Религиозное паломничество в христианстве, буддизме и мусульманстве: социокультурные, коммуникационные и цивилизационные аспекты - Сергей Житенёв

Странников и богомольцев на Руси почитали и оказывали им помощь, за которую они «расплачивались» рассказами о своих хождениях и о «последних» новостях, происходивших в стране и за её пределами. Паломник, сходивший «за тридевять земель в тридесятое царство», в Константинополь, столицу православной Византийской империи, или в Святую Землю, где жил и воскрес Спаситель, вызывал у современников заслуженное почтение и искреннее уважение. В честь странников и калик перехожих, вернувшихся из дальних стран, устраивали специальные застолья, а также им отводились почётные места на пирах, свадьбах и поминках, на которых они обязательно рассказывали о своих паломнических путешествиях. Рассказы паломников слушались с величайшим вниманием и передавались народной молвой из края в край необъятной Земли Русской.

Как справедливо подметила С.А. Кириллина, «бытует мнение, что хождения русских богомольцев в Святую Землю, чьи труды предваряют XIX столетие – „золотой век путешествий“ в русской словесности, это странствия „с полузакрытыми глазами“. Однако это далеко не так. Путевым описаниям авторов-паломников, беззаветно преданных православной идее, присуща высокая эмоциональная энергетика, открытость окружающему миру, который очаровывает их многоцветьем красок и поражает многообразием и разноплановостью жизненных ситуаций»[95].

Разделяя эту точку зрения, автор считает необходимым заметить, что хождения, благодаря точности и уникальности многих приводимых в них сведений, стали значимыми, а иногда единственными источниками современных знаний о жизни и культуре народов, проживавших в Византийской империи и Османской Порте, в том числе о входивших в их состав: Палестине и Сирии, Иордании и Египте, Греции и Кипре, Болгарии и Валахии, Армении и Грузии, и некоторых других странах.

Описания паломнических путешествий, записанные их авторами, были украшением древних библиотек в великокняжеских и царских дворцах, митрополичьих, а затем и в патриарших палатах, монастырях и храмах, боярских и купеческих хоромах, в домах простых людей. Более того, среди разных слоёв русского народа хождения были излюбленным чтением в семейном кругу, потому что они представляли источник сведений из многих областей знаний, церковной и мирской жизни. Хождения рассказывали нашим предкам о святых местах, связанных с библейской историей, об исторических событиях и преданиях, о географии Ближневосточного региона, о необычных природных явлениях, о нравах и обычаях других народов.

Авторы-паломники в своих путевых очерках и воспоминаниях описывали встречи, контакты и общения с многочисленными представителями разных народов, проживавших в странах, через которые они проходили на пути к святым местам Православного Востока. В местах поклонения, будь то Константинополь или Афон, Иерусалим или Синай, они наблюдали и взаимодействовали с паломниками самых различных религий из многих стран Европы, Азии и Африки.

Русские писатели-богомольцы бесспорно к «своим», понятным, близким и родным братьям по вере относили православных греков, где бы они ни встречались нашим паломникам в период путешествий и во время поклонения в святых местах. Они были для русских паломников теми самыми «вожами», водившими их и духовно, и физически по новому и незнакомому миру, на который наши путешественники смотрели часто греческими глазами. Это традиционно глубокое взаимопонимание с греками объясняется следующими обстоятельствами:

во-первых, единым православным вероисповеданием; во-вторых, греческие архиереи, монахи и священники часто приезжали и оставались жить на Руси, поэтому к ним в определённой мере привыкли русские люди;

в-третьих, просвещённая часть русских паломников владела греческим языком, в том числе богослужебным;

в-четвёртых, во время путешествий наши богомольцы молились в греческих храмах и, как правило, жили в их монастырях;

в-пятых, до определённого периода русские поклонники брали за образец отношение греков к иным религиям и народам;

в-шестых, наши отечественные поклонники пользовались греческой церковной и мирской литературой из их храмовых и монастырских книгохранилищ и библиотек;

в-седьмых, греки, как правило, оказывали содействие в посещении святых мест нашим соотечественникам, а иногда даже были сопровождающими.

Начиная с иеромонаха Арсения (Суханова)[96], то есть с первой половины XVII века и до начала ХХ столетия, среди писателей-паломников отношение к греческим братьям по вере менялось, становилось более критическим и даже ревностным, но всё равно для большинства простых русских богомольцев они оставались «своими» близкими и более или менее понятными единоверцами.

Во всех хождениях и путевых воспоминаниях о паломничествах в Святую Землю грузины, как и греки, всегда были «своими», вызывали добрые чувства и желание молитвенного и человеческого общения. Архимандрит Агрефений[97] отметил в своём хождении, что у Гроба Господня проходят «наши православные грецкая и иверская»[98] (грузинская) службы. Он упоминает о находящихся в Палестине иверских обителях, в частности о монастыре Святого Креста, и грузинских храмах, из которых особо выделяет один, который расположен вблизи Лавры преподобного Саввы Освященного. Кстати, уместно обратить внимание на то, что об иверском монастыре Святого Креста в своих хождениях писали почти все древнерусские писатели-паломники, посещавшие Иерусалим.

Наиболее последовательно представлены и сформулированы межконфессиональные отношения внутри христианского мира в хождении древнерусского паломника XVI века купца Василия Познякова[99]. Благочестивый автор хождения чётко разделяет христиан и еретиков. В его понимании христиане – это православные паломники, пришедшие из своих стран поклониться Гробу Господню, а еретики – представители всех остальных христианских конфессий. Итак, «…христиане это: греки, сирийцы, сербы, иверы, русь, валахи»[100]. А все остальные представители христианских конфессий в его представлении: «<…> еретики, называющиеся христианами, суть: латиняне, абиссинцы [101], копты, армяне, несториане, яковиты, тетродиты[102], марониты[103] и прочие их проклятые ереси»[104]. При этом примечательно, что латиняне-католики в перечне Василия Познякова указаны первыми.

Отношение к католикам и в целом к Римско-Католической Церкви у русских православных паломников, прибывавших в Святую Землю в течение столетий, изменялось от спокойного, в смысле понимания «других», до неизменно «чужих». Начиная с XVI века, католики вызывали раздражение и даже антагонистические чувства у православных паломников. Так, игумен Даниил[105], совершивший паломничество в Иерусалим в самом начале XII века, достаточно доброжелательно отзывался о католическом духовенстве и о крестоносцах, владевших в то время Святой Землёй. Русский игумен одобрительно относился к деятельности крестоносцев, направленной на восстановление христианских храмов и монастырей, разрушенных за 400 лет мусульманского владения Святой Землёй.

Впрочем, находясь в монастыре Святого Преображения на горе Фавор, он не преминул упрекнуть латинян в употреблении «опресноков» [106] и не смог удержаться от иронии над пением католических священников во время вечерни в Великую субботу в храме Воскресения Христова. Также игумен Даниил с удовлетворением заметил, описывая Кувуклию после нисхождения святого благодатного огня: «А католические кадила были повешены вверху, и ни одно из них не возгорелось»[107]. Тем не менее игумен Даниил с искренней благодарностью писал о гостеприимстве католических монастырей и создал в своём хождении весьма привлекательный образ Иерусалимского короля Балдуина I[108]. Более того, Даниил не скупился в выражении признательности за помощь, которую оказал ему католический король-крестоносец Балдуин в паломническом путешествии в Галилею. Здесь необходимо будет отметить, что добрые отношения были взаимными, то есть игумен Даниил и его спутники пользовались радушным гостеприимством и благосклонностью как со стороны короля Балдуина I, так и католического духовенства в Палестине. Игумен Даниил несколько раз без видимых усилий получал аудиенции у короля, в ходе которых имел возможность вести с ним длительные беседы. В Великую субботу во время шествия к храму Воскресения Христова Иерусалимский король Балдуин велел игумену Даниилу идти рядом с собой.

В хождениях архимандрита Агрефения (вторая половина XIV века), иеродиакона Зосимы[109] (первая четверть XV века), гостя Василия[110] (середина XV века) отношение к католикам спокойное и невраждебное, о них обычно вспоминают при указании на представителей различных христианских конфессий, совершавших богослужения у Гроба Господня в Иерусалиме.