Последняя инстанция - Том Клэнси

— Черт. Как это?

— Вроде бы теракт, или что-то такое. Кто-то взорвал ресторан в Москве. Где в тот момент был глава службы внешней разведки России. Похоже, Тони Холдейн имел несчастье оказаться в одном месте с человеком, внесенном в чей-то расстрельный список. Бедный старый пень.

Джек не сразу понял, что Сэнди вызывает его из-за огромных последствий для бизнеса, которые повлекла смерть одного из самых успешных международных фондовых деятелей, причем в России. Но разумом Джек в этот момент пребывал не в Лондонском Сити, а в Федеральном округе Колумбия. Он думал о «Кампусе», убийстве главы одной из двух российских служб безопасности, и о том, что свалилось на головы аналитиков «Кампуса». Конторе придется работать в поистине авральном режиме.

Нет. Разберутся как-нибудь. Ведь потом все устаканится, не так ли?

— Ужасно, — ответил Джек.

— Для Холдейна да, — согласился Сэнди. — Но не так страшно для нас, учитывая, какой вырисовывается список клиентов. Взволнованных инвесторов будет полно. Они будут выводить средства из фонда и искать новые места, чтобы пристроить их. И им будет нужна фирма «Кастор энд Бойл», чтобы не упустить потенциальные возможности.

— Ну ты и циник, Сэнди, — сказал Джек.

— Жизнь такая. Это деньги. И это реальный мир.

— Понятно, — ответил Райан. — Но сейчас у меня отбой. Завтра у меня будет целый день звонков следователям в Москву, Лихтенштейн, на Кипр и Каймановы острова.

Ламонт секунду просто пыхтел в трубку.

— Я смотрю, ты настоящий питбуль.

— Стараюсь.

— Джек, ты знаешь, что дело Гэлбрайта представляет собой поганый случай, который все больше и больше уходит в юрисдикцию налоговой полиции. По своему опыту я знаю, что такие дела никогда не разрешаются в пользу наших клиентов.

Райан спросил:

— Ты хочешь сказать, что я халявлю?

— Нет, нет. Ничего подобного. Просто знаю, что головой стену не пробьешь. Ты нашел следователей в пяти странах, загрузил юридический отдел, бухгалтерию и переводчиков.

— За это платит Гэлбрайт, — ответил Джек. — Нам это ничего не стоит.

— Конечно, но мы не можем позволить себе зациклиться на одном деле. Нам нужные новые дела, новые возможности, потому что все это — новые деньги.

— И что ты хочешь сказать, Сэнди?

— Просто хочу дать совет. Я тоже был молодым и бравым. Хотел исправить чертову систему и вывести на чистую воду все эти российские схемы, чтобы что-то исправить. Но система сильнее. Ты не победишь чертов Кремль. Ты сгоришь на этом деле и потом останешься чертовски разочарован. — Он сделал паузу. Райану показалось, что он пытается найти нужные слова. — Не растрачивай весь порох на одно дело. Оно безнадежное. Просто направь свой инстинкт убийцы на нахождение новых клиентов. Вот где будут деньги.

Райану нравился Сэнди Ламонт. Он был умен и интересен. Хотя Джек работал у него всего несколько месяцев, сорокалетний англичанин взял его под свое крыло и относился к нему почти как к младшему брату.

И он умел быть беспощадным. Не в буквальном смысле, конечно. Но хорошо одетые мужчины и женщины в Сити постоянно вели охоту за успехом, и всегда защищали то, что удавалось добыть.

Но Джек не мог не думать, что зачастую их гнев или волнение в погоне за еще одним долларом, фунтом, йеной или рублем были довольно раздражающими после той игры со смертью, которую он сам вел последние несколько лет.

Джек до чертиков хотел вернуться в «Кампус», сидеть на крыльце у Кларка с пивом и вести мозговой штурм на тему того, что произошло в Москве этим вечером. Дух товарищества, к которому он привык за эти несколько лет, стал для него чем-то само собой разумеющимся. Оказавшись здесь, сам по себе, он мог только строить догадки, чем там занимаются остальные ребята дома, в Штатах.

Он вдруг ощутил невероятный покой и полное безразличие к тому, что творилось в Лондоне этим вечером, чего бы не хотел его коллега на другом конце провода.

Так, соберись Джек. Ты сам подписался на эту работу, и ее, черт ее побери, придется делать.

— Ты еще там, дружище?

— Да, Сэнди. Здесь я. Завтра приду первым. Можешь начинать придумывать, как мы возьмем в оборот вкладчиков Холдейна.

— Вот это то, что я хотел услышать. Инстинкт убийцы. До встречи. — Ламонт повесил трубку.

Джек встал под душ. Инстинкт убийцы, ага. Знал бы ты, Сэнди, что это такое.

Глава 11

Возможно, Белый дом и называют Народным домом, но за последний десяток лет ни одна семья не жила там дольше, чем семья Райана.

Президент Джек Райан чувствовал себя здесь чужим, хотя шел уже второй год его последнего срока. Его настоящий дом был в Мэриленде. Белый Дом был для него временным пристанищем, и, хотя, признаться, ему нравилось быть президентом, больше всего ему хотелось уйти в отставку и наслаждаться отдыхом на берегах Чесапикского залива.

Весь вечер Райан работал в Овальном кабинете и, прежде чем лечь спать, решил прогуляться по главной резиденции Белого Дома. Они с Кэти зашли в личный кабинет Джека и вместе позвонили в больницу университета Джорджа Вашингтона, чтобы справиться о состоянии Сергея Головко. Они не узнали ничего нового: еще были получены не все результаты исследований. У русского все еще было низкое давление и нарушения работы пищеварительной и эндокринной систем. До постановки диагноза его перевели в отделение интенсивной терапии. Он был с сознании и весьма встревожен.

Джек и Кэти поблагодарили докторов за их усилия, затем Джек заставил себя приободриться, чтобы помочь Кэти уложить детей спать.

Вечера в Белом Доме не очень отличались от таковых в большинстве других домов с детьми в США. Такие же указания детям идти чистить зубы и ложиться спать, как и везде.

Сначала они зашли пожелать спокойной ночи Кайлу Дэниелу. Его комната была Западной Спальней и выглядела так же, как обычная спальня большинства американских мальчишек: ящики для игрушек, заполненные рельсами для игрушечных поездов, фигурками супергероев, головоломками и настольными играми. На покрывале и шторах были планеты, спутники, астронавты на фоне черного неба и звезд.

Комната не была слишком большой, но ощутимо больше, чем у обычного восьмилетнего мальчика. В этой комнате жил Джон Ф. Кеннеди Младший, когда был младенцем, а Рональд Рейган оборудовал здесь спортзал.

Хотя родители требовали от обоих детей убирать за собой, комната Кайла не была слишком опрятной. Джек постоянно напоминал детям, что их не будут обслуживать всю их жизнь, поэтому не стоит слишком к этому привыкать.

Кайл, похоже, генетически не был предрасположен к тому, чтобы убирать за собой кусочки Лего, поезда, машинки и другие маленькие острые вещи из его ящика для игрушек, разбросанные по всему полу.

Хотя Райан дал четкие инструкции персоналу не слишком опекать детей, давая им возможность развивать самостоятельность, он не раз заставал агентов секретной службы раскладывающими игрушки Кайла по местам. И каждый раз, когда президент, опершись о косяк двери пронизывал агента взглядом, агенты выдавали очередной предлог, вроде того, что восьмидюймовая пожарная машина Лего может стать препятствием, в случае, если им будет нужен быстрый доступ к ребенку, чтобы защитить его.

И Джек неизменно поднимал бровь, слегка улыбался и кивал, прежде, чем продолжить свой путь.

Как только Кайл был уложен спать, Джек и Кэти спустились вниз, чтобы проведать Кейти. Комната Кейти была Восточной Спальней. Раньше в ней был кабинет Нэнси Рейган, спальня Кэролайн Кеннеди, а также спальни «первых детей» Триши Никсон, Сьюзан Форд и Эми Картер. Она было ощутимо опрятнее комнаты Кайла, наверно, благодаря тому, что Кейти была на два года старше. У дальней стены стоял кукольный домик, точная копия Белого дома, который вместе с кроватью с балдахином лавандового цвета, составлял основу интерьера комнаты. На столе стояла фотография лучащейся Кейти вместе с улыбающейся Марселлой Хилтон, агентом секретной службы, которая погибла, спасая Кейти во время ее похищения. Кейти уже не помнила ее, но родители хотели почтить память Марселлы, сохранив ее фото в резиденции Белого Дома. Они надеялись, что будущие президенты и первые леди подумают о важности работы секретной службы.

Как только дети были уложены, Джек и Кэти вернулись в свою спальню. Они залезли в кровать и занялись чтением. Кэти погрузилась в «Американский журнал офтальмологии». Джек открыл новую книгу о Лондонской Военно-морской конференции 1930 года.

Через полчаса чтения в тишине они выключили свет и, поцеловав друг друга, легли спать.

Джек и Кэти проспали всего несколько минут, когда Джек проснулся от того, что открылась дверь спальни.

Джек быстро сел на кровати. Как президент Соединенных Штатов, он уже привык к таким ночным побудкам, и его не удивляло, что он посыпался от мертвого сна из-за открывающейся двери или ощущения людей, стоящих за дверью. Обычно ему нравилось следовать за дежурным сотрудником охраны в Западный зал совещаний, чтобы все обсудить, не беспокоя Кэти. Но когда Джек опустил ноги на пол и потянулся за очками, в спальне включился свет.