Аленка, Настя и математик - SilverVolf

— Настя! Иди-ка сюда!

— Ну что, Валентина Владимировна? Вы мешаете мне дрочить.

— Вы слышали, Виталий Петрович? — учительница была в восторге. — Ей мешают дрочить! Я в детстве и не знала, что это такое…

«Зато теперь отрываешься, — не преминул мысленно отметить В. П. — Ах ты, хорошенькая дырочка».

— Настя! А подрочи-ка перед нами! Хватит по углам прятаться!

— Ну что, пани учительница? (Т. оценила юмор).

— Подрочи. Ведь и Виталию Петровичу понравится, правда? — Валентина Владимировна обернулась к В. П. Он не стал возражать.

— Валентина Владимировна, дрочить — интимное занятие. Вы что же, хотите, чтобы я перед вами открыла свое естество? То есть расставила ножки перед вами?

— Детка, уже поздно стесняться. Мы переебались все.

— Ебаться — одно, пани учительница, а дрочить — другое.

С этими словами Настя удалилась в свой угол.

— Видали, а? — Т. была потрясена.

Валентина Владимировна, сидя на диване, широченно расставила ноги и стала трогать клитор, искоса поглядывая на В. П.

— Любовь моя… — пролепетала она. — Разве ты не кончишь на мои грудки?

Грудки у Труффальдино были что надо. В. П. вновь всунул член в таинственную ложбиночку, скрытую, как правило (или в некоторой степени открытую?), поерзал органом между математических полушарий, да и спустил. Ему было хорошо. Труффальдино тоже прикололась, ей понравилось, как пенис Виталия Петровича задергался и излился. Она стала трогать соски, то поглаживаая их, то покручивая, завинчивая на манер эхинацеи с пурпурными лепесточками, очень похожими на губки ее чисто выбритого влагалища — настолько выбритого, что она казалась В. П. моложе его др… дочери.

— А вы меня поебете? — хуй снова стоял. Это несмотря на безумное количество приключений за каких-то три дня!

— Традиционно! — прошептала Труффальдино.

И Виталию Петировичу не осталось ничего другого, как ввести половой орган в вагину классной руководительницы дочери и в некотором роде там подвигаться. Опять эти бессмысленные телодвижения! В. П. стал понимать английский юмор.

Полный разврат и финал

Надев синие трусики, Аленка вошла в спортзал. Урок Т., ясен перец, даром не прошел. Какая же она развратная, думала Алена. Ой, и поебусь ведь!

Трусишки были похабны. То и дело кое-кто так и норовил ущипнуть ее за попу, будь то первоклашки-школьницы, то ли старшие. Аленке было все едино. Сходя со второго этажа на первый, героиня повести умудрилась кончить не менее двух, а если честно, то и трех раз.

О том, что было в раздевалке, даже и рассказывать бессмыссленно.

Васька насиловал свой наладонник, программируя. Алене казалось, что все это пустая трата временми.

— Так! — заорала чокнутая Труффальдино. — Все построились… Построились… (sotto vocco). А хуй знает, для чего вы построились. Да мне плевать…

Василий судорожно нажимал кнопки на девайсе.

Аленка вырвала ай-хер, ай-кью или еще там какую приблуду из Васькиных рук; случайно, видимо, нажала какую-то кнопку (это был айфон, сообразила она, вот ведь говно, как же все это достало) и успела ретироваться из рушащегося здания. Васька, дурак, что-то пищал. Настя тоже успела выскочить из горящей школы, подтягивая трусы, уже успевшие натереть писюрку).

Полуголые дети стояли, наблюдая, как рушится оплот их рабства, как подыхают, сгорая, их ненавистные мучители. Им было не так уж плохо, и не нам их осуждать. Гадость какая — придумать такое порно!

— А давай спасем Труффальдино, ты не против? — спросила Аленка (машинка опять очутилась в Васькиных руках), и он, кивнув, вот добрый мальчик! — кое-что нажал. Труффальдино тут же оказалась рядом с ними.

— Ф-фу, блядь, ну я добрая. Подрочим, что ли?