Аленка, Настя и математик - SilverVolf

был изображен хороший добрый БЕМ, а Алена тем временем уже втирала продавщице: мы, здрастье-ту-да-сюда, пришли за литературой и без нее не уйдем, так-то. В некотором роде блондинка (считающаюя себя блондинкой; ей также чудилось, что и глаза у нее голубые — типичное блондичное мышлениие) сделала секунд на тридцать вид, что ее интересуют потенциальные покупательницы, затем снова уткнулась в покетбук с какой-то лажей. Аленка стала нарочито шелестеть страницами не очень больших зелено-оранжевых книжек; наконец-то псевдофилологиня очнулась. Алене было стремно отрывать ее от занятия, но, в конце концов, она была клиентка.

— Что вы хотите, девочки?

— Насчет поебаться. У вас есть что-нибудь этакое?

— Ну, это… Что-нибудь детское?

— Ага! Что-нибудь очень детское, такое, чтобы в писе зачесалось.

Алена поставила том на место.

— Могу предложить… А… Можно спросить… Что тебя интересует?

— Ебля. Но не жесткая, а как бы вам сказать… Вот вы любите…

Настя многозначительно кашлянула. Аленка проигнорировала намек.

— Вот, пожалуйста, дети, периодика, например… Детский журнал «Семейный очаг». Еще есть «Очень веселые картинки».

— А там ебутся?

— О-па! Да я и не читала! Думаешь, следовало бы?

Насте хотелось уйти; ей не нравился базар. Ей вообще не нравилась вся эта история. Ебаться… Фу, как по́шло. Вот любить…

— Э! Так вот! — красотка шлепнула по прилавку тонкой пачкой детских эротических журналов «Приключения Мурзилки с Красной Шапочкой».

— Ого! — загорелись Аленкины глаза.

— Всего тридцать тугриков за экземпляр, бери!

Аленка заинтереовалась, но стоил ли он того?

— Ладно. Уценка. Бери по пятнадцать.

— А не пора ли нам уходить, Алена, как ты считаешь? — вмешалась Настя.

— Нет, погоди… Скажите, а как вы ебетесь?

— Что, девочка? Повтори, я плохо расслышала.

— Как вы ебетесь, — гаркнула Алена продавщице в ухо, — и ебетесь ли вы, в натуре, нормально, а?

Продавщица засуетилась.

— Как я ебусь, как я ебусь… Да нормально ебусь… А ну-ка расскажи, — дама попыталась немного прорулить ситуацию и взять в руки штурвал бытия. Увы, штурвал выскальзывал из рук. — У вас в школе, что, все совсем неправильно?

— У нас все правильно! — орала Аленка. — Мы с классной ебемся! («Не то что с вами», — подумала Настя).

— Так… это… вы что, посношаться хотите?

Продавщица легко вытянула ногой припасенный заранее аппарат. Порно! Грязное порно!

И села. Электрический член быстро ее удовлетворил.

— Ну, садись-ка сюда, — бормотала красавица, насаживая Алену на нечто, похожее на пенис. — Сейчас…О-о, ну как тебе?

— Да так себе, умница. Может, Насте понравится.

Настя, сменив Аленку, села. Блондинка удивилась.

— Я бы сменила эрзац-хуй, если бы знала, что…

— Милая, — сказала Настена, скача, — не надо.

— Но… Членчик-то великоват для твоей попки.

— Спасибо, я уже позавтракала. Вам нужны ваши очки? Как зовут главу вашей семьи? Хотите яблоко?

Аленка тихо охуевала от текста из учебника. Настя продолжала подпрыгивать на электрочлене.

— Этот хуй, девочка… Ты ошиблась! Он предназначен для отверстия взрослой женщины. А ты немного попутала… и… — Продавщица слегка прифигела. Ее малолетняя клиентка с размаху (или сдуру?) лямкнулась на толстого уродца и, похоже, почувствовала себя комфортно. Во всяком случае, не хуже, чем на уроке математики.

Анальная дырочка, весьма расширенная, легко принимала тельце. А Настя, не будь дурочкой, моментально ухватилась за пульт управления и выставила максимальную амплитуду. С максимальной частотой. За знание таких терминов, озвучь их Настя, Труффальдино не колеблясь бы поставила ей «отлично» за четверть или там семестр, как ныне принято говорить. Продавщица еще раз удивилась. Надо же, такой поршень с трудом входил в нее традиционным путем. А тут на тебе!

— А что, девочки, расскажите-ка, — девица не особо навязчиво согнала Настю с агрегата и уселась сама. Неспешно овладела инструментом.

Поерзала. Было комфортно.

— Ну, это… — Аленка ткнула локтем Настю; та проснулась. — Мы всячески сношаем учительниц.

— Продолжайте. Интересно, — продавщице было вольготно.

— Это ее ебут. А я-то девочка.

Смеяться не было сил.

Урочек

Нынешняя классная дама, она же Труффальдино, решила сразу взять быка за рога. Совокупившись с длинными толстыми хуями, привинчинными к каблукам туфель — нет, не подумайте ничего похабного, она делала это по очереди, а не так, чтобы враз, — красавица заявила (а ведь она была, сучка, красива):

— Здравствуйте, дети! — Ну и туда-сюда… (Ставлю многоточие. Если б совесть позволила, воткнул бы этих многоточий на пару страниц). Блядь. Сегодня у нас урок секса! Кто самый смелый?

Тишина в классе. Только один Эдик Эпсонов с задней парты наяривает член, косо поглядывая на Надьку Харитонову.

— Ну так что? Никто не выйдет к доске?

Алена, сидящая за второй партой, конечно же, подумав немного, вышла — а чего терять?

— Сегодняшний урок… Секс… О-о…

Аленка таки въехала.

— Валентина Владимировна, мне нужно помастурбировать и спустить перед классом? Я правильно вас поняла?

Т. издала непонятный звук.

— Ну ладно, смотрите… — Девочка скинула босоножки, стянула гольфики и деловито спросила:

— Через трусики дрочить или как?

— Э-э-э… — мычала классная так называемая руководительница.

— Ну так я с вашего позволения помастурбирую, ладно? Ведь в этом и заключается суть задания?

Девочка, нисколько не стесняясь коллектива, стоя на фоне коричневой доски, которая была завешена картой двух (а где же третье?) полушарий, задрала белоснежный фартук, а затем и подол темно-коричневого платьица и приступила к делу. Голые ножки (ах, Т. ей позавидовала) были широко расставлены. Алена вспомнила, как Жаннка, скинув туфельки, трогала свой крошечный клиторок и всхлипывала от восторга. Это было так здорово — дрочить вместе! Девочку — да что говорить, другую — на самом деле звали армянским именем Синара, она была довольно-таки стыдлива; пипику приоткрывала с трудом; однако! — боже! — лизала, раздвигая безволосые губоньки Аленки, прямо-таки вылизывала, посасывала и заглатывала ее маленький жадный до похабства клитореныщ. Жанна (или Синара?) перебирала голыми ножками, сучила ими, расставляла их