают получить свое зелье, и мне нужно постоянно пополнять запасы.

Кадзэ допил сакэ.

— На этого бакалейщика мне наплевать. Будет досадно, если власти захватят его дом, однако это не мое дело. — Самурай встал, кивнул вместо положенного поклона и добавил: — Спасибо за выпивку. Мне пора идти. Надо принять ванну, а бани в этом квартале закрываются рано.

Судя по всему, Акинари удивился намерению Кадзэ уйти.

— Да ладно, ты же свой парень, — сказал он. — Почему бы тебе не принять ванну здесь? У нас тут своя баня. Я позову слугу, и он проводит тебя.

Своя баня — это настоящая роскошь. В домах простолюдинов, к которым относился и бакалейщик, бань не имелось. Все домочадцы ходили в общественные, платя за пользование ими несколько сен.

Акинари позвал слугу. Все тот же беззубый раздвинул ширму и просунул голову.

— Отведи этого самурая в баню, — приказал хозяин.

Кадзэ решил воспользоваться предложением. Почему бы и нет?

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Какие пустяки! — впервые за все время разговора улыбнулся Акинари и махнул рукой. — Я же сказал, что ты свой парень. Мне нужны такие сильные люди. У меня на службе состоит более дюжины человек, однако Нобу говорит, что ты — это нечто особенное. Если захочешь поработать на меня, только скажи. Кстати, а как тебя зовут?

— Мацуяма Кадзэ.

Выражение лица Акинари не изменилось, однако Кадзэ показалось, что глаза хозяина притона сверкнули так, будто он услышал очень и очень знакомое имя. И все-таки трудно судить, что на уме у такого человека. Кадзэ не стал размышлять на эту тему и последовал за слугой.

Поверхность воды походила на черное зеркало. Свет двух бумажных фонарей отражался в водной глади. Клубы пара, исходящие от офуро, большого сооружения высотой почти в человеческий рост, наполненного горячей водой, поднимались вверх, исчезая в темноте.

Большинство бань строилось с одной открытой стороной, особенно если поблизости находился сад или открывался живописный вид на природу. Однако эта представляла собой полностью закрытое помещение, которое находилось в задней части игорного притона. Угрюмый слуга-банщик сидел на небольшом табурете. Когда вошли Кадзэ и беззубый, он поднял голову и кивнул, не очень удивившись при виде постороннего. Мацуяма подумал, что игроки часто моются здесь. Поскольку они пропадают тут целыми днями, то освежающая ванна, которая бодрит и повышает настроение, им не помешает.

Немногословный банщик помог Кадзэ раздеться, аккуратно положив снятое самураем кимоно на соседнюю табуретку. Потом он пригласил Мацуяму присесть на свое место и начал тереть его мочалкой. После этого слуга взял деревянное ведро с ручкой и, зачерпнув воду из офуро, стал обливать Кадзэ. По обычаю, человек должен чистым войти в ванну. Никаких труб здесь нет. Офуро наполняется вручную. Вода льется через щели в досках и орошает землю под постройкой.

Кадзэ поднялся. Слуга подставил табурет к ванне, чтобы ему было легче войти в воду. Вода обожгла, однако самурай с удовольствием погрузился в нее. Там была скамейка, на которую и сел Мацуяма. От горячей воды, доходившей ему до подбородка, тело сразу расслабилось.

— Я буду на улице, возле топки, — сказал слуга. — Если захочешь больше пара, постучи по стене, и я подброшу дров в огонь.

Вода в офуро нагревалась медной топкой.

Кадзэ кивнул, наблюдая за удаляющимся слугой. Затем быстро встал, взял меч и положил его рядом с ванной, вытащив клинок на несколько миллиметров из ножен, чтобы тот мог легко выйти. Некоторые самураи принимают ванну с деревянными мечами в руках, дабы иметь возможность немедленно отразить нападение. Кадзэ так не поступал, однако постоянно держал рядом свой клинок, названный им Истребитель Мух в честь одного фокуса, который частенько проделывал.

Затем Мацуяма вернулся в ванну.

Сидя в воде, самурай закрыл глаза. Он пребывал в некоем странном состоянии духа, когда человек как бы забывает о том, где находится, и в то же время чутко ощущает все происходящее рядом. Его мысли унеслись куда-то далеко. Кадзэ вспоминал свое путешествие к месту былого сражения.

Через год после Сэкигахары Кадзэ оказался на поле брани. Ему не довелось побывать там раньше. Не зная, где точно находится дочь его господина, он отправился в центральную часть Хонсю, где произошла знаменитая битва.