Кремлевское письмо - Ноэл Бен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бреснович встал, пересек комнату, взял со стола графин и вернулся на место.
— Одна из групп, очевидно, искала поддержку у прозападной части правительства. По-видимому, они о чем-то договорились с Западом, причем письменно.
— Письмо? — не удержался Поткин.
— Так точно! — Бреснович налил себе водки. — Письмо доказывало существование договора. Материальное свидетельство обеспечило бы поддержку. Мы точно не знаем, что было в письме, но это была гарантия.
Поткин задумчиво покачал головой.
— Впервые слышу, — заверил он Бресновича, обдумывая услышанное. — Значит, полковник Коснов охотится за тем, у кого письмо?
— Очевидно, так? — Бреснович с удовольствием потягивал водку. — Но, товарищ Поткин, письмо не дошло до адресата.
— Ч-что?
— Полякова задержали прежде, чем он успел доставить письмо, Коснов задержал.
— А где же письмо?
— А вы как думаете?
— У полковника Коснова? — предположил Поткин.
— Вот именно. Мы уверены, письмо у него, но он не знает, кому оно предназначено. Поэтому и затеяли операцию «Серия Пять». Коснов надеется, что новый агент выведет его на виновника или виновников.
Гродин протянул Поткину рюмку водки.
— Товарищ Поткин, — жестко начал Бреснович, — я должен опередить Коснова. И вы мне поможете.
— Н-но я работаю на полковника Коснова.
— Дорогой мой, официально, конечно, вы правы. Но это дело политическое. Неужели вы серьезно верите, что «Серия Пять» просто текущая операция? Письмо у Коснова, но оно — простая бумажка, пока не найдет получателя. Какой из четырех групп оно предназначено? Если он выяснит, эти люди будут у него в руках. Вот цель Коснова… и моей группы тоже. В борьбе против Хрущева нам удалось остаться в стороне. Если мы сейчас сумеем получить дополнительные голоса, мы станем самой мощной силой в стране.
— В-вы ставите меня в очень трудное положение! — На лбу у Поткина выступили капельки пота.
— Я помог вам в венгерских событиях, тогда ваше положение было куда тяжелее. Сейчас я прошу вас не об ответной услуге.
— Я готов.
— Вот и отлично. Мы должны узнавать обо всем, что происходит в отделе Коснова раньше него.
— Так и будет.
— Есть еще одна версия, — заметил Гродин, стоявший за креслом Поткина. — Возможно, никакого агента вообще нет.
— Н-не понимаю.
— Товарищ Поткин, вам не приходило в голову, что письмо с самого начала предназначалось Коснову? Что Поляков — его человек?
Поткин забеспокоился.
— Интересная мысль, правда? — Бреснович сиял. — Что, если вся «Серия Пять» задумана, просто чтобы отвести внимание от полковника?
— Не верю, — вырвалось у Поткина.
— Я тоже, — доверительно произнес Бреснович. — И тем не менее, возможно, если задуманное не удастся, нам придется доказывать именно это. Письмо-то у Коснова.
Разбойник быстро шагал по улице Сан-Франциско. Он зашел в бар и сел за столик рядом с крошечной сценой. Лили Лейден уже допевал песенку «Плохая погода». Пять небольших прожекторов высвечивали завитые щипцами длинные светлые локоны, сильно накрашенные глаза с наклеенными ресницами, румяна и толстый слой броской помады. Ярко-красное шелковое вечернее платье облегало фигуру, оставляя открытыми плечи.
Разбойник передал записку в артистическую. Вскоре Лили Лейден подсел к нему.
— Тебя ждут в Нью-Йорке, — сказал Разбойник.
— Когда? — прозвучал резкий хрипловатый голос.
— Сейчас. Я подожду.
Лили вернулся в артистическую, снял парик, смыл грим, переоделся и десять минут спустя уже шагал по улице рядом с Разбойником.
8
Кукольник
Профессор антропологии Мартин Бьюли бодро вошел в кабинет.
— Господа, господа, — начал он, подходя к письменному столу, заваленному бумагами. — Рад видеть вас. Пожалуйста, извините за задержку. Я ждал вас только утром. Но я не против ночных гостей. Нет-нет. Чем скорее мы приступим, тем лучше. Время — золото.
Он повернулся к книжной полке и начал торопливо снимать и складывать на стол толстые книги. Кукольник был чуть выше 180 см. Роун решил, что ему лет пятьдесят семь-пятьдесят восемь. У него было удлиненное лицо с тонким вздернутым носом и круглыми, как у совы, глазами; красивые черные волосы, разделенные посередине пробором, были гладко зачесаны, и только челка закрывала большой морщинистый лоб.
Профессор Бьюли деловито уселся за заваленный книгами стол, нашел среди них две папки, стопку бумаги, заточил карандаш, поправил манжеты, посмотрел на Ханиса и произнес:
— Разденьтесь, сэр.
Профессор внимательно со всех сторон осмотрел Ханиса, который стоял в одних трусах. Затем подошел к столу и сделал несколько записей, вернулся к Ханису и занялся его черепом и кистями рук. Еще раз подошел к столу и продолжил записи.
— Вы ведь выращивали пшеницу?
— Я? Когда? — удивился Ханис.
Профессор открыл одну из папок.
— Вы провели полтора года на ферме, и еще вы говорите немного по-русски.
— Да я в жизни ни на какой ферме не был. А по-русски я говорю свободно.
— Конечно, все считают, что свободно владеют языками, — снисходительно сказал Бьюли и откинулся на спинку кресла.
— Ну, я-то точно. Я в России пять лет прожил.
— Ну-ну! Не будем преувеличивать. В России вы вообще не были.
— Я прожил там пять лет, — повторил Ханис.
Профессор заглянул в папку.
— Позвольте узнать, когда именно?
— С 1935 до 1937 и с 1937 до 1940.
Профессор начал читать вслух.
— В 1935 году вам было семь лет и вы ходили в третий класс. Слава Богу, закончили его. В 1940 году вам было двенадцать и вы закончили грамматическую школу.
— Какого черта! В 1940 году я с другими охотился за Берией. Я вообще не кончал грамматическую школу.
— Вы хотите сказать, что у меня неправильные сведения? — холодно спросил Бьюли.
— Профессор, — перебил его Роун, — по-моему, вы читаете обо мне.
— Исключено. Я читаю о мистере Невью.
— Так это я.
Кукольник отодвинул папки и с беспокойством посмотрел на них обоих. Он вдруг начал быстро моргать и дергать носом.
— Странно, — он был явно обескуражен своей ошибкой, — очень странно!
Когда Кукольник, закончив осмотр Ханиса, велел ему сбрить бороду, Ханис пришел в ярость.
Теперь перед профессором в трусах стоял Роун. Не переставая говорить, Кукольник изучал его череп, уши и нос.
— Вы что-нибудь знаете об археологии и антропологии, мистер Невью?
— Только из «Нэшнл Джиогрэфик».
— Много лет назад я участвовал в одной-двух экспедициях для них. Настырная публика. Пожалуйста, откройте рот.
Профессор осмотрел с помощью стоматологического зеркальца и зонда зубы Роуна.
— Я предпочитаю Фонд Тиллинджера. Слышали про такой?
Роун молча кивнул головой, поскольку пальцы профессора ощупывали его зубы и мешали говорить.
— Как известно, это филантропическая организация со штаб-квартирой в Нью-Йорке. У вас всего две пломбы. Прапрадед Тиллинджера сколотил свое состояние на марганце, по-моему.
Бьюли записал что-то и начал осматривать мышцы шеи и плеч Роуна.
— Ну и, как многие в те времена, основал благотворительный фонд. Фонд специализировался на антропологии, иногда — архитектуре.
Он осмотрел спину Роуна.
— Сейчас фондом распоряжаются праправнуки, братья Тиллинджеры. Преданы делу, настоящие джентльмены. Организуют по пять экспедиций в год. Будете в Нью-Йорке — загляните к ним. Думаю, вам понравится. Будьте добры, поднимите руки вверх, теперь опустите. Медленно и плавно, как чайка.
Роун подчинился.
Затем ему пришлось принять несколько разных положений. Бьюли опять занялся его мышцами, на этот раз — ног.
— У меня здесь есть кое-какая литература, — сказал он Роуну.
— По какому вопросу?
— По Фонду Тиллинджера. Вы должны обязательно прочитать. Я настаиваю. Ознакомьтесь с фактами. Нагнитесь, пожалуйста.
Бьюли осмотрел ступни и лодыжки Роуна, попросил его присесть на корточки, затем встать на колени, изучил его локти и пальцы на ногах, одобрительно кивнул и вернулся за стол. Вдруг что-то вспомнил, опять подошел к Роуну и попросил опустить трусы. То, что профессор увидел, огорчило его. Он вернулся за стол.
— Независимо от того, какое место мы выберем, помните, обрезание вам делал врач-еврей. Вы были совсем маленьким, когда ездили с родителями в Киев. Там простудились. Врач, к которому обратились ваши родители, был еврей. Он быстро вас вылечил и предложил сделать вам в гигиенических целях обрезание. Ваши родители были малограмотными людьми, плохо разбирались в этом. Они согласились, считая, что большой разницы нет. Понимаю, все это звучит не очень убедительно, но до сих пор всегда срабатывало.