Аленка, Настя и математик - SilverVolf

тайком подглядывали за этим развратом. А девчонки дрочили, не стесняясь. В детстве залупить крайнюю плоть на писюрке и, вздернув гуся, спустить на оголенные титечки сестры либо какой иной девочки не казалось чем-то предосудительным. Лет с двух-трех девчата лишались целок: их ебали отцы. Как сейчас помню Катюху: она стояла на лестничной площадке, и каждая близкая подруга, идя к ней на день рождения, слегка ей отлизывала. Ну а я ей присунул, так получилось.

Петровичу хотелось поебать в анус дочь.

Она суетилась, не давала, мотивируя это тем, что ее анальное отверстие узко. «Как же так, — сокрушался В. П., — парадокс, однако! У Настенки, значит, влезает, а у тебя нет?» Он неоднократно, раза четыре, по крайней мере, пытался влезть в Ленушку сзади, но каждый раз она визжала от боли. В анус Настенки пенис легко входил — сие было проверено неоднократно. Воистину чудеса творятся на этом свете!

Член стоял. Аленка взвизгнула — толстая эалупа разбуравила ребеночьий анус, папа знал себе подъебывал Настенушку в зад.

Даже еще толком не проснувшись, девушка запустила руки в трусики. Как хорошо было бы, если б родной отец ее обнял, приласкал встопорчившиеся сосочки. Валя стала ласкать клитор. Ах, папка! Папка! Потрогай меня, свою дщерь! Я же вся такая потная между ног, папа, ну помоги мне кончить!

Валюха задышала громко. А потом опять провалилась в сон.

* * *

— Поеби меня, папенька — Аленка стояла перед отцом, спустив трусики и задрав подол платьтя. — Ну сделай это.

Отец стал ласкать детский клитор.

— Папочка, мне так приятно-о… Папанька, о-о…А теперь в попу, пожалуйста, ну давй..

Дочь повернулась задом, повертела попкой, раскрыла полупопия, — попочка! — детский анус был готов принять толстую залупу, ввинчивающуяся в ее маленькую детскую. И это не заставило себя ждать. Вот головка вошла в растопыренные полупопия ребенка. Девочка взвизгнула.

— Папаня, классно ты меня ебешь! Спасибо! О-о, в самый раз!

Аленка повернулась к папе передом, прихватила указательный палец и стала мастурбировать им клиторок.

— Папа, подрочи мою писюшку! Мне так нравится! А теперь, папа, пусти на меня струйку спермы!

Отец, вынув член, начал его надрачивать. Очень скоро похабное личико дочурки, на что она, в общем-то, и рассчитывала, оказалось запачкано отцовой малофьей. К сожалению, в ротик юной развратницы почти ничего не попало.

Папа ебет дочерей

— Папочка! У меня клитор эрегирован. Ну и что с этим делать?

Две девочки в полупрозрачных ночнушках, без трусиков, стояли перед папой и мастурбировали. Встопорщенные голые курочки были обнажены. Отец был, как и обычно, с бодуна. Стояк однако был — ну как бы вам это сказать? — конкретный.

— А отлижи Аленке, — предложил он.

Но Валя, задрав рубашку, села на рот отца. Ее нежная пися, эти губки, эти раскрытые — эх! Сладкие писчоночьи губки! Виталий Петрович стал с наслаждением лизать. Валька ерзала. То есть как: она задрала подол ночной рубашки и села голой писею на рот. Папа очень любил свою дочь и постоянно мысленно ее ебал. Но младшая, соблюдая очередь, тоже села пипикой на губы отца, сменив Валю… Раскрыв свою нежную писюлю, это нежное существо явно получит оргазм, спустит мне в рот, думал он, принимая соки ребенка, лаская вульвочку; оставаолось только ухватывать, посасывая, влажные губенки. Валькины? Ленкины? Настькины? Этого Виталий Петрович, как ни пытался, понять не уже не мог. Девочки чередовались.

Малолетка, задрав подол, елозила по рту отца. Было приятно.

Валюшка тоже не отставала. Запустив палец под сорочку, она сношала себя, приближаясь к финалу.

— Писеньке приятно, папа, — сказала ласковая дрочурка. — Мне так приятно! Целуй Аленку… Целуй еще… В ту дырочку… О, папа…

Валюшка снова согнала Аленку с головы отца, уселась на язык и кончила. Тупой орган проник во влагалище, в губки непорочной девочки: раздвинув трепещущие лепестки, толстый язык углубился в узкое девственное (ага) отверстие. Как был замечателен детский клитор, клитор маленькой девочки!

— Хорошо с тобой ебаться, папа! — воскликнула дочка. — Совсем не то, что с мамой….

* * *

….Виталий Петрович отдыхал. Девчата играли с его хуем. Настенка мастурбировала и бурно кончала.

— Папа, ну поиграй с залупою! Коснись кончиком клитора. И Аленке тоже погладь. А теперь в анус, — дочь встала рачком и растопырила полупопия. Бледно-коричневая, скорее розовая, попочка ребенка была маняща. В. П., не облизывая, всунул палец в дырочку. Девочка кончила… Виталий Петрович ебал дите пальцем руки. Не палец ласкал анус; это детская попка ласкала его, Виталия Петровича; палец дрочился, сношался, мастурбируя анальное отверстие дочери. Детка села… «Папочка, — прошептала она, — погладь мою попу… Еще, папа…» Спустя буквально две минуты Виталий Петрович, посношав ребенка вручную, вставил пенис в дырочку ребенка и заполнил кишечник дочери своим горячим семенем, да так, что девчоночка ойкнула, спустив.

— Ой, папа…

Присев, девочка выпустила из попы несколько струек малофьи.

— Это было здорово! Великолепно! Теперь спать.

Девочки тщательно вымыли пенис Виталия Петровича, поцеловали его и, счастливые, уснули.

Совсем малышка

Аленке не спалось. Уж и наебалась всласть, и с папочкой посношалась, и Вальке дала полизать, а сон все не шел. Время приближается к двум, на ясном небе — круглая белая луна, но спать совершенно не хотелось. День был душным; только сейчас пришло какое-то подобие прохлады.

Девчонка скинула одеяло. За стеной похрапывал папа, рядом, чуть ли не пуская пузыри, сопела Валюха в обнимку с Настей (она пришла к ним ночевать, дома были какие-то проблемы. Настя быстренько ее удовлетворила, да и сама не осталась внакладе). Алена, даже не потрудившись на себя накинуть что-нибудь вроде халата (спала она, естественно, голышом), прошлепала в зал, служивший спальней, прокралась мимо почивающего сном праведника отца и вышла на балкон, стараясь не скрипеть дверью.

Ночь была прекрасна. Сколько звезд! Даже